Папина музыка

Выйдя из больницы, Марина переехала в свой дом, про который, в своем тихом счастье, она начала забывать. А сейчас все наваливалось на нее с новой силой. Но теперь она была не одна и с ней находились Артемий Васильевич и Ася.

Марина стала замечать, что Асю ждет больше, чем Артемия, это очень обижало его.

– Ты совсем ко мне охладела, – смотрел он на нее мрачно и тоскливо, а Марина ничего не чувствовала. Она уже все решила для себя.

– Марина, я люблю тебя!

Она лишь покачала головой.

– Нет, не меня, ты любишь её…

Он посмотрел на нее с недоумением и вскрикнул:

– Ты что! Я ее видеть не могу! И не мог никогда, женился из-за Аськи!

– Ты не дослушал, – мягко перебила Марина, – ты любишь свою жену, а я лишь напоминание ее, я тень прошлого, понимаешь? Я не та, за которую ты меня принимаешь, – она немного помолчала, собираясь мыслями и духом, – может внешне мы и похожи, но внутренне очень разные. Очень.

Она взглянула на Артемия, его плечи поникли.

– Мне уйти?

– Как хочешь, – промолвила она, чувствуя, как все летит в Тартары.

Артемий вышел, и Марина обмякла на стуле, горькие слезы полились из глаз.

«Слезы – это дождик, они очищают внутренний мир от пыли, сухости, которая въедается в душу. Только нужно знать, что когда их очень много, они могут превратить все в болото, из которого выйти еще сложнее», – вспомнились ей слова, которые она где-то слышала.

ХХХХ

Артемий больше не приходил, но, к великому удивлению Марины, к ней частенько стала приходить его дочь. Ася приходила и словно в доме светлее становилось. Она очень много рассказывала об отце, так восторженно и с такой любовью, что в Марине невольно шевельнулась ревность, и Ася, заметив это, даже почувствовав, произнесла:

– Вы очень похожи на мою маму, я ее сильно любила, а папа очень любит Вас, может, вы встретитесь с ним? Он очень изменился рядом с Вами, таким я видела его только рядом с мамой…

Марина молчала, опустив взгляд, затем набрав воздуха, полные легкие еле слышно произнесла:

– Ася, я не могу быть тенью прошлого, понимаешь? Вам очень не хватает вашей мамы, но я не она, понимаешь? Я очень привязалась к вам, я люблю вас, но не ждите от меня тепла и ласки, я вам ее не могу дать, я другая, я…, – она пыталась подыскать нужные слова, – такая как моя жизнь – темная, мрачная, холодная, как… на дне океана…

– Ну, так оттолкнитесь и падайте вверх! К свежему воздуху и солнцу!

Марина не ожидала такого ответа, и изумленно воскликнула:

– Как это?

– Да просто очень, – пояснила Ася, – вот когда у пропасти стоишь, то оттолкнувшись, что будет? – и не дожидаясь ответа Марины ответила сама:

– Правильно, падение вниз, а если на дне океана (как Вы), то оттолкнувшись, куда падение будет?

– Ну, вверх…, – неуверенно произнесла Марина.

– Ну, так и падайте в высоту! – она улыбнулась, а Марина почувствовала, что-то светлое в душе, как маленький лучик осветил ее темное царство, и ей вспомнился сон, в котором ей предлагали нырнуть в нечистоты, а она долго не соглашалась.

«Иди! – кричали ей откуда-то со стороны, – Иди! Иначе не увидишь ее!

– Кого?

– Красоты и чистоты!»

«Почему в жизни так устроено? Почему ценность начинаешь понимать только тогда, когда потеряешь? Неужели для того, чтобы ценить нужно потерять?», – думала она и, к ее удивлению, Ася продолжила ее мысли:

– Понимаете, для того чтобы ценить ведь не обязательно терять. Почему нельзя радоваться, любить и ценить, когда все живы и здоровы?

Марина лишь покачала головой, но в отношении Артемия она оставалась непреклонной, у нее было ощущение, что, оступившись еще раз, шансов на прощение больше не будет. Но встретиться и объясниться с ним она все, же решилась и все благодаря его дочери Асе, которая взялась за организацию встречи.

Она тщательно готовилась к встрече, посмотрев на листок, она сложила его вчетверо и вышла на улицу.

Мне сложно жить в войне… Смертельного покоя лишь желаю

И тяжко жить уже вдвойне, уже и жизнь не замечаю…

И исказилось вдруг лицо. И страха нет, и нет уж раны

Она же зажила давно. Остался шрам и боль дурмана.

Усталость ото всюду тьмой сочится

Измучена невыносимо. Зла.

Я не хочу ошибкой жизни находиться!

Но все же… ошибка жизни – это я…

Эти строки были для Артемия, так думала Марина, на самом же деле она писала их для себя и, запечатав листок в конверт, написав красивым почерком, пункт назначения, скинула его в почтовый ящик и отправилась на встречу.

Она подходила к назначенному месту, уже виднелся ресторан, и какая-то знакомая мелодия привлекла ее внимание, она не могла понять, откуда звучала эта музыка. Это была она. Папина музыка.

Она повернулась на звуки и увидела там элегантно одетого мужчину, в черном костюме, он улыбался ей как старой знакомой. Он подошел к ней и что-то резко вынул из-за спины, а Марина, испугавшись, зажмурила глаза, но когда их открыла, то увидела в его руках ослепительную корону. А мужчина, надев ей корону на голову, взял ее за руку и повел совсем в другом направлении, от того места, где она должна была появиться.

Она шла в короне, но к ее великому удивлению на нее никто не обращал внимания, как будто расхаживать по городу в золотой короне было самым обычным делом. Так, она оказалась на ступеньках незнакомого заведения. Он пригласительным жестом указал ей на вход, и подмигнул, а завороженная Марина рассматривала массивную входную дверь. Она повернулась, чтобы спросить, кто он и задать еще немало вопросов, но никого не оказалось, она поморгала и опять открыла глаза, но никого не было. Она покачала головой, потом потрогала голову, короны не почувствовала, но ощущение, что она на голове, осталось. Она стояла и не решалась войти. Она чувствовала, что здесь находится поворот Судьбы.

Часть вторая. Повороты Судьбы

Глаза кривыми зеркалами искаженные,

У каждого оно (кривое зеркало) своё,

И добродетель путаем с греховностью,

Греховность видим святостью всего…