Отец

– Теперь и умирать будет спокойнее, – неожиданно для всех заключил Георгий Тимофеевич. – Только пусть у него жизнь полегче моей будет! – сказал и о чём-то задумался.

Первого февраля 1988 года в двадцать два часа тридцать пять минут на свет появился малыш: пятьдесят шесть сантиметров, три килограмма четыреста граммов с третьей положительной группой крови. Раньше срока почти на пять недель. В карте новорождённого записали: «С лёгкими следами незрелости на лице». Однако роды, «учитывая весо-ростовый показатель, признано считать своевременными, так как при преждевременных вес плода равен менее 2500 граммов», – говорилось в ответе главного акушера-гинеколога области на запрос Главного Управления здравоохранения РФ. Так отреагировали чиновники на письмо Людмилы Зайцевой в газету «Известия». Это позволило государству сэкономить на ней сто восемьдесят рублей, на которые можно было купить редкую по тем временам детскую коляску немецкого производства.

Уже тогда молодая журналистка поняла, как трудно тягаться с чиновничьим равнодушием.

– Как же я людям помогать буду, если у самой ничего не получается? – огорчилась выпускница журфака, прочитав очередное «неутешительное» послание от «системы». Однако профессиональные амбиции проявятся ещё не раз. Борьба за справедливость будет только обостряться.

У появления Гоши на свет раньше назначенного срока несколько причин: большая нагрузка – Людмила продолжала работать в редакции газеты «Трудовой фронт» на восьмом месяце беременности, помогала обустраивать комнату в коммунальной квартире – помогала мужу передвинуть диван …

– Сама виновата, – упрекнёт она себя, когда в больнице ей скажут, что мальчик родился слабеньким и может не выжить. Где-то она слышала, что лучше родить даже в семь месяцев, чем в восемь. Как потом выяснится, при появлении на свет у малыша не успели развернуться лёгкие, отчего до трёх лет его будут преследовать заболевания дыхательных путей и обязательно с астматическим синдромом. Хотя роды прошли без каких-либо осложнений.

– Кого хотите? – спросила акушерка. – Мальчика или девочку?

– Девочку! – помогая ребёнку появиться на свет, натужно произнесла Людмила.

– Мальчик – тоже хорошо! – так ей дала понять, что Господь послал сына.

Малыш закричал через несколько секунд после очередного шлепка акушерки.

– Длинненький, как будто клубочек размотали, – отметила по себя Люда.

Всю ночь она не сомкнула глаз – её мучала жажда, а подать воды было некому. Лежала в одноместной палате. Робкие попытки кого-то позвать не увенчались успехом.

– Пожалуйста, подойдите! – под утро, услышав чьи-то шаги в коридоре, попросила она.

Санитарочка услышала просьбу, пообещала быстро вернуться.

– Пока не говорите, что родили, – сказала заглянувшая к ней врач-гинеколог и без каких-либо комментариев удалилась.

Только когда всё самое страшное останется позади, Людмила сможет представить чёткую картину произошедшего. В тот момент она содрогнулась всем телом от предположения, что может потерять малыша. Уставилась в окно, чтобы никто не увидел слёз, которые полились градом.

– Дочь, не плачь! – вдруг услышала за спиной слова знакомой санитарки, которая принесла ей ещё стакан воды. – Готовь лучше грудь для кормления малыша, разрабатывай! И не переживай! – успокоила она.

Через какое-то время Людмила пришла в себя и последовала совету доброй женщины, о чём будет вспоминать всю жизнь.

– Правду говорят, слова лечат! – подумала она.

А вечером в дверях появилась медсестра и задала, как ей тогда показалось, неуместный вопрос.

– Кормить и ухаживать за ребёнком будете?

– Конечно! – воскликнула Люда. В её глазах поселилась надежда.

Когда роженице принесли малыша, на одной ручке была привязана бирочка со словом «мальчик», на другой – со словом «девочка».

– Желаемое акушерка выдала за действительность, – первый раз за всё время улыбнулась мамочка.

Она прижала к груди крохотный комочек с курносым носиком и больше не отпускала. Чтобы никого не разбудить на этаже, вставала к ребёнку, едва тот подаст голос. Подмывала, благо, условия в палате позволяли, пеленала и кормила. Мальчик быстро набирал вес. И если при выписке из больницы обычно новорождённые теряли по сто-двести граммов, Гоша на триста – поправился.

Появлению братика очень радовался Андрейка. Часто подходил к кроватке и с любопытством заглядывал в неё. Жили они тогда в коммунальной квартире в Ногинске, куда попали по распределению мужа. Прямоугольная комната в двадцать квадратных метров с небольшим единственным окном производила на Георгия Тимофеевича впечатление тюремной камеры.

– Зато своя! – старалась утешить его дочь.

По соседству жила бабушка Феня, так она просила себя называть, хотя по паспорту была Халимой Андижановной Хайретдиновой, татаркой по национальности. Занимала комнату напротив, а рядом с ней соседствовала ещё одна бабушка, которую величали не иначе, как «Мадонна». То ли за образ жизни, то ли за характер … Невысокого роста, она всегда ходила с гордо поднятой головой, с надменным видом. Любила варёную колбасу и шоколадные конфеты. Между собой женщины не ладили. Людмиле иногда приходилось выступать в роли третейского судьи. Бабу Феню отличал более покладистый характер. Она охотно помогала молодой мамочке, которая дни и ночи напролёт возилась с ребёнком. С её легкой руки та устроилась в редакцию газеты Глуховского хлопчатобумажного комбината имени Ленина в январе 1985 года, когда семейство приехало в Подмосковье на постоянное место жительства. Проработала там семнадцать лет: пять – корреспондентом, двенадцать – редактором.

Георгий Тимофеевич не изменил своей традиции: интересоваться, где и как устроились его дети.

– Люда, к тебе какой-то мужчина! – однажды позвала её редактор газеты Наталья Николаевна Нагога, которая появление в редакции журналиста с университетским образованием расценила как послание Божье.

– Папочка! – обрадовалась сотрудница. – Какими судьбами?

– Не буду отвлекать тебя! – заторопился отец. В длинном тёмно-синем пальто, с шапкой-пилоткой из каракуля, прозванную в народе «пирожком», с портфелем тёмно-рыжего цвета, он произвёл приятное впечатление на коллегу.

– Мы Вас чаем угостим, – учтиво встретила его Наталья Николаевна. – Видный у тебя папа! – обратилась она к Людмиле.

Георгий Тимофеевич считал, что личное знакомство с людьми, которые будут окружать дочь на работе, принесёт только пользу.

Прежде чем попасть в газету, молодая специалистка сделала несколько попыток трудоустроиться самостоятельно. ГК КПСС – первое место, куда она позвонила в надежде получить рекомендации.

– Вы – партийная? – спросил на том конце провода мужской голос.

– Нет! – тихо ответила выпускница факультета журналистики, призванная по долгу службы пропагандировать в СМИ политику партии.

В этот момент она острее, чем прежде, почувствовала явное несоответствие.

– Можно ли быть приверженцем взглядов организации, в которой не состоишь?» – вопрос до вступления в ряды КПСС оставался открытым.

– Рекомендую обратиться в многотиражную газету «Советский патриот» Ногинского завода топливной аппаратуры, – посоветовал ей незнакомец.

Бабушка Феня, долгое время отработавшая на Глуховском комбинате, первым делом предложила зайти в «Трудовой фронт». Сказано – сделано.

– Я покатаю Андрейку на санках, а ты иди, – предложила она приезжей соседке.

Редакция располагалась на первом этаже административного здания.

– «Трудовой фронт», – прочитала Людмила надпись на двери кабинета и улыбнулась. – Засмеют однокурсники, когда узнают, куда я устроилась.

За большим столом сидела женщина, как потом оказалось, журналистка Наталья Юрьевна Скуратова. Задала несколько вопросов: кто такая, откуда, что окончила …

– Вы знаете, что у нас своя специфика? – спросила она голосом строгого учителя.

– Знаю, но студенты университета легко обучаемы, – спокойно отреагировала на вопрос будущая коллега.

Через несколько дней состоялась встреча уже с редактором, а ещё через два – небольшой творческий коллектив принимал пополнение. Так началась трудовая биография Людмилы Зайцевой.

Следующий раз Георгий Тимофеевич навестит дочь, когда ему станет невмоготу от одиночества.

38. Жизнь ради жизни!