Суета сует

Суета сует
Людмила Грицай

Эта история начинается с внезапной смерти известной киноактрисы на Средиземноморском побережье. Кто и что стало причиной ее гибели? Есть ли виновные в этой трагедии? Ответы на эти вопросы предстоит найти следователю Дмитрию Владимирову.Рассказ «Суета сует» шестой в ряду цикла детективных историй «Дыхание мегаполиса», посвященного судьбам наших современников.

Суета сует

Людмила Грицай

© Людмила Грицай, 2020

ISBN 978-5-4498-0309-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Морской закат

Средиземное море с трепетом билось о скалы, наполняя прибрежное пространство гулким раскатистым эхом прибоя. Небесная гладь сливалась с кромкой воды, что создавало впечатление бесконечности водного пространства, в котором как в волшебном танце кружились белые облака. Мягкое, красноватое солнце уже не обжигало кожи, оно клонилось к закату, и отдыхающие, уютно расположившиеся на морском берегу, чувствовали себя любимцами судьбы.

Поодаль от остальных устроилась пара туристов. Они только что спустились со склона, где возвышался белый отель, и заняли места в удобных креслах под небольшим навесом.

Дама, в шляпе и солнечных очках, в небрежно наброшенной поверх купальника длинной накидке была грациозна, ее спутник – полноватый брюнет с заметной проседью на висках в светлых бриджах и кремовой рубашке – производил впечатление человека солидного. Он помог присесть женщине на пустующий шезлонг и через несколько минут принес ей из ближайшего бара какой-то напиток. Дама сделала глоток и, с достоинством опершись на спинку своего кресла, сняла солнечные очки.

Она привыкла к тому, что ее узнают на улицах, ресторанах, гостиницах, барах и кафе. Да как было не узнать саму Савицкую – актрису, снявшуюся в сотнях кинофильмах! Ее лицо и голос – правда, наряду с лицами других актеров и актрис – стали своеобразным символом современного мира искусства.

Однако в этот раз должного эффекта не произошло. Никто из окружающих не показал, что узнает актрису, никто не подошел к ней и с улыбкой не попросил автографа, никого в должной степени не интересовало ее присутствие на этом пляже.

Вздохнув, дама обратилась к своему спутнику.

– Боря, иногда я думаю, что зря мы прилетели в эту Грецию. Бывает, так хочется побыть наедине с собой, хоть за границу убегай. А приедешь в эту Европу – и тут все такое чужое. Нет, дома лучше. Помнишь, тогда в 87 году мы с тобой после первых наших съемок отдыхали в «Актере», в Сочи. Помнишь? Как это было здорово! Правда, рядом было полно этих провинциальных дур – актрисок, которым никогда не суждено сниматься в кино. Нам с тобой, конечно, тогда обзавидовались. Ведь мы такая пара. Молодые «звезды». Чего только они не болтали! Но зато теперь есть что вспомнить!

Ее спутник молчал. Было видно, что воспоминания тридцатилетней давности не вызывали у него ностальгического самолюбования.

– Ну да ладно, – продолжила Савицкая, – знаешь, в этой поездке тоже есть свои радости. Наконец-то мы вместе по-настоящему. А то роли, съемки, суета сует. А сейчас я – не актриса, а просто женщина, а ты просто мой муж!

– Дорогая моя, – с горечью отозвался ее собеседник, – я последние 20 лет постоянно исполняю роль твоего мужа, и больше я – никто!

Тема, затронутая супругом, Савицкой не понравилась. Поэтому она решительно заговорила о другом.

– Какой вкусный коктейль ты мне принес! Знаешь, я ведь так люблю лимон и мяту со льдом. Но… сегодня я еще по-настоящему не плавала. Сейчас пойду и попрощаюсь с морем… Жди!

И актриса легким движением сбросила с себя накидку, обнажив стройное, сохранившее упругость кожи тело. Плавной походкой богини она пошла по направлению к берегу, нырнула в прозрачную воду, махнула рукой и поплыла к закату.

Больше живой ее никто не видел. Тело обнаружили спустя десять часов после того, как муж Савицкой обратился в полицию. Вердикт лучшего патологоанатома Греции был прост и жесток – инфаркт и последовавшее за ним утопление.

Глава 2. Спектакль детского театра

В этот вечер Владимиров смог уйти со службы пораньше. Повод был серьезный: дочь пригласила его посмотреть на постановку спектакля, которую они репетировали в театральной студии.

Студия эта располагалась в муниципальном дворце творчества, однако имела собственный зрительный зал, расположившийся в переходе между двумя зданиями дворца. Этим залом, созданным из широкого коридора лет 15 назад на деньги меценатов, руководители театральной студии по-настоящему гордились. Ведь далеко не каждый детский любительский театр (даже в столице) может похвастаться наличием собственной сцены.

Однако репертуар для театра выбирался несколько специфический, ориентированный, скорее, на взрослую, чем на подростковую аудиторию. Вот и сейчас на сцене во всей красе был представлен спектакль по пьесе Джона Пристли «Он пришел». Данная пьеса, опиравшаяся на детективный сюжет, рассказывала о позднем раскаянье членов одной богатой аристократической семьи, которые каждый по-своему довели до самоубийства молодую бедную девушку.

Дочь Владимирова Настя как раз и играла роль этой бедняжки. И, наблюдая за всем происходящим на сцене, майор понимал, что испытывает глубокое волнение. Переживание вызывало даже не то, как Настя справится с ролью, а та самоотдача, с которой она все это делала. По мнению Владимирова, она слишком погружалась в сочиненные автором коллизии, слишком отдавала всю себя этой придуманной жизни.

Эту особенность душевного склада дочери майор подметил уже давно, однако полагал, что с возрастом и постепенным преодолением подростковых кризисов, все это несколько смягчится.

Настя увлеклась театром не сразу. По совету бабушки ее в пять лет отдали в музыкальную школу. Училась музыке она терпеливо, но особого рвения не проявляла. Когда до окончания школы оставалось два года, Настя решительно заявила, что «бросает музыкалку». Упреки и разговоры по душам ни к чему не привели, девочке исполнилось тогда 11 лет, и она уже боролась с родителями за «право свободного выбора своей судьбы». И в тот же год она записалась в театральную студию и стала очень прилежно посещать все занятия. Появились и первых успехи.

Однако Владимиров следил за этим увлечением с некоторой долей настороженности. Он понимал, что дочь (также как и ее бабушка) человек глубоко творческий. Однако театральное искусство таило в себе такое количество «подводных камней», преодолеть которые могли только люди с очень крепкой психикой. Настя была не из их числа. Она унаследовала от матери тонкую душевную организацию и глубокую впечатлительность. Понимая все это, столь серьезное увлечение дочери театром Дмитрий Владимиров одобрить не мог.

И теперь, стоя в фойе вместе с остальными родителями, он терпеливо ждал Настю. Она выбежала несколько возбужденная:

– Папа, мама, вы слышали? Савицкая утонула, только что в новостях информация появилась, это же моя любимая актриса. Она ведь не такая уж и старая, чуть старше вас.

– Утонула? – спросила Надя. – Жалко. Всегда жалко, когда люди умирают.

Владимиров промолчал. Он вообще не любил новостей о смерти, тем более внезапной.

Глава 3. Круги по воде

Новость о гибели Савицкой мгновенно облетела все СМИ. Кончина актрисы была неожиданной для всех, и это привлекало к ней еще больше внимания. Появились споры, толки, версии. На бесконечных ток-шоу друзья и недруги Савицкой обсуждали, может ли эта смерть считаться несчастным случаем, либо это самоубийство или – что еще хуже – убийство. Привлекали различных специалистов – от профайлеров до обыкновенных экстрасенсов. Много судачили о том, что у актрисы и ее мужа – некогда известного актера Бориса Любимцева – не было детей и что Савицкая оставила после себя огромное состояние.

Волна человеческой молвы поднялась столь высокая, что дошла даже до начальника московской полиции, который был вынужден давать комментарии в СМИ относительно судьбы уголовного дела, связанного со смертью актрисы. Дело не возбуждалось, так как греческая полиция предоставила достоверные сведения о том, что гибель Савицкой носила естественный характер.

При этом начальник полиции все-таки решил подстраховаться и провести негласное расследование с помощью группы опытных сотрудников. Как всегда летом – в сезон отпусков – людей катастрофически не хватало. Так, неожиданно для самого себя в эту группу попал и Владимиров. Правда, в отличие от коллег, которые полетели в Грецию для разведки на месте, ему досталась самая незавидная работа – опросить ближайших родственников и друзей умершей, причем сделать это с самой высокой степенью деликатности.

Рассказывать о расследовании никому не рекомендовалось, поэтому в то июньское утро Владимиров, имея предварительные договоренности, решил наведаться к нескольким друзьям покойной.

Он получил от начальника следственно-оперативной группы – моложавого полковника юстиции, с которым прежде ему не приходилось сталкиваться по службе – список тех лиц, с которыми ему предстоит провести беседу, и позвонил одной из женщин. Ее фамилия была ему не знакома – Маргарита Цветкова.

Женщина ответила сразу и после недолгих выяснений о цели визита майора пригласила его к себе домой.

– Да, да, я так и думала, вы будете о Майечке спрашивать? Приходите ко мне домой! Сейчас лето, спектаклей очень мало, а я дома. Приходите, я буду вас ждать.

Владимиров позвонил еще по нескольким телефонным номерам и, убедившись, что его собеседники оказались людьми более занятыми и соглашались на встречу только через два или три дня, а то и через неделю, решил познакомиться с этой Маргаритой Цветковой. Предварительно он набрал в «Яндексе» ее фамилию и имя и убедился, что беседовать ему предстоит с пользовавшейся когда-то определенной популярностью актрисой – однокурсницей Майи Савицкой по ВГИКу.

В назначенный час майор позвонил в нужную ему квартиру. Дверь открыла полноватая женщина лет пятидесяти пяти. Она была одета в широкий с рюшечками зеленый халат. Несмотря на домашний вид, было ясно, что она готовилась к встрече: наложила на лицо плотный слой косметики, убрала волосы в тяжелую прическу.

– Вот вы какой, – встретила его Цветкова с приятной улыбкой, – мне всегда было интересно, как выглядят живые сотрудники полиции. Вы знаете, когда-то в молодости, в глубокой молодости, я снималась в телефильме о милиционерах. Играла, кажется, девушку-сержанта, так вот у нас был замечательный консультант – такой седоусый полковник. Впрочем, проходите, проходите, я все болтаю. Простите меня, женщины в моем возрасте любят поговорить.

И Цветкова с некоторым кокетством, нередко присущим зрелым дамам, пригласила Владимирова в комнату.

Квартира состояла из одной комнаты и кухни и производила приятное впечатление, несмотря на некоторую запущенность и нагромождение вещей. Кругом на стенах, на комоде, на тумбочке стояли и висели фотографии и картины. Большинство из них изображали хозяйку. Было понятно, что некоторые фотографии были сделаны на съемочной площадке, другие – представляли различные торжества: награждения, банкеты, домашние застолья.

Видя внимание майора ко всему изображенному, Цветкова как бы небрежно махнула рукой в сторону одной из фотографий в золоченой рамке.

– Узнаете! Это я на съемках моего первого фильма «Обратно не вернуться». Помните? Я там играю отважную партизанку! Что за съемки были! Снимали в Карелии! Там природа красивая, но по ночам осенью так холодно, а моя героиня должна была реку вброд переходить. Снимали двое суток. Как я там намерзлась! А помощник режиссера – такой злодей, не успею я на берегу отдышаться, все меня обратно в воду, все в воду. Простудилась потом так сильно. Лишилась возможности иметь детей. А у картины был успех. Да. И о моей роли тоже говорили как об удаче.

Владимиров понял, что если он не направит словесный поток своей собеседницы в нужное русло, он рискует провести в ее квартире целые сутки, поэтому поспешил спросить: