И. П. Павлов – первый нобелевский лауреат России. Том 2. Павлов без ретуши

Иван Павлов

Сара Карчевская

Свидетели договора,

С. Карчевский Раиса Хмельницкая

* * *

Наши бесконечно длительные прогулки продолжались и в городе. Они не прошли для меня даром. Хотя Иван Петрович был физиолог, но он не обращал никакого внимания на то, что во время этих прогулок я должна была бегать, чтобы не отставать от его быстрой ходьбы. А он в то время ходил так, что обгонял извозчиков. В результате такой беготни у меня получился выкидыш, чем мы оба были огорчены.

Зарабатывал Иван Петрович в это время тем, что читал лекции по физиологии фельдшерицам Георгиевской Общины, процветавшей под покровительством графини Гейден. Получал он 50 рублей в месяц. На эти деньги и должны были жить, так как все мои сбережения кончились после нашего дачного житья.

Невский проспект. 1870 г.

Мы наняли квартиру в четыре комнаты с кухней. На Малой Дворянской в 4-м этаже. Одну комнату занимали мы с Иваном Петровичем, другую поменьше – Киечка, третью – мой брат со своим приятелем. Самая же большая и светлая была общая. В кухне хозяйничала старушка – чухонка Густава. Когда я заказывала обед, она мне заявляла:

– Этого мы не сделаем. Это нам очень дорого. И усердно кормила нас печенкой, что стоило весьма дешево.

Нам надо было устроить хоть какое-нибудь хозяйство: купить мебель, кухонную, столовую и чайную посуду, да и белья для Ивана Петровича, так как у него даже не было лишней рубашки. Я хотела возобновить свои уроки, но Иван Петрович решительно восстал против этого.

– Ты работала с 12 лет, и я хочу, чтобы ты отдохнула. Да по правде сказать, тут и мой личный интерес: я так долго мечтал о семейной жизни, что не желаю теперь возвращаться из лаборатории в пустую квартиру. Я хочу, чтобы ты всегда была со мной.

Затем Иван Петрович заявил, что он все отлично устроит без моей помощи. Часть своих вещей он получил из квартиры Дмитрия Петровича, где раньше жил, да занял 200 рублей у приятелей. На эти деньги мы устроили, по словам его друга доктора Б., «рыночную обстановочку».

Из всей нашей компании регулярно получали доход только Киечка и наш старый приятель М., студент-путеец. Им исправно высылали деньги из дома. Брат же за свои уроки получал деньги очень неисправно.

Казалось, житье было скудное, но нам было весело. Живший под нами женатый доктор Б., приятель Ивана Петровича, приходя к нам, всегда говорил:

– Поднимаясь к вам, чувствуешь любовную атмосферу.

За Киечкой ухаживал мой брат, студент М., да еще студент-медик Каменский, ее будущий муж. Даже за мной пробовал ухаживать доктор Б., но Ивану Петровичу было это очень неприятно, и дело скоро прекратилось.

Этот доктор Николай Петрович Богоявленский

был серьезный, опытный врач, всей душой преданный своей работе, широко образованный. Иван Петрович очень любил и ценил этого человека. Он обладал большим чувством собственного достоинства.

Николай Петрович Богоявленский

Однажды, будучи приглашен к жене греческого посланника, он точно явился в назначенный день и час, взяв с собой ассистента. Не обратив внимания, что у подъезда посланника был большой съезд экипажей, он спокойно вошел. К нему подошла молодая девица, поздоровалась и бегло стала что-то объяснять по-французски. Зная только одну фразу на этом языке, он [ее произнес] и стал преспокойно ходить по гостиной, потирая руки. Девица несколько раз подходила к нему, стараясь что-то объяснить, но каждый раз получала [все тот же] неизменный ответ.

Сергей Васильевич Карчевский – брат Серафимы Васильевны

Ассистент, едва удерживая смех, начал смотреть в окна. Гости тоже стали посмеиваться.

Видя безуспешность своих объяснений, девица вызвала мать, которая стала извиняться, что совершенно неожиданно к ним собрались друзья, и она не может принять доктора. В ответ на это доктор Богоявленский спокойно сказал:

– Вы меня пригласили, и я приехал со своим ассистентом в назначенное время. Если вам нужна моя помощь, – як вашим услугам. Вторично я не приеду.

Сконфуженная дама пригласила его в кабинет, где он ее осмотрел и назначил лекарство.

В дальнейшем семья эта очень с ним подружилась, а молодая девушка не могла говорить о нем без восторга, так ей понравилось его невозмутимое спокойствие. Фраза же, [произнесенная им по-французски,] ходила по городу и увеселяла тогдашнее общество.

Доктор Богоявленский был большой любитель и знаток древних языков. Он часто приходил ко мне читать в подлиннике речи Цицерона, которые приводили меня в восторг. Он был очень доволен, найдя редкую ценительницу чудного красноречия. Зато Ивану Петровичу не понравились эти чтения, и к моему большому огорчению Николай Петрович должен был прекратить наше наслаждение речами Цицерона.

На рождественских праздниках у нас было непрерывное веселье с утра до ночи. Собирались все прежние знакомые. Моя сожительница по первому курсу со своим женихом, наша подруга по гимназии Наташа Я. и много разных студентов. Иван Петрович был душой всяких затей. Дошли мы до того, что наиболее сильные и здоровые изображали лошадей, а мы наездниц. Этот цирк приводил нас в восхищение.

Понятно, что на праздниках мы переедали и после праздников не хватало денег. Выручала нас красота моего брата: приказчик соседнего бакалейного магазина был положительно влюблен в него. Он без конца расспрашивал Густаву, как живет мой брат, хорошо ли учится, где бывает, что его занимает и веселит. Ради брата он открыл нам кредит. Вскоре после праздничного веселья я вновь почувствовала себя в ожидании столь желанного нами ребенка. Напуганный первым выкидышем Иван Петрович был бесконечно нежен и внимателен. При нем я никогда не смела подниматься по лестнице, он носил меня на руках. По его примеру это делали и наши братья, его и мой.

На лето мы втроем поехали в деревню к моей сестре. Иван Петрович с моим братом занимался там разным спортом. Однажды они так увлеклись ловлей рыбы неводом, что обожгли себе на солнце спины до волдырей.

Я же занималась шитьем детского приданого. И только по вечерам гуляла с Иваном Петровичем, так как с детства не выносила жары и всегда пряталась от солнца. Иван Петрович вернулся из деревни раньше меня.

Ребенок

По возвращении из деревни, мы снова поселились в квартире Дмитрия Петровича в университете. Мать Павлова на этот год осталась дома, и хозяйничала я вместе с верной Густавой.

Был сентябрь. Ни Кия и никто из моих знакомых еще не вернулся из дому. Появился ребенок. Принимала его неопытная молодая акушерка, и у меня получился разрыв, так что я должна была лежать. Густава была стара, заботы о нашем питании, чистоте квартиры (в чем я теперь не могла ей помогать), настолько ее утомляли, что она решительно отказывалась от всякого участия по уходу за ребенком.

Ребенок оставался на попечении Ивана Петровича, Дмитрия Петровича и моего брата – студента. Мне требовался покой. Когда ребенок ночью плакал, то один из мужчин брал его на руки и ходил по комнате.

Подходит один раз ко мне брат и говорит:

– Сарочка, привяжи ко мне младенца. А то я боюсь, что задремлю и уроню его.

После этого разговора я никому из мужчин больше не давала моего малютку и поспешила встать. Этим все были очень довольны.

Мальчишка Мирчик был прелестен: беленький, розовенький, полненький, с огромными вдумчивыми глазами и постоянной нежной улыбкой. Все было бы хорошо, но у меня оказались очень слабые соски, и я теряла массу молока. С вечера я клала себе на грудь простыню, а ночью просыпалась вся мокрая. Ребенок процветал, зато я стала худа, как щепка, не могла разогнуться и ходила, сгорбившись, как старуха. Желудок мой перестал переваривать пищу.

Ни я, ни Иван Петрович не привыкли к медицинской помощи и решили, что с первыми теплыми днями я поеду в деревню к сестре, и сопровождать меня будет для всякой помощи в дороге брат, который заранее закончит свои экзамены в университете.

С первыми теплыми днями собралась я с Мирчиком и с братом ехать, опять приключение! Иван Петрович вместе с Дмитрием Петровичем едва наскребли на билет до Рязани и дали письмо к отцу с просьбой снабдить меня деньгами на дорогу до деревни моей сестры. С болью в сердце я поехала, зная наперед, как дорого мне обойдутся эти деньги.

Приехали. Мирчик всем очень понравился. Но не понравилась просьба о деньгах. Старик, взяв путеводитель, высчитал стоимость билета третьего класса до конечной станции, от которой надо было ехать уже лошадьми в деревню моей старшей сестры. Он не принял в расчет, что надо было переезжать с Рязанской ветки на Орловскую, да, кроме того, мне, как кормящей, необходимо было питаться, и это не было принято в расчет.

Поехали. В Орле надо было ночевать, чтобы попасть на нужный нам поезд. На вокзале ночевать не разрешалось. Тогда брат отправился к начальнику станции и своим красноречием тронул его. Он не только разрешил нам переночевать на станции, но и дал распоряжение, чтобы наш багаж отправили наложенным платежом. Брат на свои деньги покупал мне по стакану чая утром и вечером и брал ежедневно по французской булке, которую мы делили пополам, на большее у него не было денег.

На станции встретил нас муж сестры, взял меня на руки и со слезами усадил в коляску. Сережа вынес на руках Мирчика.

В деревне через три недели меня нельзя было узнать, я опять пополнела, повеселела и не нарадовалась на своего Мирчика. Что значит душевный покой и хорошее питание.

* * *

Проводив нас в деревню, Иван Петрович защитил свою диссертацию. О том, как она прошла, рассказывает его письмо:

22 мая [1883]

Милая, ненаглядная, неоцененная моя Сарочка!