Выбирали они всегда тех,
Кто рассказывал складно да гладко.
Душой общества стать он мечтал,
Шутки смысл съедали подробности,
Так как нить сюжета он терял,
Когда волновался от робости.
Не умел удивить он людей,
Рассказав им случай интересный.
Находил что в памяти своей.
Было это факт давно известный.
Желал раньше он любви людской,
Теперь хотел только внимания.
Но всегда находился другой,
Доставалось кому признание.
Разочарование
Мечтал стать Степан больше всего
Человеком на весь мир известным,
Но казалось, что стали его
Считать скучным и неинтересным.
Оказался на грани почти
Жизнью он разочарования.
Потерпели крах его мечты,
Мукой сделав существование.
Отторжение рождало злость,
От которой накалялись нервы
Не давая, как незваный гость,
Обрести сон до петухов первых.
Нарастала боль так, хоть умри,
Его внутренности все сжигая,
Распирая лавой изнутри,
Грозя хлынуть, всё с пути сметая.
Будучи на самом рубеже.
Где стираются бытия грани,
Перестал видеть почти уже
Смысл в дальнейшем существовании.
Растеряв все силы, как отец,
Притулившись к стойке в пивном баре,
Ощущая, что близок конец,
В пьяном с жизнью прощался угаре.
Выносить больше муки не мог,
Ему выход виделся лишь в смерти.
Подводить начал жизни итог,
И казалось, снуют вокруг черти.
Из весёлой, хмельной кутерьмы
Появившись, сел рядом за столик
Только что пришедший из тюрьмы
Ямской Генка, знатный уголовник.
Стопку водки выпив, он сказал:
– Что же, парень, совсем ты не весел?
Опрокинем давай-ка стакан