Во власти зверя

Зажмурился на миг, а когда распахнул веки, его зрачки снова приняли черный цвет. Когда вернулись к скале, оборотни залились смехом.

– Актазар, ты проиграл спор. Мы же говорили, что наш брат ее не съест, – хохотнул Хэри, но встретив гневный взгляд вожака, поежился.

– Это потому что сейчас день. Ночью он бы принял облик волка и разорвал девчонку на части, – обиженно проговорил Актазар, а у меня холодок пробежался по спине.

Одди молча обхватил мою талию сильными руками, а меня бросило в жар. Его прикосновения возбуждали. Сердце предательски затрепетало. Вожак поднял меня, а Хэри, ухватив за руки, подтянул на выступ. Оборотни помогли мне забраться на вершину горы, а потом спуститься с обратной стороны. Я их сильно задерживала.

– Зачем она нам? – возмутился Актазар. – В стаю ее все равно не примут. Тебе ли не знать, что укушенные опасны. Нам все равно придется рано или поздно от нее избавиться. Уж лучше сейчас, а то только время теряем из-за этой девчонки.

– Потому что я так сказал! Она идет с нами и точка! – рявкнул Одди, бросив на Актазара испепеляющий взгляд.

Я каждой клеточкой уловила странную невидимую силу, исходящую от вожака, она буквально окутала с ног до головы, лишала воли, неприятно давила. Актазар сопротивлялся этому натиску, но все же отвел взгляд в сторону и склонил голову перед Одди. Я вдруг осознала, что стая – это единый организм. Между оборотнями устанавливалась связь, они не могли существовать поодиночке, сбивались в группы. Подчинялись не только тому, кто был физически сильнее, но и тому, кто умел одним взглядом поставить на колени. Одди являлся лидером, они его уважали, слушались, а в те моменты, когда были не согласны с вожаком, не могли противостоять его силе, он взглядом порабощал их, спутывал мысли. Волки ведь могли напасть на него разом и уничтожить, но не делали этого, и теперь я понимала почему… Ведь тоже уловила удушающую силу вожака. Неужели я начала меняться? Превращаюсь в волка? Почувствовала, что моя жизнь висит на волоске. Надо сбежать от них до того, как стану волчицей.

– Одди, да что на тебя нашло? Брат! Ты же никогда не использовал на нас свою силу порабощения. Мы же все конфликты всегда решали так, как это делают люди! С каких это пор ты стал жить по законам зверей? – обиженно проговорил Хэри, сложив руки на груди.

– Эта девчонка дурно на тебя влияет! – хмыкнул Актазар. – Ты ее защищаешь так, будто она твоя волчица.

– Заткнитесь, – рявкнул Одди. – Хватит болтать! Нам нужно попасть в деревню до наступления ночи. Так что в путь.

– Да мы уже были бы в таверне, если бы не укушенная, – заявил Рейн, но поймав убийственный взгляд вожака, вздохнул и отвернулся.

Мне тоже стало любопытно, почему вожак сохранил мне жизнь. Вспомнила, с какой жадностью он меня целовал. Скорее всего, он просто давно без женщины, соскучился по ласке, вот и оставил меня, чтобы перед тем как убить, удовлетворить свое желание. А что? Тогда все сходится. Мама не раз говорила о том, что волки использовали женщин для утех. Теперь понятно для чего держит меня рядом. Мы добрались до поляны, где паслись лошади. Я наморщила нос, насчитав всего четверых скакунов.

– Ты поедешь со мной, – проговорил Одди, запрыгнув на черного коня.

Вожак протянул мне руку. Я нерешительно вложила свою руку в его ладонь. Одди ловко подтянул меня к себе. Мы двинулись в путь. У меня мурашки бегали по телу, чувствовала горячую ладонь оборотня на своих ребрах, и дух захватывало. Альфа придерживал меня, чтобы я не свалилась с коня. У меня в висках стучало от этой близости, мечтала, чтобы наш путь никогда не закончился.

Когда солнце спряталось за горизонтом, мы добрались до таверны. Одди спрыгнул с лошади и помог мне спуститься. Я посмотрела на свое разорванное платье. Выглядела как неряшливая замарашка, но было плевать. Все, что меня заботило – это странное состояние организма. Меня лихорадило. Прислонила ладонь ко лбу. У меня явно повысилась температура. Неужели началось? Сколько у меня еще есть времени? Когда сменю ипостась? Голова шла кругом.

Одди договаривался с трактирщиком о ночлеге. Бросил на стол несколько золотых монет. Я заметила, как у Актазара зрачки стали янтарными, его дыхание сбилось, он не сводил голодного взгляда с присутствующих людей. Хэри ткнул его локтем в бок и зашипел:

– Соберись! Держи в узде своего зверя. Не хватало еще, чтобы ты тут всех загрыз.

Стоило только представить себе эту картину, как тошнота подкатила к горлу. Актазар зажмурился, на скулах желваки заходили, когда он распахнул веки, то вернулся золотисто-карий цвет. Одди кивнул нам, и мы направились за ним. Трактирщик проводил нас к свободному столу, который стоял в укромном углу и был скрыт от любопытных глаз посетителей. Мужчины пропустили меня к окну. Одди сел рядом, будто пытался огородить от остальных. Девушка принесла нам похлебку и свежеиспеченный ароматный хлеб. У меня рот наполнился слюной, я была очень голодна. От моего внимания не ускользнуло то, какими хищными взглядами одарили мужчины дочку трактирщика.

– Даже не думайте, – процедил сквозь стиснутые зубы Одди. – Никто не должен знать о том, что мы пересекли границу. Держите свои желания в узде!

– Дай хоть помечтать, – хмыкнул Актазар. – Мы без женщин уже давно. Если нельзя с местными… Может, пусть эта отработает еду, – хищно оскалился он, кивнув в мою сторону, а Одди со всей силой треснул кулаком по столу.

– Только притронься к ней, разорву на части, – рявкнул вожак.

Актазар сложил руки на груди, и на его губах заиграла улыбка.

– Так-так! Мне теперь все ясно. Наш вожак втрескался в укушенную. Вот потеха-то! Я специально вывел тебя на эмоции, хотел проверить свою теорию. Мне эта девка даром не нужна, я потерплю. К тому же, на западе есть таверна с безотказными девицами. Они хоть и заметили, что мы необычные мужчины, все равно не поняли, кто мы есть на самом деле. Уже жду не дождусь, когда попадем на запад.

– Актазар, ты лукавишь. Говоришь, что эта девка не нужна, а сам с нее весь день глаз не сводишь, – усмехнулся Хэри, а Одди заметно напрягся.

– Ладно, признаюсь. Мне не дает покоя мысль, почему я укусил ее за ногу, ведь обычно вгрызаюсь сразу в глотку? Почему мой зверь повел себя так странно? Вы же знаете, что я не могу его контролировать. Пытаюсь вспомнить, что чувствовал в тот момент, но не получается. Что-то с этой девчонкой явно не так, – заявил Актазар, сканируя меня взглядом.

Я потупила взгляд и сделала вид, что ем, но кусок в горло не лез.

– Актазар, у тебя помутнение рассудка? Какая к черту любовь? Наша мама против насилия, она расстроится, если узнает, что мы ведем себя как дикие звери. Мелисса не виновата в том, что ты не умеешь контролировать зверя. Это ты ее укусил, из-за тебя она лишилась возможности нормально жить. Мы в ответе за то, что произошло. Доберемся до стаи, мама подскажет нам, что с ней делать. Найдем правильное решение. Убить всегда успеем.

– Одди прав. Раз мы отдаем предпочтение своей человеческой половине, то должны вести себя так, как люди, ну или почти так же, как они. Желтую змею мы нашли для мамы, теперь осталось поскорее вернуться и не привлечь к себе внимания жителей, – проговорил Рейн.

– А у меня еще вопрос… – нахмурился Актазар. – Куда мы денем на ночь девчонку? Поселим в отдельную комнату? Она тогда сбежит и предупредит всех о том, кто явился на землю людей.

– Я буду ночевать вместе с Одди, – заявила, гордо вздернув подбородок.

Вожак подавился похлебкой, удивленно посмотрел на меня.

– Почему именно с ним? – хохотнул Актазар, вскинув брови. – У тебя четверо на выбор, а ты отдала предпочтение вожаку.

– Из всех вас он единственный, кто не желает мне смерти. Ему я больше доверяю. Может, даже отблагодарю его за спасение и ужин. А вы тихо ему завидуйте, – заявила, заметив злость, промелькнувшую во взглядах оборотней.

Зачем я нарывалась? Что-то подсказывало мне, что эти волки мне ничего не сделают. Я чувствовала приток силы, и казалось, что смогу одолеть любого врага. Ощущала, как по венам тягучей массой неслась кровь, обжигала. Что-то во мне менялось. Зверь пробуждался, готовился к долгожданной свободе.

Одди одарил меня таким убийственным взглядом, что мне стало дурно.

– Прикуси язык и сиди молча, – зарычал он на меня. – Иначе дождешься того, что мы по очереди тебя…

Я судорожно сглотнула, осознала, что это не пустые угрозы. Снова будто пелена спала с глаз. Проклятье! Что творю? Это же волки! Я с ума сошла? Зачем провоцирую их?

Отвернулась к окну, обхватила себя руками, пытаясь согреться. Меня трясло, бросало то в жар, то в холод. Оборотни перестали обращать на меня внимание, смотрели на карту, прокладывали маршрут, потом шутили, общались, будто меня здесь и не было. Веки стали тяжелыми, начала проваливаться в сон. И когда казалось, что тьма уже взяла меня в свои объятия, кто-то грубо потряс меня за плечо.

– Поднимайся, – услышала голос Одди.

Зевнула и попыталась встать из-за стола. Ноги казались ватными, сил вообще не было. Оборотень выругался, взял меня под локоть и потащил к деревянной лестнице, ведущей на второй этаж. Завел в комнату и запер дверь. Услышала звон цепей и попыталась сфокусировать взгляд. Что-то холодное и неприятное обвило мою щиколотку, и послышался щелчок. Я часто заморгала, заметила на ноге кандалы, нахмурилась.

– Ты это серьезно? Пристегнешь меня на ночь к кровати? – ужаснулась я.

Одди отвернулся от меня, расстегнул пуговицы на рубашке и снял вещи. Я любовалась его широкой спиной, крепким телосложением. Заметила шрамы на его лопатках, хотелось провести пальцами по отметинам и узнать, как он их получил. Что за странные мысли? Оборотень уступил мне мягкую постель, а сам вытянулся на полу, устроившись на одеяле.

– Ты меня боишься? – хмыкнула, сложив руки на груди.

Почувствовала новый приток сил, спать уже не хотелось. Одди лениво повернул голову в мою сторону, смотрел задумчиво. Мне стало не по себе от его пристального взгляда. Казалось, что он прикасался к душе, проникал под кожу.

– Я очень редко испытываю эту эмоцию. Пристегнул тебя, чтобы ты глупостей не натворила. Не хочу, чтобы из-за моего решения сохранить тебе жизнь, рухнуло перемирие между людьми и волками. Я дико устал, хочу отдохнуть, сделай милость, не доставай меня своей болтовней, – спокойно проговорил он и прикрыл веки.

У меня сон как рукой сняло. Лежала на кровати, слушала ровное дыхание оборотня. Перевернулась на бок и принялась рассматривать этого мужчину. Что в нем особенного? Почему из-за него мое сердце сбивается с ритма?

– Одди, ты спишь? – позвала его.

– Нет, – ответил он, не открывая глаз.

– Это больно? – прошептала, искусав губу от волнения.

– Что именно? – не понял он, посмотрел на меня уставшим взглядом.