КРЫМСКАЯ ПРАКТИКА. Мистическая повесть

– Совершенно верно, – подхватил профессор. – Стикс – река страха, ненависти, мрака, она многократно огибает аид. А начало свое Стикс берет из Ахерона, реки боли и скорби. Это понятно?

Нестройный хор студентов подтвердил, что да, понятно.

– Конечно, Лета тоже известна – река забвения. Попавшие в аид души пьют из нее и забывают горести своей земной жизни, – профессор замолчал и улыбнулся своим мыслям. – Кстати, Лета не так далеко от нас, как вы думаете.

– Неужели она существует в действительности? – вскрикнула Леночка.

– Да, и здесь, в Крыму, – подтвердил профессор. Вскрикнули все его слушатели – и практиканты, и баба Надя, и дед Павло. И все изумленно уставились на профессора. Он продолжал:

– Да, говорят, что от Леты отделился извилистый Летийский ручей, и выходит он на поверхность около городка Старый Крым. Под горой Агармыш есть бездонный колодец.

Парни переглянулись.

– Он закрыт решеткой, – невинно произнес профессор. – А еще около горы Агармыш ходят странные туманы.

Парни умоляюще посмотрели на профессора.

– Нет, мы туда не поедем в этом году, – сказал Андрей Петрович. – Это далеко от нас, на другом конце полуострова, около мыса Меганом. Так какая же у нас третья река?

– Флегетон, – Леночка произнесла знакомое название.

– Флегетон, что характерно, река огненная, впадает в Тартар.

Профессор обвел сверкающими глазами своих слушателей. Они внимали. Он продолжил:

– Тартар – самая нижняя часть аида, огненное ущелье, где мучаются титаны, восставшие на Зевса. И какая у нас осталась река?

– Ко… – ко… – попытался вспомнить Стас.

Раздался дружный молодой смех. Баба Надя прикрыла рот ладонью, улыбка деда Павло спряталась в его сивых усах. Даже профессор усмехнулся и дернул себя за бороду.

– Эта река называется Коцит или Кокитос, река плача, по ее берегам бродят несчастные души, не имеющие драхмы или даже обола. Они не могут заплатить Харону за перевоз. А почему они не могут заплатить Харону?

Повисло молчание. Молодежь растерянно переглядывалась, пожилая супружеская чета молчала. Стас откашлялся и робко произнес:

– У них нет денег, потому что хоронили их тайком, в спешке, и не положили им ни одной монетки.

Профессор с уважением взглянул на своего самого нерадивого студента.

– Вы правы, молодой человек.

Леночка взвизгнула:

– Ой, Стасик, какой ты умный!

Стас покраснел. Все замолчали и уставились на профессора. Как он разбирается в древних культурах!

Ливень лил, не переставая. Казалось, по деревянному навесу над кухней проносится лихая конница Буденного. Вертикальная стена воды отделила ленинградских археологов от всего мира. Андрей Петрович продолжал разбор стихотворения Пушкина, а разновозрастная аудитория с удовольствием внимала ученому.

– Скажите, друзья мои, почему Пушкин назвал Плутона бледным? – вкрадчиво спросил он.

– Он живет под землей, без солнца, – пролепетала Леночка. – Как… как дети подземелья Короленко.

Профессор хмыкнул.

– В общем, ты права, Елена Прекрасная.

Леночка приободрилась и выпалила:

– Андрей Петрович, а что такое Пелион?

– Это гора в Греции, Фессалия, близ Эгейского моря, там обитали герои древнегреческих мифов, нимфы, кентавры, что бились с лапифами.

Студенты жадно внимали своему учителю.

– Там жил мудрый кентавр Хирон, – продолжал он. – Чей это был учитель?

– Ясона и Геракла, – ответила Карина – благодаря деду она знала мифы древней Эллады.

– Правильно, Карина, – сказал профессор и посмотрел на стену дождя. Она стала почти прозрачной. Помолчали.

– Дети мои, давайте что-нибудь споем, – предложил Андрей Петрович.

Молодежь радостно загомонила, обсуждая, что петь, Стас уже набрал в грудь воздуха, чтобы завести: «Ты помнишь, как все начиналось…».

– Шаланды, полные кефали… – вдруг завел дед Павло приятным баритоном.

– В Одессу Костя приводил… – подхватила баба Надя густым сопрано. Кора потрясенно молчала. В их семье эта песня считалась почти неприличной. Осторожно поглядывая на профессора, песню запели Стас с Геной. Красавица Леночка старательно выводила сильным звонким голосом:

– И все биндюжники вставали, когда в пивную он входил.

Кора поморщилась – приличная девушка не должна знать, что такое пивная, не то что распевать песни о таком сомнительном заведении. Её дед Иван Сергеевич никогда не посещал подобных злачных мест. Кора впервые попробовала шампанское на прошлый новый, 1978 год, когда училась в десятом классе. Мама взяла с Коры обещание даже не пробовать вино в Крыму, и девушка твердо держала слово, не соглашаясь выпить со своими однокурсниками. Зачем пить вино, когда им дают так много вкусных фруктов, угощают сладкими компотами?

Песня кончилась, Кора из своих мыслей вернулась в настоящее. Гена, смущаясь, спросил;

– Андрей Петрович, а кто такие биндюжники?

– Это очень интересно, мои дорогие, – начал профессор. – Биндюжники – извозчики, перевозящие грузы в повозках, запряженных лошадьми-тяжеловесами, битюгами. И не всегда эти грузы были разрешенными.

– Контрабанда, Андрей Петрович? – Леночка вздернула пушистые пшеничные брови.

– В том числе, – подтвердил профессор. – Так вот, эти извозчики были лихими ребятами, мало кого боялись, а герой песни Костя был отважнее биндюжников. И еще интересно, что в Одессе этими извозчиками были, в основном, евреи. Профессия, мягко говоря, нетипичная для представителей этого народа.

– Почему? – удивленно спросила Леночка – этот преподаватель переворачивал все её жизненные устои.

– Деточка, евреи – народ с пятитысячелетней историей, они грамотные уже пять тысяч лет. Можно только позавидовать тем сокровищам древней мудрости, которые они накопили за всё это время.

Студенты замерли, осмысливая полученные сведения.