Рассвет наступит незаметно

* * *

Проводив дочь на работу, Ксения села за компьютер, но перевод не шел. Милка с утра почему-то пребывала в дурном расположении духа и в школу убежала, даже не поцеловав мать, что было у нее проявлением высшей степени раздражения. Беда с девкой, и не помочь ничем. Ксения вздохнула. Пожалуй, надо сходить прогуляться.

Накануне она работала полночи, погрузившись в текст, который страницы с пятнадцатой вдруг оказался вполне себе ничего. Пожалуй, не будет ничего страшного, если она немного пройдется, чтобы сбросить с себя легкую одурь, вызванную недосыпом.

Одним из несомненных плюсов жизни в Малодвинске была возможность не краситься. Все равно ее тут никто не знает, какая разница, как именно она выглядит. Расчесав волосы, Ксения собрала их в хвост, критично оглядела в зеркале все еще стройную фигурку в джинсах и футболке с алыми маками на груди, вставила ноги в красные балетки. Все, к прогулке готова.

Она не умела ходить по улицам без заранее составленного маршрута, поэтому план у нее был: дойти до набережной, сделать крюк через городской сад, послушать там колокола, которые, как она знала, в полдень устраивали так называемый будничный звон, разносящийся далеко над рекой. Затем можно зайти в симпатичную кофейню, купить там свежие круассаны и заскочить к Милке в школу. Уроков пока нет, так что почему бы и не накормить ее вкусненьким, а потом вернуться домой и сесть за работу. Да, решено, именно так она и сделает.

Выйдя из дома, Ксения решила пойти сегодня к набережной другой дорогой. Она делала так иногда, полагая, что это позволяет лучше изучить город, в котором она очутилась по воле судьбы. Проходные дворы и тропинки всегда были ее слабостью, и глубинное знакомство с любым городом Ксения Королева начинала с этого.

Ее сегодняшний путь проходил мимо стоящего по соседству одноэтажного деревянного дома, довольно добротного, с красивыми резными наличниками на окнах и, тут Ксения глазам своим не поверила, с приделанной к стене лестницей, которая отходила из вставленной в окно металлической трубы и спускалась вниз, не доходя до земли сантиметров сорок. Это явно был персональный путепровод для кота.

Кто бы ни был владельцем этого дома, он побеспокоился о том, чтобы его домашний питомец мог в любое время беспрепятственно покидать жилище и возвращаться в него. Такая забота Ксении импонировала, хотя кошек она не любила. Внезапно ей ужасно захотелось посмотреть на пушистое существо, ради которого хозяева так заморочились с изготовлением сооружения. Глянув на часы и отметив, что до колокольного звона еще больше получаса, она остановилась и уставилась в окно. Интересно, там кот или кошка?

– Если вы ждете явления Пирата народу, то зря. Он терпеть не может цирковые представления, – услышала она и подпрыгнула от неожиданности. Секунду назад на улице никого не было. – Или ваше любопытство вызвано чем-то еще?

Рядом с Ксенией стоял довольно высокий мужчина, на первый взгляд чуть постарше ее. Начинающие седеть на висках волосы были густыми и кудрявыми, а лицо благородным и, как принято говорить, породистым: прямой нос, голубые глаза, отливающие сейчас синевой под цвет футболки, прямые плечи, накачанные руки, живот без положенной уже к таким годам «трудовой мозоли», крепкие ноги, обтянутые чистыми, довольно дорогими джинсами. Хм, какой-то нездешний элемент, в Малодвинске такие не водятся.

Кажется, мужчина терпеливо ждал ее ответа. Взгляд его был внимательным и отчего-то недоброжелательным, как будто он был заранее уверен, что Ксения сделала что-то плохое. Никакой вины она за собой не чувствовала, поэтому едва заметно пожала плечами.

– Я так понимаю, что Пират – это ваш кот, – сказала она, скорее из природной вежливости, чем из желания вступать в диалог. – Да, мне было интересно посмотреть, как он пользуется этим приспособлением. Остроумно, я никогда такого не видела.

– Мой кот не появляется на подоконнике, когда перед окном кто-то торчит, – сообщил мужчина, и в этот момент, обесценивая его слова, с той стороны стекла появился упомянутый кот – большой, черный. Уселся поудобнее, широко зевнул и уставился на Ксению, словно в ожидании, что это она ему что-то покажет.

– Кажется, ваш кот не подчиняется установленным вами правилам, – язвительно сообщила Ксения, – или просто о них не догадывается. Как бы то ни было, мое любопытство удовлетворено. Всего доброго. А идея сделать лестницу действительно замечательная. У вас окно высоко от земли, а так безопаснее.

Она пошла прочь, чувствуя, как чужой взгляд прожигает ей спину. И чего он так забеспокоился оттого, что она подсматривает в окна? Можно подумать, что он там кого-то или что-то прячет. Ксения прошла с полквартала, как вдруг снова остановилась от внезапной мысли. Скорее всего, встреченный ею незнакомец и был тем самым красивым соседом, о котором ей все уши прожужжала Милка. Ну да, так оно и есть. Во-первых, этот мужчина действительно мог понравиться ее взыскательной дочери, а во-вторых, вряд ли в окрестностях их дома можно было отыскать второй подобный экземпляр. И первый-то обнаружить сродни волшебству. Впрочем, подобные чудеса к Ксении не имели никакого отношения.

Отправившись дальше по намеченному маршруту, она успела к центральному городскому собору как раз к тому времени, когда забили колокола. Почему-то именно здесь, в Малодвинске, ее брал за душу колокольный звон, в большом городе оставлявший ее совершенно равнодушной. Звук плыл над рекой, разносясь на всю округу, и Ксения вдруг задумалась над тем, насколько далеко его слышно. Невольно она произнесла свой вопрос вслух.

– Так ить сейчас кто проверять будет, – услышала она и скосила глаза. Рядом стояла бабуля в платочке, маленькая, согбенная жизнью, классическая старушка из российской глубинки, которой с одинаковой легкостью можно было дать и шестьдесят лет, и девяносто. – Но одно точно, в Кощеевке слыхать, а это по реке километров пятнадцать.

– Так далеко?

– Так рази ж это далеко, дочка, – усмехнулась старушка. – Вот Варлаам, тот до Вычегодска было слышно, а это с семьдесят километров будет. Правда, только по лету, зимой чуть меньше.

– Почему же зимой меньше? – полюбопытствовала Ксения. – И кто такой Варлаам?

Старушка посмотрела на нее с сожалением, как смотрят на убогую.

– Вода звук лучше передает, потому в летнее время над рекой звон дальше разносится. А Варлаам – это колокол, который на нашем главном соборе установлен был. Храм безбожники разрушили, ни кирпичика же не оставили. А на его колокольне двадцать три колокола было. Вот до того, как храм взорвать, все вниз сбросили, так они и раскололись сразу. А Варлаам, тот весом в полторы тысячи пудов был. В храме-то к тому моменту уже музей давно был, вот его сотрудники собрание провели и петицию подписали, чтобы колокол сохранить. Но специальная комиссия постановила, что Варлаам особой ценности как памятник старины и искусства не имеет и подлежит передаче «Рудметаллторгу». В нем вся внутренняя сторона сусальным золотом была покрыта, еще бы ценность такая.

Ксения неожиданно для самой себя заинтересовалась рассказом старушки.

– И что дальше было?

– А что было? Я-то ясное дело тогда еще на свет не родилась, но мамка мне сказывала, как собралась на площади перед собором толпа, почитай все жители Малодвинска пришли, от мала до велика. Вот на их глазах Варлаама вниз скинули, а он при падении с высоты не раскололся, остался на земле лежать, упал вообще без повреждений. Это пятого января было, и, почитай, целый месяц его ломали: нагревали огнем, потом забрасывали снегом, чтобы его от перепада температур рвало на куски. А их уж в переплавку увозили. Вот как, доча.

Отчего-то Ксении стало до слез жаль никогда не виденный ею колокол, как будто он и впрямь был живым существом. Звон затих, куда-то подевалась старушка, и Ксения двинулась дальше – за круассанами, которые придумала отнести Миле на работу. В школьном здании пахло краской и кипела жизнь: мыли окна, носили по коридорам парты и стулья, куда-то тащили связки книг, видимо новые учебники.

Дочь Ксения нашла в кабинете английского языка, где Мила с озабоченным лицом сидела за столом, держа у уха телефон.

– Нет, я не понимаю, куда она делась, – сообщила она, ничуть не удивившись неожиданному приходу матери. Видимо, правда находилась в крайней степени волнения. – Может, уже пора в полицию обратиться, как ты думаешь?

– Кто?

– Вика. Девушка, с которой я занимаюсь английским. Ну мам, я же тебе вчера рассказывала.

– Я помню, – успокоила ее Ксения. – Милка, ну какая полиция. Мало ли куда могла подеваться эта девушка. Она же не должна перед тобой отчитываться, почему пропустила занятие.

– Конечно, не должна. Но она не берет трубку.

– Мила, остановись. Не надо никуда ходить и ничего делать. Через пару дней твоя Вика найдется, вот увидишь. На, лучше попей чаю с круассанами и угости коллег, я специально купила побольше, чтобы ты могла налаживать отношения с новым коллективом.

– Спасибо, мамочка. Ты у меня самая лучшая. Пойдем в учительскую, я тебя познакомлю.

– Ты ж учительница, а не маменькина дочка, – с улыбкой подколола ее Ксения. – Иди сама, а я вернусь домой, меня перевод ждет. Несмотря на то что Малодвинск меня каким-то странным образом расслабляет, работать все-таки нужно.

– У тебя всю ночь свет горел…

– Да, этот шпион в детективе оказался способен заинтересовать, – Ксения засмеялась. – Вот уж никогда не думала, что подобная литература может меня задеть как читателя. Но писатель очень неплох. Умеет выстроить интригу, думаю, что книгу ждет успех на нашем рынке, а это значит, что издательство решит перевести и остальные романы этого автора. Тем лучше, есть ради чего стараться.

Вместе они пошли по коридору, ведущему к учительской. Рядом располагалась лестница, по которой Ксении надо было спуститься вниз, к выходу. Улыбнувшись дочери на прощание, она шагнула на первую ступеньку, но была остановлена Милой.

– Мама…

– Что?

– Ты не могла бы по дороге домой зайти в гостиницу «Северное сияние»?

– Мила, насколько я успела изучить местную географию, это не по дороге, а, наоборот, совсем в другую сторону. – Ее дочь была упорной и никогда не сдавалась сразу. Это качество в своей девочке Ксения ценила, вот только иногда оно выводило из себя до крайности.

– Мамочка, но тут пешком минут десять, не больше. Просто я пока не могу уйти, потому что, хотя уроков и нет, рабочий день все-таки есть. Дойди до гостиницы и найди Вику, пожалуйста. На нее это не похоже, и я беспокоюсь.

– Хорошо, я дойду до твоей Вики, которая наверняка скажет мне, что просто передумала заниматься английским языком, – засмеялась Ксения, – господи, Милка, и в кого ты у меня такая упертая?

– Как в кого? В тебя, разумеется, – дежурно удивилась дочь, хотя в глазах ее плясали бесенята. – Спасибо, мамочка, ты у меня самая-самая.

Выйдя из школы, Ксения дошла до угла и повернула на улицу, ведущую к набережной. Отель «Северное сияние», построенный, как она знала, относительно недавно, выходил на набережную торцом и благодаря выгодному расположению ценник имел, как это принято называть, конский. Именно здесь в первые дни по приезде, пока ей не дали квартиру, останавливалась Мила.

Территория отеля оказалась ухоженной и приятно удивляла отсутствием провинциального шика. Клумбы в выдержанных тонах, аккуратная плитка, кованый забор без излишних завитушек и помпезности, стильная вывеска. Что ж, в том, что отечественная туристическая отрасль действительно развивается, сомневаться не приходится. В «Северном сиянии» были готовы драться за клиента и соответствовать его потребностям.

Увидев Ксению, в нерешительности остановившуюся перед входом, наружу тут же вышла девушка-менеджер.

– Вы что-то хотели? Могу ли я вам помочь?

– Да, наверное, – сказала Ксения, в душе кляня дочь. Вот ведь дурная голова материнским ногам покою не дает. – Мне нужно повидать одну из ваших сотрудниц. Кажется, она работает у вас горничной.