Цветущий бизнес

– Иванова, – закричала я, – учти, я весь вечер просидела в подвале и за себя не ручаюсь. Если не заткнешься со своей латынью, погибнешь от моей руки. Обещаю!

– Лингва латина нон пенис канина, – невозмутимо ответствовала Иванова.

– Латинский язык не хрен собачий, – услужливо пояснил Виктор.

Я схватила со стола последнюю бутылку и с ужасом обнаружила, что она пуста.

– Ты чего? – запаниковала Катерина. – Чего ты хочешь?

– Всего лишь выпить, – призналась я.

– Ты же пьешь только ликер, – напомнила мне Иванова, – а у нас одна водка.

– Иванова, ты когда-нибудь сидела в луже крови?

Что там ни говори, а Иванова настоящая подруга. Заметив мое отчаяние, она хлопнула по спине Моргуна и гаркнула:

– Ефим Борисыч!

Тот мигом полез под стол и вернулся уже с портфелем. Надо было видеть, как он его открывал: так, словно там полно тараканов или мышей.

– Вот, последняя, – смущенно пропищал он, с большим трудом протискивая бутылку «Смирновки» в узенькую щель едва приоткрытого портфеля.

Услышав это, Иванова с укором уставилась на меня, словно я повинна в том печальном факте.

– Тебе завтра на работу, – напомнила я, на всякий случай вырывая бутылку из рук Моргуна.

Лишь выпив, почувствовала я себя человеком. Захотелось поделиться переживаниями. Пользуясь своими ораторскими способностями, я надолго завладела вниманием публики и облегчила душу, не скупясь на подробности. Публика замерла, радуя своей реакцией. Рот Катерины от удивления не закрывался. Виктор то и дело чесал в затылке. «Что вы говорите, что вы говорите,» – озадаченно причитал Моргун. Одна Иванова сидела как изваяние и сильно портила весь пейзаж.

– Теперь вам понятно, почему я прибегла к спиртному? – вопросом заключила я свой подробный рассказ о зломытарствах этого вечера.

– Так и я поэтому, – пробасила Иванова, словно мне не известно чем обычно заканчивается ее рабочий день. – Когда Катерина в истерике примчалась на кафедру, – продолжила она, – мне сразу захотелось дернуть стаканчик.

– А мне захотелось дернуть стаканчик, когда я обнаружила свою «Хонду» у ворот портнихи, – пожаловалась Катерина. – «Хонда» есть, а Сони нет. Я час ждала, другой, третий… Помчалась в мединститут и дернула, не сердись, Витенька, только один стаканчик, – как кролика, погладила она мужа по голове.

Моргун, видимо, счел, что нельзя оставаться безучастным к этому разговору и сообщил:

– А мне захотелось дернуть, когда группа балбесов в обмен на тройки принесла портфель водки.

Пришлось признать, что я единственная в этой компании «дернула» без веских причин. Однако, Иванову эта тема уже не интересовала. Она пошла дальше и заявила:

– Завтра поедешь домой.

– И не подумаю, – возмутилась я. – Пока не отыщу тот дом, – никуда не поеду.

Катерина всплеснула руками.

– На твоих глазах грохнули человека, и ты снова хочешь туда?! – ужаснулась она.

– В том-то и дело, что не грохнули, – пропищал Моргун. – Человек исчез таинственным образом, что еще хуже. Удивительно, Сонечка, что вам удалось выбраться живой и невредимой. Не советую второй раз испытывать фортуну.

– Фортуна нон пенис, ин манус нон рецепе, – со знанием дела вставила Иванова.

Виктор хорошо знал свое дело толмача.

– Фортуна не член, в руки не возьмешь, – мигом перевел он.

Я поняла, что простодушием их не проймешь и пора прибегать к хитрости.

– В любом случае не могу уехать, не нарушив данного слова, – заявила я, уповая на принципиальность Ивановой.

– Кому дала? – тут же поставила она вопрос ребром.

Здесь я уже целиком могла положиться на словоохотливость Катерины.

– Масючка плачется, просит реализовать ее герани, – тут же выскочила с пояснениями она. – Сонька сдуру дала клятвенное обещание.

Иванова очень нецензурно выругалась, выразительно посмотрела на Моргуна, выругалась еще нецензурней и обратилась ко мне с «душевной» речью:

– Так продай их к чертовой бабушке и отправляйся в Москву. Не для того я брала тебя с собой, чтобы ты лазила по всяким «малинам» и подглядывала за тремя подонками, которые «валят» четвертого. На реализацию гераней – три дня, – заключила она и с чувством исполненного долга потянулась за бутылкой.

– Завтра дашь мне машину, – напомнила я Катерине.

– Дам, – нехотя ответила она.

– Вот и прекрасно, – подытожила Иванова и, озорно обведя компанию глазами, гаркнула во все горло:

– Ефим Борисыч! Запе-вай!

– Студент студента фибулей ударил по мандибуле! – жизнерадостно заблеял Ефим Борисыч.

«Боже! Что здесь твориться! – подумала я. – Просто вертеп какой-то, а в нем шабаш. Иванова самая главная ведьма. А Моргун…»

Признаться, не ожидала от него такого изощренного мата. Что такое мандибула я постеснялась спросить, а вот насчет фибули поинтересовалась у Ивановой, шепотом и с укором.

– Кретинка! – заржала она. – Фибуля – малая берцовая кость, а мандибула – нижняя челюсть, а совсем не то, что ты подумала.

Мне стало ясно, что на самом деле произошло между студентами.

Глава 6

Рано утром Иванова растолкала меня и сунула под нос чашку с блюдцем.

– Твой кофе, – сердито буркнула она, поправляя берет и одергивая тесный плащ, дореволюционного фасона.

– Ты куда? – сквозь сон спросила я, тараща глаза и пытаясь вернуть ясность мысли.

– На кафедру, – гаркнула Иванова и выбежала из комнаты.