Были и небыли. Рассказы

Сколько времени прошло, она не замечала, но всё было готово, чтобы запустить блины. Зашла в переднюю глянуть в окно, что там на улице. У ворот стояли, разговаривая, её Андрей и тот, который главный. Мария постучала в окно, движением руки приглашая в дом. В ответ те замахали ей, вызывая выйти.

– Незнакомец-то ваш с богатым криминальным прошлым, – районный гость протягивал ей телефон, – ваша?

Андрей улыбаясь смотрел на мать, как та со вниманием всматривалась в экран: напуганная Машка с недоумением глядела на неё.

Ошейника, который старательно плели из бисера внучки, на Машке не было.

– Откуда? – охнула Мария.

– Коммуникейшен, – ответил тот.

– Где она, жива? – может, Андрей что знает: Мария вопросительно посмотрела на сына.

– Постоялец общежицкий козу успел перепрятать, на ферме она, – разъяснял ей начальник, – нашли, сейчас доставим.

– Да какая ферма, давно всё порушено и заросло, – с недоверием возразила Мария.

– Там как раз и надёжнее прятать: никого нет, и не слышно, и не видно, – подал голос молчавший до сего Андрей.

Мария заметалась: бежать что ли туда?

И в это время из проулка, будто крадучись, несмело выползала «Нива», а за ней, перехваченная буксировочным тросом, покорно семенила её Машенька.

– Да что вы! Рази можно? – бросилась к ней Мария.

А коза уже торопилась навстречу своей хозяйке, – та на ходу сбрасывала со своей любимицы путы не отпускавшего её троса. Машка уткнулась в подол Марии, жалобно блея о своих бедах.

– Теперь видим, что коза точно ваша, – мужчины с завистью смотрели на картину не постановочного счастья.

– Маша, Машенька, – Мария, наклонившись, гладила и гладила по дрожащим бокам козу.

– Так вы обе Марии? Ну, что, стажёр, поздравляю тебя с первым раскрытием, – участковый не торопясь направился к машине.

– А блины, блины-то попробуйте, – вспомнила Мария, что всё готово к выпечке.

– Спасибо, Мария Федоровна, в другой раз, – захлопнул дверцу «Нивы» стажёр.

Братик

Рассказ

Егор сидел за столом усталый и не по-детски отрешённый. Бабушка хлопотала вокруг него, предлагая попробовать то курочку, то блины, которые она пекла, быстро поднимая блинную горку.

– Егорушка, ты не захворал? – спрашивала она озабоченно, прикладывая свою теплую ладонь к холодному лбу внука.

В жизни Егора случилось что-то новое, которое он пока не мог осмыслить, потому что считал себя виновным в случившемся: это он просил и торопил появление братика, и, наверное, из-за него мама спешно выбрала не такого, о котором мечтал. Если бы папа не ушёл на работу, Егор рассказал ему о том, что его беспокоило, спросил, что же делать дальше. Но папа привел Егора к бабуле и быстро ушёл на работу. Папа всегда был на работе, ему всегда надо было на работу, Егор представлял работу как некую неизбежность, сопротивляться которой бесполезно. Работа – это как детский сад, только для взрослых: туда обязательно надо идти, даже если не хочешь.