Оценить:
 Рейтинг: 0

Были и небыли. Рассказы

Год написания книги
2022
1 2 3 >>
На страницу:
1 из 3
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Были и небыли. Рассказы
Людмила В. Сергеева

Рассказы для тех, кто читать умеет, и тех, кто читать только учится.Истории услышанные, увиденные и фантазийные. Правда, где быль, а где небыль, сказать не могу.

Были и небыли

Рассказы

Людмила В. Сергеева

Соавтор сказки «Международные соглашения и другие отношения» В. В. Сергеев

Корректор Н. С. Венёва

© Людмила В. Сергеева, 2022

ISBN 978-5-0056-5011-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

?

ИСТОРИИ УСЛЫШАННЫЕ, УВИДЕННЫЕ
И ФАНТАЗИЙНЫЕ

Две Марии

Рассказ

Опара уже подошла, и Мария Федоровна вышла в сени зачерпнуть плошкой муки из мешка, что стоял, притулившись в углу холодного чулана. Вспомнив, что надо сходить к сыну, она срочно затеяла блины – порадовать внучек, а может, и сынок поест, если достанется. Хотелось успеть засветло – осенний день короток – и Мария заторопилась.

На скрип половиц откликнулась коза Машка – она реагировала на любое движение в сенях – и негромко заблеяла в хлеву за дощатой стенкой сеней.

– Маша, Маш, я здесь, – успела сказать Мария Федоровна, спешно закрывая дверь в избу.

Привычными движениями Мария Федоровна на глаз кинула в опару соль, сахар, добавила, просеивая, оставшуюся муку и, придерживая блюдо, стала перемешивать тесто. Засомневавшись, надо ли ускорить выпечку, хозяйка всё-таки поставила блюдо на паровую баню – качество блинов не должно пострадать, уж лучше вообще не печь.

Проверила еще раз дарственную на дом – пусть сын хозяйствует, а ей здесь, в старом родительском доме, даже лучше. Сюда переселилась после смерти мужа. Дом сыновья кой-как подлатали, в двух комнатах сделали ремонт, снесли печь, и небольшая кухня стала, как, смеясь, говорил сын, студией.

Пекла сразу на двух сковородках, еле успевая промазывать блины топлёным маслом. Тарелку с готовыми блинами поставила в прибереженную с праздников коробку из-под торта и замотала полотенцем, чтоб не остыли. Переодеваться не стала, но куртку надела выходную, проверила ношу с блинами; документы, осмотревшись, вложила в плотные корочки Почетной грамоты, которую ей торжественно вручили в клубе за высокие надои и первое место в социалистическом соревновании в той прежней колхозной жизни. Вот и сгодилась грамота.

Машка уже стояла возле крыльца и вопросительно смотрела своими огромными выразительными глазами на хозяйку.

– Ты со мной собираешься? Да я быстро, скоро вернусь.

Но коза сделала несколько торопливых шагов вперед, показывая свои намерения.

– Ну, ладно, ладно пошли, – Мария Федоровна открыла калитку, пропуская вперед подружку.

И две Маши пошли вдоль улицы, обходя по обочине разбитую осеннюю колею. Мария Федоровна с грустью всматривалась в знакомые с детства окна заброшенных ныне домов, стараясь побыстрее выйти к обжитым избам. Машка то отставала на несколько шагов, то, опередив свою хозяйку, дожидалась, чтобы та погладила её. Коза хорошо знала дорогу – с хозяйкой бывала во всех концах села и свободно гуляла везде, никогда не переходя трассы, понимая опасность, о которой предупреждала Мария Федоровна.

Вот и дом Евсеевых. Зайти бы, поздороваться, да некогда. Но с ней уже здоровается, открывая дверь на крыльцо и цепляясь за косяк, Раиса Петровна.

– Маша, здравствуй! Куда со своей Марией Ивановной собрались?

– Да вот блинов напекла, девчонкам отнесу, – ей не хотелось говорить об истинной причине своего торопливого похода. – Как Лев Андреевич-то?

– Вон в окошко на тебя смотрит. С утра вроде хворал, а сейчас ничего, расходился. Зашла бы, Машенька.

– В другой раз, теть Рай. Тороплюсь, а то блины остынут.

Мария помахала в окошко, не разглядев там мужа Раисы Петровны: может, и не смотрел он в окно. Её родители давно померли, а эти ничего, шаркают, хотя и ненамного младше их.

Доверительно коснувшись друг друга, Маши зашагали дальше. В длинном заброшенном здании бывшего школьного общежития тускло светилось одно окно. Наверное, опять невесть кто поселился. Раньше ребятня до ночи бегала, не остерегаясь, по деревне, а теперь девчонок не отпустишь просто так – обязательно проводить надо. Уже и её дом виден. Пока её… Да муж покойный не возражал бы: разве в силах сейчас молодёжи поставить такой дом? Попутчица опередила её и остановилась у железных ворот.

– Маш, Машенька, ты домой иди, проводила и ладно, – Мария Федоровна легко похлопывала козу по упругому боку, направляя в обратный путь, – иди, иди, я скоро приду.

Коза закивала головой, как будто соглашаясь с хозяйкой, и легкой трусцой послушно побежала в обратный путь.

У сына не задержалась, даже не присела. Обнялась с внучками, передала блины и велела снохе прибрать документы – сын завтра в район поедет, дом оформлять. Хотела было его подождать, да кто ж знает, когда он с подённых работ придёт. Девчонки радостно засобирались к Машке, но бабушка остановила их:

– Домой её отправила, добежала уж, наверное, – так и ушла Мария Федоровна, не узнав, удались ли блины.

Грязные плотные сумерки цеплялись, заставляли побыстрее добираться до редких уличных фонарей. Натужным кашлем заскрипело крыльцо общежития. Кашель оранжевой точкой приближался к Марии и застыл в виде незнакомого молодого мужчины.

– Здрасьте, – сказал тот, опустив сигарету, и, резко развернувшись, пошёл назад к скрипучему крыльцу.

– Здравствуйте, – протяжно откликнулась она на приветствие. Наверное, ровесник её сыновей, но какой-то странный: Мария не смогла найти точное слово для характеристики незнакомца и наклонилась, выискивая под ногами твердые участки с жухлой травой.

Вон и фонарь около дома маяком указывает родную гавань.

– Маша, иду, иду, – громко позвала Мария Федоровна козу, но та не откликнулась.

– Маша, Маш, – уже настойчивей и призывней повторила Мария, но ответа не получила. Ей не понравилось, что Машки у калитки не было: не должна её умница коза уйти, не доложив хозяйке о своих намерениях. Они умели как-то обо всем договориться и никогда друг друга не подводили. Всё село удивлялось и умилялось, глядя на эту парочку, когда та неторопливо шла в магазин, а потом возвращалась, разговаривая о чём-то своём, только им ведомом.

– Вон, – говорили, глядя на них, – Маши идут.

Всю родню Марии Федоровны Машка признавала, но хозяйку выделяла. Внучки, как только придут, тут же к Маше – украшать: то бантики на рожки прицепят, то корону привяжут, то попону примеряют, что вырезали из старой дублёнки. Но попона Машке не нужна – её густая, плотная палевая шерсть отливала блеском даже ночью. Какие только украшения не привязывали на шею, не вызывая никакого протеста у Машки.

– Бабуля, – спрашивала младшая Оля, обнимая козу, – а может, наша Машенька заколдованная принцесса?

Мария, спотыкаясь, спустилась на берег заросшей ветлой речки, где козочка днём любила бывать. Вокруг стояла беззвучная тишина – даже на трассе вдали не слышны звуки чужой жизни.

Беспокойство переросло в тревогу, а тревога в нарастающую панику: Мария, не видя и не разбирая стороны колеи, заторопилась, окликая козу, обратно по дороге к сыну: может, не дождавшись хозяйки, Машка сама отправилась на её поиски, успокаивала себя Мария Федоровна.

Когда мать вошла в дом, Андрей сразу понял: что-то случилось и встал из-за стола ей навстречу, так и не приступив к ужину.

– Машка пропала, – выдохнула Мария, а следом за ней с облегчением и сын.

1 2 3 >>
На страницу:
1 из 3