Меч Мира (сборник)

Конечно, окончательное решение вопроса потребует разработки многих юридических вопросов, а также приезда для приемки коллекций группы специалистов (орнитолога, зоолога, ботаника, а также, вероятно, археолога и фольклориста), но все это вполне разрешимо. Конструктивно мы сможем подойти к этому делу только тогда, когда Центр-Музей и Фонд имени Рериха развернут свою работу в Москве»[6 - Медлить нельзя! // Советская культура. 1989. 29 июля.].

Письмо-статья называлось «Медлить нельзя!», и оно было опубликовано в газете «Советская культура». Как видно из письма, речь шла о передаче наследия Рерихов в Россию. Среди ряда интересной информации был фрагмент, касающийся меня. Святослав Николаевич предлагал сделать наследие главным содержанием музея, назначив меня его директором.

«Вы спрашивали мое мнение о возможном руководителе Центра. Я со своей стороны не вижу лучшей кандидатуры, чем Людмила Васильевна Шапошникова, индолог и писатель, человек деловой, давно занимающийся этими проблемами и мне лично давно и хорошо известный»[7 - Там же.].

Прочтя этот текст, я ахнула и немедленно пошла звонить Святославу Николаевичу. Смысл моего разговора заключался в том, что, будучи востоковедом и занимаясь Индией, я совершенно не имела опыта в музееведении и по этой причине не могла принять предложение моего Учителя. На все это Святослав Николаевич сказал следующее:

– Дорогая Людмила Васильевна, я много за Вами наблюдал, и теперь, хотите верьте, хотите нет, нет никого, кроме Вас, на пост директора Музея имени моего отца.

– Дорогой Святослав Николаевич, – ответила я на его короткую речь. – Я готова писать книги об Индии и разъяснять нашим людям ее сложную философию, но что касается музея, я здесь абсолютный профан.

Святослав Николаевич замолчал.

– Я готова в таком деле помогать, чем потребуется, но музей не входит в мою компетенцию, – добавила я.

Святослав Николаевич ответил:

– Я Вам дам две недели на раздумье. Надеюсь, что Вы сможете удовлетворить мою просьбу.

Я мучилась две недели и не видела себя директором музея. Наступил последний день данного мне срока. Я осталась при своем мнении. Нельзя назначать директором сложнейшего музея безграмотного в этом отношении человека. Все это я изложила Святославу Николаевичу. Он долго молчал, как будто обдумывал сложнейшую проблему (в действительности это так и было), потом откашлялся и произнес такие слова:

– Хорошо, пусть будет так, но запомните: я передам наследие в Россию только через Ваши руки. Вы меня поняли?

Конечно, я поняла и даже облегченно вздохнула.

– Хорошо, пусть будет так, – повторил он. – Но разрешите мне выбрать другую страну и отдать ей драгоценное наследие моих родителей.

Теперь замолчала я.

Молчание мое было тяжелым и нехорошим. Теперь я понимала, что буду виновата в отсутствии в России наследия Рерихов. Нет, этого допустить нельзя.

– Ну как? – раздался в трубке голос Святослава Николаевича. – Что Вы скажете?

– Я стану директором Музея, но Вы будете виноваты, если я что-нибудь натворю.

В трубке раздался смешок, и голос Святослава Николаевича произнес:

– Все будет в порядке. Мы вместе с Вами разберемся во всем.

Я пришла домой, вернее, приползла. Отец увидел меня и спросил:

– Что-нибудь случилось?

– Да, – сказала я, – меня назначили директором музея.

– Да ты что? – удивился он. – Почему в такой печали? Ведь музей – это очень интересно.

– Зря, – сказала я отцу, – что я не порекомендовала тебя на этот пост.

– Но я же самолетостроитель.

– А я востоковед. Понял или еще нет?

Отец все быстро понял и больше ко мне не приставал.

Еще до этого письма Святослав Николаевич послал М.С.Горбачеву телеграмму, откуда тот узнал о намерениях Рериха. Эта информация распространилась среди высшего чиновничества, и они, понимая ценность наследия, попытались им овладеть. Короче говоря, началась круговерть. Я сообщила об этом Свято славу Николаевичу. Он ответил, что не надо беспокоиться, и он сделает так, как считает нужным. Он еще не знал, что собой представляют российские чиновники и как они умеют обманывать, врать и блюсти свои интересы. Информация поступала из разных концов Москвы. Больше всего от силовых структур. Приведу несколько примеров.

В то время начинали организовывать частные фирмы. Одной из них была фирма полковника Ряшенцева, занимающаяся производством танков. Правительственные круги приказали Ряшенцеву разработать программу работы с наследием. Подобные задачи были разосланы в академические институты. Медицина тоже включилась в работу. Было ясно, что подобные приказы по наследию Рерихов погубят скоро и само наследие.