Мама для Маши

– Давно женился?

– Да я и женился-то по глупости. Армия мозги вправила, поступил в институт. Продлил себе пять лет беззаботной жизни. Потом по накатанной – инженером на завод. После тебя через восемь лет по-настоящему увлекся женщиной. Работали вместе, она на пять лет старше была. Но выглядела превосходно. Года четыре вместе прожили и неплохо жили, – с ухмылкой покачал он головой и провел ладонью по бороде. – Видно, правду говорят – от судьбы не уйдешь. В один прекрасный день нарисовался ее муж и давай с ней делить жилплощадь. Я ей сразу предложил, свалим на квартиру, а там разбирайтесь. Так она и послушала. Ну, я обрубил все концы и закрутил с первой попавшейся. Угадай, чем все закончилось? Подозрительно быстро залетела, но она, похоже, тогда и сама не знала, от кого. Недоношенные восьмимесячные редко выживают, а здесь здоровая деваха – три двести! Что было выяснять, когда и так все было понятно. Я и без того со Светкой своей за пару лет поседел. Пока в декрете была, как-то держалась, а стоило на работу выйти… Ребенок в яслях болеть стал. Либо я на больничном сидел, либо мать санитаркам приплачивала. А Светке крышу срывало, сутками пропадала неизвестно где. Воевал поначалу, а когда исколотые вены увидел, лечить стал. Она и оттуда сбегала. Ради Машки терпел, хотел ребенку мать сохранить. Да и Светку жаль было. Надеялся, что одумается. Когда Союз распался, и у меня в кармане засвистело, она и одумалась – забрала дочь и сбежала. В запое неделю был. Потом так, время от времени. При живой жене и дочери в один день без семьи остаться… Через пару месяцев Машку в детдоме нашли.

– Мог бы забрать, фактически ты ее отец.

– Мог бы, забрал бы. Теща на меня телегу накатала, что я дочь ее наркоманкой сделал. Попробуй, докажи обратное. Никто мне ее так сходу не отдал. А жить как-то надо было. В Грецию поехал на заработки. Год пробыл и плюнул. Жизнь скотская. Как негр на плантации. Думал забрать ее. Только, что это за семья, без матери? А там она пообвыкла. Поехал в Германию, бус купил. Иногда товар вожу, а в основном машины гоняю. Неплохо получается. Отец мне здесь квартиру оставил, когда его перевели. Он и сейчас еще бодрячком, сына родил, не намного старше Машки. С матерью, кстати, до сих пор в хороших отношениях. Два самодостаточных человека, что им делить? А я мотаюсь туда-сюда, матери денег подбрасываю. За квартиру здесь время от времени плачу, когда из Польши машины гоняю. На днях на заказ пригнал, продал. Сегодня, думаю, схожу на рынок. Сухомятка эта уже надоела. Смотрю, ты вроде. Нет, я тебя сразу узнал. Просто не понял, как ты здесь оказалась. Краем уха слышал я от наших, где ты живешь. Ты в школе преподаешь? А Олег, где?

– Терапевт. Участковый, – отпивая воду, думая о своем, машинально ответила она.

– Получается, куда метили, туда и попали, – печально ухмыльнувшись, подытожил он. – А здесь, что ты делаешь?

Так и не докурив сигарету, Игорь потушил в пепельнице ее жалкий остаток.

– Сам видел.

– Нет, я не в том смысле. Почему назад не возвращаешься?

Тяжело вздохнув, Аня потупила взор.

– В двух словах не объяснить. Там все вкривь и вкось пошло: ни семьи, ни зарплаты. Здесь можно хоть как-то сводить концы с концами.

Игорь улыбнулся.

– А я сперва подумал – ты с сыном.

– Это Любы Стрельцовой сын, помнишь?

– Мда… – помрачнев, протянул Игорь. – Помню.

Непонятно отреагировал. Аня задержала на нем внимательный взгляд. Не замечая ее взгляда, он снова достал из пачки сигарету. И почему-то снова дрожащими руками. Прикурил.

– Что у тебя с руками? На пьющего ты вроде не похож, – спросила она, с опаской глядя на его руки. Двадцать лет – срок немалый. Кто знает, чем он теперь дышит?

– Ничего странного, – затянувшись, бросил он с расстроенным видом. – Такое узнать… Нюша, а я ведь любил тебя, – посмотрел он ей в глаза, – долго забыть не мог. А с Любкой… у вас что, общий бизнес?

– Я у нее продавцом работаю, – обходя любовную тему, ответила она обыденным тоном. – У нее три точки на рынке. Могла бы себе магазин позволить. Нет, над каждой копейкой дрожит. Хоть, я ее понимаю. Привыкла. Она ведь одна с сыном живет. Тоже хлебнула, бедная. Родить родила, а от кого, никто не знает. Ей не до институтов было. Мать поедом ела, а отец, сам знаешь, какой. Что с алкаша взять? С горем пополам ее на завод то ли учетчицей, то ли бухгалтером пристроили. Потом однокомнатную, как мать-одиночка по льготной получила. Они с Колей там и сейчас живут. Невестку себе с квартирой присматривает. А ей одной, говорит, больше не надо. Мы с ней раньше редко виделась. Сюда только в отпуск приезжали. Это сейчас уже она мне о своем житье-бытье порассказала.

– Ему сколько? – неестественно напряженно спросил Игорь. И опять непонятно.

– Двадцать два,… – прикипев к нему взглядом, медленно ответила Аня. И вдруг яркой вспышкой мозг озарила внезапная догадка: – А ведь… Игорь, он ведь на тебя похож, – еле слышно произнесла она, ощутив внутри неприятный холодок.

Игорь ничего не ответил. Упершись локтями в колени, он обхватил голову руками.

– А я все думала, кого он мне напоминает, … – словно в тумане продолжала Аня. – Только ты светлый, а он темный. Вот и вся разница.

Он, казалось, не слышал ее слов.

– Это она была? – резко и отчетливо прозвучали ее слова в наступившей давящей тишине. Впрочем, ответ она знала заранее.

– Да, – словно эхо вдогонку ее догадке прозвучали его слова.

Так и сидели они вдвоем в гробовой тишине. Внезапно резко подняв голову, Игорь прямо посмотрел ей в глаза.

– Нюша, ты с мужем обратно сходиться не собираешься? – спросил он.

Не зная, что ответить, Аня уставилась на него немигающим взглядом.

– Давай поженимся, – с пугающим блеском в глазах выпалил он.

Она замерла от неожиданности. Сознание сковало жутковатое предчувствие.

И тут как черт из табакерки выскочил вдруг первобытный инстинкт и погнал мощную волну страха. «Что-то тут нечисто, – закипал в мозгу ужас. – Руки дрожат… Сам наркоман и нашел такую же. Вот вляпалась. И Томку не позовешь. Как же его успокоить?»

– Ты… выпить хочешь? – брякнула она первое, что на ум пришло.

– Давай, – бросил Игорь, уставившись в одну точку.

Мигом поднявшись, она пошла к кладовке, где с маминых похорон остались две бутылки водки. Взяв одну, она направилась на кухню, говоря на ходу:

– Сейчас бутерброды сделаю.

– На кой мне твои бутерброды?! – внезапно сорвался с кресла Игорь.

Выхватив у нее из рук бутылку, он открыл ее и щедро плеснул в оставшуюся в стакане воду. А она так и застыла с чувством растерянности. Не глядя на нее, он залпом осушил стакан и хукнул. Потом опустился в кресло с бутылкой водки в одной, стаканом в другой руке и опять уставился в одну точку. Подавив в себе страх, она не спеша подошла к нему и осторожно взяла у него из рук стакан и бутылку. Едва она успела поставить стакан на стол, как он снова резко поднялся и обхватил ее руками.

– Поженимся? – дохнул он на нее резким запахом алкоголя.

«Ой-ой-ой…» – только и промелькнуло в ее оцепеневшем сознании.

– Поженимся, поженимся… – пролепетали ее губы, а руки делали жалкие попытки освободиться да как-то утихомирить этого «жениха». Ни о чем другом она просто не могла думать. Но с бутылкой водки в руке это было сделать непросто.

Почуяв неладное, не разжимая цепких объятий, он обидчиво спросил:

– Ты меня, что, идиотом считаешь?

«И довольно буйным…» – снова промелькнуло в глубине ее сознания, а губы расплылись в жалкой глупой улыбке.

– С чего ты взял? А… давай вместе выпьем? – брякнула она снова.

Понимая, что понемногу и сама переходит в ненормальное состояние, она тем не менее не знала, как из него выпутаться.

От неожиданности он ослабил хватку. Ловко вывернувшись из его объятий, Аня попятилась к спальне, не сводя с него испуганных глаз.

– Ты чего?.. – оторопело уставился на нее Игорь.

– А ты?.. – продолжая пятиться, пролепетала она.

– Что, я? – все еще ничего не понимая, переспросил он.