Интересные истории

Восторг Фёдора было не описать словами, в тот-то миг Ушаков с морем и «породнился» на всю жизнь…

Поступил Ушаков без всяких проблем, и скоро был самым красивым и юным гардемарином. Друзей, правда, не заимел, но и врагов у него не было: со всеми ладил Ушаков, учёбой занимался, молитве много времени уделял, церковь посещал исправно. Учителя, обсуждая между собой гардемаринов, говорили про Ушакова:

– Странный этот Фёдор Ушаков: набожен и добр, как монах, красив и статен, как военный, учится прекрасно, но друзей не имеет, врагов, по всему видно, тоже – не в одной дуэли между учениками не замечен…

– Да что взять с юноши из провинции? Ничего! Никому он не интересен! – толковали другие учителя.

– Не скажите – отмечали в споре третьи учителя – Науки ему даются легко, на уроках он внимателен и старателен, а фехтует просто восхитительно. Не удивляюсь, что его никто не вызвал на дуэль: с ним в фехтовании тяжело тягаться…

Сам же Фёдор не особенно переживал сначала, что с ним сверстники не общаются, трудолюбиво учился, засиживаясь с учебником и чашкой кофе по полуночи, посещал службы в храме с искренней молитвой об Отчизне и родителях, в свободное время или молился, или выходил на пристань…

… А мимо пристани плыли, разрезая волну и покачиваясь, могучие парусники, море то бушевало и билось о гранитную пристань, то спокойно катило нежную морскую пену…

Ушаков, наблюдая эту картину, мечтал о том дне, когда придёт к дорогому дяде за благословением на первое плавание…

Потом, правда, Фёдор стал нервничать из-за того, что другие гардемарины косо на него смотрят и не общаются, но было поздно: на Ушакове давно поставили клеймо «Трудоголик, ханжа, провинциал». «Ладно, – подумал Ушаков – мне с ними детей не крестить» – такой мыслью утешал себя Ушаков, но переживал, и даже заболел от этих переживаний…

Ушаков после вечерней службы в церкви пришёл готовиться к итоговым экзаменам, достал книги и тетради, налил побольше кофе…

А надо сказать, что Ушаков был ужасный аккуратист, у него были самые красивые тетради и опрятные учебники, несмотря на то, что учил он всё ночью и под кофе. И тут вдруг голова у Ушакова закружилась, и он капнул кофе на тетрадь. Ушаков как увидел, что получилось из этого, так за голову схватился от стыда. Чувствовал себя Фёдор не очень хорошо, переживал, но продолжил учить и пришёл на экзамен раньше всех, хотя спал всего три часа…

Скоро все ученики собрались, и экзамен начался. Очередь дошла и до Ушакова.

– Ну, посмотрим, как наш ханжа и трудоголик экзамен сдаст!

Ушаков вспомнил про пятно и раскраснелся, но смелым шагом вошёл в кабинет, блестяще ответил на все вопросы учителя…

… Тут учитель произнёс:

– Ну, что ж, экзамен сдан на отлично! Осталось посмотреть тетради…

Ушаков с виноватым видом подал тетради, знал, что накажут за пятно…

Учитель ласково посмотрел на Ушакова и спросил:

– Фёдор, что ж ты пятно в тетрадь посадил?

– Голова закружилась, виноват… – без всяких оправданий себе ответил Ушаков, ожидая наказания, но учитель вдруг с сочувствием присмотрелся и спросил:

– А ты не болеешь ли, Фёдор? Синяки под глазами, бледность. На тебя это не похоже…

– Я, если честно, учитель, переживаю из-за того, что меня однокурсники засмеяли за то, что я в церковь хожу… – признался Ушаков.

– Бывает, – с доброй улыбкой ответил учитель – Меня тоже не любили за это, но ты – гордость гардемаринского корпуса, и наказывать тебя я не собираюсь, так что считай, что ты – уже мичман: экзамен сдан, все конспекты на месте, а про неприятность мы промолчим…

Гардемарины, которые подслушивали этот разговор, недовольно фыркнули, зато Ушаков был счастлив, ведь все экзамены он сдал на отлично, теперь оставалось получить диплом и золотую медаль, и плыть мичманом…

Скоро Ушаков приехал к дяде. Старец Феодор расплакался от радости, увидев своего крестника таким взрослым и красивым.

– Феденька! Как же я рад тебя видеть! Рассказывай, как учёба!

– Всё, дядя дорогой, приехал я с дипломом за благословением на первое плавание! Поздравляй и благословляй! Сердце рвётся защищать Родину и веру православную!– со светозарными от счастья очами и лучистой улыбой ответил Фёдор дяде.

– Я в тебе никогда не сомневался! Благословляю! Верю, что станешь гордостью ты нашей страны и веры! – со слезами счастья изрёк старец.

Ушаков раскраснелся и скоромно попросил:

– Не надо меня так хвалить, милый дядя: все заслуги мои – заслуги Господа, это Он мне помогает, без Христа я бы ничего не достиг…

Растроганный ответом крестника, монах обнял Фёдора и подумал: «А он ведь остался, по-прежнему, чист душой»…

И так Фёдор оказался на военном корабле мичманом. Море пенилось, волновалось, встречая нового моряка, долгожданного гостя, а окрылённый Фёдор Ушаков исправно нёс свою службу, и все матросы его очень полюбили за его доброту.

От матросов только и слышалось в сторону Ушакова:

– Ваше благородие, спасибо вам за помощь!

– Ваше благородие, спасибо за денежную поддержку!

– Ваше благородие, спасибо вам за слова утешительные, приветливые!

Невзлюбил за это капитан Фёдора Ушакова, стал случай искать наказать молодого улыбчивого мичмана, ворча:

– Тоже мне любимчик и благодетель матросов нашёлся! Проучить бы Ушакова раз и навсегда!

И, к великой печали, скоро такой случай представился…

Штормило в тот день море Балтийское, беспокойно метались, словно больной в горячке, огромные волны, ветер свистел, гудел, словно сказочный Соловей-разбойник, всё дышало волнительной бурей.

Ушаков с матросами взялись дружно паруса поднимать, успокаивал Фёдор таких же молодых «салаг»:

– Ничего, Господь с нами, мы бурь не боимся, от того в военном флоте! Я вот тоже в первом плавании, и ничего: не боюсь! С Божьей помощью справимся! Все вместе с молитвой давайте дело делать, помилуй нас Господь!

Матросы от слов таких приободрились, ещё пуще за дело взялись, все довольны и благодарны Ушакову, кроме капитана, который в завистливом гневе прикрикнул, раздувая ноздри:

– Мичман Ушаков, работай, а не проповедями занимайся!

Вдруг все бросили работу и с ужасом во взглядах столпились: юнга, который убирал верхний парус, оступился с реи, и теперь из последних сил вцепился руками в рею и повис над палубой. Вот-вот разобьётся!

– Бедняга, – говорили матросы – неопытен. Помог бы ему кто-нибудь…

Ушаков подошёл последним, быстро оценил обстановку и полез по канату помочь незадачливому юнге.

Вот Ушаков поднялся,… вот уже на верхней рее стоят Ушаков и юнга, и, наконец, скрутили парус и слезли по верёвочной лестнице на палубу!

– Ура Ушакову! Ура! – закричали матросы и зааплодировали, а юнга со слезами прижался к Фёдору.

– Родной мой мальчишечка, что ж ты плачешь? – поглаживая совсем молоденького юнгу по головке, ласково спросил Ушаков.