Маленькие женщины

Это оказалось сюрпризом даже для актёров, а когда сёстры увидели стол, они переглянулись меж собою в восторженном изумлении. Маменька всегда была готова устроить для них какой-нибудь небольшой праздник с угощением, но ни о чём столь чудесном они и слыхом не слыхали с давно прошедших дней изобилия. На столе красовалось мороженое, целых два блюда: в одном – розовое, в другом – белое, и торт, и фрукты, и – с ума сойти! – французские шоколадные конфеты, да ещё посреди стола четыре великолепных букета цветов из оранжереи! От всего этого просто захватывало дух, и девочки сначала смотрели только на стол, а потом – на свою маму, которая выглядела так, будто ей это доставляло немыслимое удовольствие.

– Это принесли феи? – спросила Эми.

– Санта-Клаус, – ответила Бет.

– Это всё мама сделала. – И Мег улыбнулась своей самой нежной улыбкой, несмотря на седеющую бороду и совершенно седые брови.

– У тётушки Марч был приступ великодушия, и она прислала нам этот ужин! – вскричала Джо в порыве вдохновения.

– Нет, вы все ошибаетесь. Это старый мистер Лоренс прислал нам ужин, – ответила миссис Марч.

– Дедушка того мальчика из дома Лоренсов? – воскликнула Мег. – С какой стати такая мысль могла прийти ему в голову? Мы же с ним вовсе не знакомы!

– Ханна рассказала одному из его слуг про ваш весёлый завтрак. Он чудаковатый старый джентльмен, но ему это понравилось. Много лет назад он знавал моего отца и сегодня днём прислал мне письмо, в котором попросил моего позволения выразить его дружеские чувства к моим детям, прислав им скромные подарки в честь Рождества. Я не могла ему отказать, и вот вы получили маленький пир вечером как компенсацию за завтрак из молока с бутербродами.

– Это тот мальчик его надоумил, точно! Я уверена: это он. Он чудесный малый, я бы хотела с ним познакомиться. А у него такой вид, будто он тоже хочет завести знакомство с нами, только стесняется. И Мег вся такая правильная, что не позволяет мне заговорить с ним, когда мы встречаем его на улице, – сказала Джо, когда тарелки уже были розданы и мороженое начало бесследно «истаивать» с обоих блюд прямо на глазах у присутствующих под их восторженные охи и ахи.

– Ты имеешь в виду тех людей, что живут в большом доме рядом с вами, да? – спросила одна из подруг. – Моя мама знает старого мистера Лоренса, только она говорит, что он очень гордый и не желает знаться с соседями. Он держит своего внука взаперти, когда тот не ездит верхом или не выходит на прогулку с воспитателем, и заставляет его всё время заниматься. Мы приглашали его к нам в гости, но он не пришёл. Мама говорит, он очень мил, но с нами, девочками, он никогда не разговаривает.

– А у нас как-то кошка сбежала, и он принёс её к нам, и мы с ним отлично поболтали через ограду. У нас получился потрясающий разговор про крикет и всякое такое. Потом он увидел, что Мег идёт, и ушёл. Я всё-таки собираюсь как-нибудь с ним познакомиться: уверена, ему не так уж весело живётся, – решительно заявила Джо.

– Он хорошо воспитан, выглядит как маленький джентльмен, и это мне нравится. Так что у меня нет возражений против вашего знакомства с ним, если появится возможность сделать это подобающим образом. Он сам принёс цветы, и мне стоило бы пригласить его к нам, но я не знала точно, что у вас там, наверху, происходит. Мальчик казался таким опечаленным, когда уходил, слыша, как вы веселитесь, и не имея ничего подобного у себя дома.

– Как удачно, что вы его не пригласили, маменька! – рассмеялась Джо, взглянув на свои сапоги. – Но мы как-нибудь поставим другой спектакль, который он сможет посмотреть, а то и сыграть в нём. Это было бы так весело, правда?

– У меня ещё никогда не было такого прекрасного букета, – сказала Мег, с большим интересом разглядывая свои цветы. – Красивый – глаз не оторвёшь!

– Они все прелестны. Но розы Бет для меня – всех милее, – проговорила миссис Марч, нюхая полузавядший цветок у себя на груди.

Бет придвинулась поближе и, прижавшись к матери, шепнула ей тихонько:

– Как мне хотелось бы послать мой букет папе! Боюсь, у него там вовсе не такое весёлое Рождество, как у нас…

Глава третья

Мальчик из дома Лоренсов

– Джо! Джо! Где ты там?! – крикнула Мег, стоя у подножия лестницы на чердак.

– Я тут! – ответил ей сверху охрипший голос, и, взбежав по ступенькам, Мег обнаружила на чердаке сестру, жующую яблоко и заливающуюся слезами над «Наследником Рэдклиффа»[15 - «Наследник Рэдклиффа» (1853) – роман английской писательницы Шарлотты Мэри Янг (1823–1901), автора исторических книг и трогательных, часто тенденциозно-религиозных романов. Её многочисленные (160) произведения были весьма популярны в XIX в., но сейчас практически не переиздаются.]. Горло Джо было замотано шарфом, и она полулежала на старом трёхногом диване у солнечного окошка. Чердак был любимым убежищем Джо, она часто укрывалась здесь, взяв с собою полдюжины яблок и хорошую книгу, чтобы насладиться тишиной и обществом своего любимца – домашней крысы по имени Скрэбл, – который жил где-то поблизости от дивана, но ничуть не возражал против присутствия Джо. Как только появилась Мег, Скрэбл исчез в своей норке. Джо смахнула слезинки со щёк и подняла голову, ожидая услышать какую-нибудь новость.

– Как интересно! Ты только посмотри! Настоящее приглашение от миссис Гардинер на завтрашний вечер! – восклицала Мег, размахивая драгоценной бумажкой, а потом с девчачьим восторгом принялась её читать: – «Миссис Гардинер была бы очень рада увидеть мисс Марч и мисс Джозефину[16 - Такая разница в форме обращения объясняется разницей в возрасте – Мег уже 16 лет, поэтому она упомянута по фамилии, тогда как Джо пока ещё недостаточно взрослая для этого.] на небольшом вечере с танцами в канун Нового года». Маменька хочет, чтобы мы пошли. Только что мы наденем?

– Ну что толку спрашивать? Ты ведь сама знаешь, что у нас с тобой, кроме поплиновых платьев, ничего другого нет. Их и наденем! – с полным ртом ответила Джо.

– А мне так хочется шёлковое! – вздохнула Мег. – Мама говорит, у меня оно, вероятно, будет, когда мне исполнится восемнадцать. Но два года – это же целую вечность ждать!

– А я уверена, что наши поплинчики выглядят совершенно как шёлковые, и они нам очень идут. Твоё платье почти совсем как новое, а моё… Я и забыла, что обожгла его в одном месте и порвала в другом. Что же мне делать? Ожог очень виден, и я ничем не могу его отчистить.

– Придётся тебе сидеть не поднимаясь, сколько сможешь, да так, чтобы спину не было видно. А перёд у тебя в полном порядке. У меня в волосах будет новая лента, и маменька обещала дать свою маленькую брошку с жемчужиной. Мои новые туфли – просто прелесть, перчатки тоже сойдут, хотя они не так хороши, как мне бы хотелось.

– А я свои испортила лимонадом, и новые мне не купить, так что придётся пойти без перчаток, – сказала Джо, которую никогда не заботило то, как она одета.

– У тебя должны быть перчатки! – вскричала Мег с решимостью в голосе. – Иначе я не пойду! Перчатки важнее всего. Танцевать без них просто невозможно. И даже если тебе всё равно, мне будет до смерти стыдно!

– Тогда я танцевать совсем не буду. Я не очень-то люблю танцевать, когда много людей танцуют парами. Это вовсе не интересно – плавно скользить по кругу. Я люблю носиться туда-сюда и выделывать всякие коленца.

– Тебе нельзя просить маму купить новые перчатки, они слишком дорогие, а ты слишком небрежна. Когда ты те испортила, она сказала, что в эту зиму не сможет купить тебе новую пару. А у тебя не получится как-то свои подправить? – с беспокойством спросила Мег.

– Я могу держать их смятыми в руке, так что никто не увидит, какие на них пятна. Вот и всё, что я могу сделать. Ой нет! Я скажу тебе, как мы с этим справимся: каждая из нас наденет одну хорошую перчатку, а испорченную будет держать в руке. Понимаешь?

– У тебя руки больше моих, ты мне ужасно растянешь перчатку, – начала было Мег, у которой собственные перчатки были весьма уязвимым местом.

– Ну так я пойду без них. Мне всё равно, что люди скажут! – вскричала Джо, снова берясь за книгу.

– Ну хорошо, хорошо! Ты можешь взять перчатку! Только не наставь на ней пятен и веди себя прилично. Не закладывай руки за спину, не смотри ни на кого слишком пристально и не произноси «Христофор Колумб!»[17 - «Христофор Колумб!» – В конце XIX – начале XX в. в США имя великого мореплавателя служило подросткам, в основном мальчикам из «приличных» семейств, ругательством, заменяя запрещённую божбу, то есть использование имени Иисуса Христа, для выражения таких эмоций, как возмущение, испуг, удивление и т. п.], ладно?

– Не беспокойся за меня. Я буду такой правильной, какой только смогу, и постараюсь не влипать ни в какие истории – если сумею. А теперь пойди ответь на записку и дай мне дочитать эту потрясающую историю.

Так что Мег отправилась «с благодарностью принять приглашение», осмотреть своё платье и, напевая, в самом счастливом расположении духа привести в порядок единственный, из настоящего кружева рюш, а Джо в это время, покончив с чтением и четырьмя остававшимися яблоками, затеяла шумную игру со Скрэблом.

В канун Нового года гостиная пустовала, ибо две младшие девочки взяли на себя роль камеристок, а две старшие были заняты архиважным делом подготовки к вечеру с танцами. Какими бы простенькими ни были туалеты сестёр, дом оказался полон суеты, беготни вверх и вниз, смеха и болтовни, а в какой-то момент в нём стал слышен сильный запах палёных волос. Мег захотелось, чтобы лицо её обрамляли несколько кудряшек, и Джо взялась зажать завёрнутые в бумажки локоны в плоечные щипцы[18 - Плоечные щипцы употреблялись раньше для горячей завивки волос.].

– А разве от них должен идти такой дым? – спросила Бет из своего укромного местечка на кровати.

– Это влага высыхает, – ответила Джо.

– Как странно пахнет! Похоже на жжёные перья, – заметила Эми, приглаживая собственные хорошенькие кудряшки с видом превосходства.

– Ну вот. Теперь я сниму бумажки, и вы увидите целое облако мелких колечек, – пообещала Джо, откладывая щипцы.

Она и в самом деле сняла бумажки, но никакого облака колечек не было видно: волосы остались на комоде, перед её жертвой.

– Ой-ой-ой! Ох, ну что ты наделала! Ты же меня изуродовала! Я не смогу пойти! Мои волосы… О, мои волосы! – причитала Мег, в отчаянии разглядывая неровные курчавинки у себя на лбу.

– Вот так мне всегда везёт! Зачем ты попросила меня это сделать?! Вечно я всё порчу! Прости меня, пожалуйста, щипцы оказались слишком горячими, и я наделала бед, – простонала несчастная Джо, со слезами сожаления глядя на маленькие, плоские, как блины, чёрные кругляшки на комоде.

– И нисколько не изуродовала! Надо всего лишь подвить волосы немножко и завязать твою ленту так, чтобы кончики чуть-чуть выходили на лоб, тогда это будет выглядеть как последний крик моды. Я видела – многие девочки так делают, – проговорила Эми, стараясь утешить сестру.

– Так мне и надо! Незачем было так прихорашиваться, – недовольно воскликнула Мег. – Надо было оставить мои волосы такими, как есть.

– Да, я тоже так считаю. Но они ведь скоро опять отрастут, – сказала Бет, подходя, чтобы успокоить и поцеловать остриженную овечку.

В конце концов после многочисленных, но менее крупных неудач Мег была готова, а волосы Джо усилиями всей семьи убраны наверх в красивую прическу, и платье надето. Обе девочки очень хорошо выглядели в своих простых нарядах. Мег – в серебристо-сером с голубой бархатной лентой на голове и с кружевным рюшем на платье, заколотым жемчужной брошкой. Джо – в тёмном бордо с жёстким, подобно мужскому, воротничком из белого полотна; единственным украшением у неё была пара белых хризантем. Каждая из сестёр надела одну хорошую светлую перчатку и держала другую, испорченную, в руке. Все объявили, что вид у обеих «прекрасный и совершенно непринуждённый». Новые туфельки Мег, на высоких каблуках, были очень тесными и сильно жали, но она не желала этого признавать, а девятнадцать шпилек Джо – все как одна – казались воткнутыми прямо ей в голову, что было не так уж приятно, но – святые Небеса! – будем же элегантны или умрём на месте!

– Желаю вам хорошо провести время, мои дорогие, – напутствовала их миссис Марч, когда сёстры элегантно удалялись по дорожке. – Не ешьте слишком много за ужином и уходите в одиннадцать часов: к этому времени я пришлю за вами Ханну.

Когда калитка за девочками захлопнулась, из окна раздался голос: