Хорошие жены

– Я отвратительно себя чувствую! Однако если ты довольна моим видом, умру спокойно.

– Ты очень хороша! Повертись, я хочу хорошенько рассмотреть!

Джо несколько раз повернулась, Эми кое-что поправила и, отступив на шаг, оглядывала свое творение, грациозно склонив голову набок.

– Да, совсем неплохо! Прическа удалась и шляпка очаровательная – если добавить розу! Расправь плечи и держи руки свободно, неважно, что перчатки жмут! Лучше всего на тебе смотрятся шали, мне вот они совсем не идут. Я очень рада, что тетушка Марч подарила тебе такую прелесть. Шаль простая, но красивая, так интересно складки спадают с твоих плеч! У меня накидка не перекосилась? Посмотри, я не пропустила застежку на платье? Хорошо, что туфли видны – ножки у меня красивые, не то что нос…

– Вы – воплощение красоты и отрада для глаз! – объявила Джо, как знаток изящного искусства разглядывая голубое перо над золотыми локонами. – Скажите, мэм, праздничное платье полагается тащить по пыли или можно подобрать подол?

– Подбирай, пока идешь, а в доме опускай. Тебе идут длинные юбки, и ты должна научиться грациозно перемещаться, когда подол волочится по полу. Смотри, манжет не до конца застегнут – застегни! Если хочешь выглядеть подобающе, нельзя упускать из вида мелочи, именно из них складывается картина.

Джо с тяжелым вздохом принялась расстегивать пуговицы перчатки, чтобы застегнуть манжет. Наконец обе были готовы и отправились в путь – «ни дать ни взять картинки», как выразилась Ханна, высунувшись из окна.

– Теперь слушай, дорогая! Честеры – люди утонченные, при них нужно следить за манерами. Не говори ничего резкого и ничего странного, ладно? Держись спокойно, невозмутимо и побольше молчи – как настоящая леди. Ты ведь продержишься четверть часа? – спросила Эми, когда они подошли к первому дому, предварительно заняв зонтик у Мэг, которая, держа на руках двух малышей, придирчиво осмотрела сестер.

– Так, посмотрим… Спокойно, невозмутимо и побольше молчать… Должна справиться! Я исполняла роли чопорных дам на сцене, сыграю и сейчас. Я прекрасная актриса, в чем ты сейчас убедишься, так что ни о чем не волнуйся, дитя мое!

Эми вздохнула с облегчением, однако коварная Джо поймала сестру на слове – все время первого визита она сидела, грациозно сложив руки и аккуратно расправив юбку, была спокойна, как море в штиль, бесстрастна, как статуя, и молчалива, как сфинкс. Напрасно миссис Честер хвалила «очаровательный роман», а ее дочери заводили разговоры о балах, пикниках, опере и моде – Джо на все отвечала улыбкой, кивком головы, а также сдержанным и невозмутимым «да» или «нет». Напрасно Эми подавала беззвучные сигналы: «Говори!», пыталась втянуть сестру в разговор и незаметно пинала ее ногой. Джо ни на что не реагировала и держалась с ледяной сдержанностью и совершенным безразличием.

– Какая же высокомерная и скучная старшая мисс Марч! – слишком громко воскликнула одна из хозяек дома, едва закрыв за гостьями дверь.

Джо беззвучно рассмеялась, а Эми, удрученная неверным истолкованием наставлений, разумеется, накинулась на сестру.

– Ты ужасно меня подвела! Я просила держаться спокойно и с достоинством, а не сидеть, как истукан! У Лэмбов будь общительней, сплетничай, как все девочки, и интересуйся платьями, флиртом и прочей ерундой. Они вращаются в высшем обществе, и это знакомство нам чрезвычайно полезно, там мы должны произвести хорошее впечатление во что бы то ни стало!

– Я буду милой! Буду сплетничать, хихикать, восторгаться и ужасаться по любому поводу, только скажи! Я с огромным удовольствием примерю роль «очаровательной особы». Возьму мисс Честер в качестве примера и слегка усовершенствую образ! Вот увидишь, Лэмбы скажут: «Какая же живая и приятная эта Джо Марч!»

Эми встревожилась, и немудрено – если Джо начинала чудить, остановить ее было непросто. Они вошли в следующую гостиную, и Джо, под озабоченным взглядом сестры расцеловав девушек и улыбнувшись молодым людям, включилась в беседу с поразительным воодушевлением. Эми была захвачена миссис Лэмб, питавшей к ней нежные чувства, и терпеливо слушала о последней выходке Лукреции, пока трое прекрасных молодых людей кружили на почтительном расстоянии, выжидая удобный момент, чтобы прийти на помощь. Таким образом, Эми не имела возможности повлиять на сестру, которая, очевидно, снова замыслила шалость. Джо болтала без умолку, словно старушка-сплетница, собрав возле себя тесный кружок слушателей. Эми изо всех сил напрягала слух, чтобы понять, о чем идет речь – обрывки фраз наполняли ее тревогой, округлившиеся глаза и всплескивания рук будили любопытство, а бурные взрывы смеха вызывали жгучее желание разделить веселье. Только представьте, как страдала Эми, услышав следующее:

– Эми прекрасная наездница! Кто ее учил?

– Никто! Она училась ровной посадке, надев старое седло на ветку дерева и держа поводья. Сейчас ездит верхом на любом скакуне, поскольку страх ей неведом! Конюх разрешает моей сестре седлать необъезженных лошадей – она их тренирует, чтобы они потом возили дам. Ей так нравится это дело, что если ничего другого из нее не выйдет, она сможет зарабатывать на жизнь, объезжая лошадей!

Слыша эти ужасные речи, Эми едва усидела на месте. Джо выставляла ее в весьма легкомысленном виде – самый ужасный недостаток в глазах Эми. Однако ничего нельзя было поделать, почтенная миссис Лэмб продолжала говорить, а Джо тем временем сыпала забавными историями и ужаснейшими выдумками.

– О, наша Эми была в отчаянии в тот день! Ни одного нормального скакуна не осталось! Один хромой, второй слепой, а третий такой упрямый, что с места не сойдет. Хороший выбор для прогулки, правда?

– И кого же она выбрала? – смеясь спросил один из молодых людей, явно довольный историей.

– Никого! Она услышала веселое ржание в конюшне за рекой и решила прокатиться на том жеребце – он был красив и горяч. Увы! Никто не мог привести ей коня, и ей пришлось идти к нему самой. Только представьте, она взяла и переплыла реку с седлом на голове и на глазах изумленного конюха направилась к конюшне.

– И прокатилась на жеребце?

– Разумеется! Чудесно прокатилась! Я боялась, что она разобьется, но Эми прекрасно с ним справилась и была душой компании на той прогулке!

– Вот отважная! – восхитился юный мистер Лэмб, одобрительно поглядывая на Эми и гадая, что же говорит мама, что девушка сидит такая красная и смущенная.

Через минуту Эми смутилась и покраснела еще больше, потому что разговор неожиданно перешел на тему одежды. Кто-то из девушек поинтересовался у Джо, где она купила нежно-оливковую шляпу, которую надевала на прошлый пикник. Глупая Джо вместо того, чтобы просто сказать название магазина, где приобрели шляпу два года назад, не нашла ничего лучшего, чем разразиться ненужными подробностями:

– О, это Эми раскрасила! Нежных оттенков в магазине не найти, мы сами красим шляпы в любой цвет, какой пожелаем! Правда здорово иметь сестру художницу?

– Как оригинально! – воскликнула мисс Лэмб, которая находила Джо чрезвычайно забавной.

– Это еще ерунда! Наша Эми способна на все! Например, однажды она хотела надеть синие туфельки на праздник у Салли и просто раскрасила испачкавшиеся белые в чудеснейший небесно-голубой оттенок – не отличить от атласных! – с гордостью расписывала достоинства сестры Джо.

Эми была так сердита, что с радостью запустила бы в нее чем-нибудь.

– Мы недавно читали ваш рассказ и были в восторге! – заметила старшая мисс Лэмб, желая похвалить литературно одаренную подругу, хоть, надо признать, Джо в данный момент на оную походила мало. Упоминания ее «трудов» всегда действовали на Джо плохо: она принимала строгий вид, обижалась или бесцеремонно переводила тему – как случилось и в тот раз.

– Жаль, что вы не нашли ничего лучше! Я написала эту ерунду, потому что она продается и нравится обывателям. Кстати, вы едете зимой в Нью-Йорк?

Поскольку мисс Лэмб была от рассказа «в восторге», замечание Джо прозвучало неблагодарно и даже обидно. Джо сразу осознала ошибку, однако, побоявшись сделать еще хуже, вспомнила, что гостям полагается прощаться первыми, и внезапно выпалила, оборвав нескольких человек на полуслове:

– О, Эми, нам пора! До свидания, дорогие! Непременно приходите нас навестить, мы умираем от скуки! Вас, мистер Лэмб, я не приглашаю; впрочем, если вы придете, вряд ли решусь прогнать!

Вышло до того похоже на щебетание Мэй Честер, что Эми поспешно покинула комнату – ей хотелось плакать и смеяться одновременно.

– Правда хорошо получилось? – спросила довольная Джо, когда они уходили.

– Хуже не бывает! – отрезала Эми. – Что на тебя нашло? К чему рассказы о седле, шляпах, туфлях и всем остальном?

– А что? Это забавно, и людям интересно послушать. Все знают, что мы бедны, зачем притворяться, будто имеем по конюху каждая, покупаем по три-четыре шляпы на каждый сезон, и все достается нам столь же легко, как им?

– А зачем выдавать наши маленькие хитрости, лишний раз обнажая бедность? У тебя нет ни капли гордости, и ты никогда не поймешь, когда нужно говорить, а когда держать язык за зубами! – с горечью заявила Эми.

Бедная Джо смутилась и молча потерла кончик носа жестким платком, словно в наказание за совершенные злодеяния.

– Как я должна вести себя здесь? – спросила она на пороге третьего дома.

– Как хочешь! Мне все равно! – коротко ответила Эми.

– Тогда буду просто получать удовольствие. Мальчики сейчас дома, и можно спокойно поговорить. Видит бог, мне нужна передышка – светский этикет плохо сказывается на моем здоровье! – мрачно произнесла Джо, расстроенная неудавшимися попытками угодить.

Теплый прием трех взрослых сыновей и нескольких хорошеньких детей сразу поднял ей настроение, и, предоставив Эми развлекать хозяйку и мистера Тюдора, который тоже зашел навестить, Джо посвятила себя общению с молодежью и нашла, что это ей больше по душе. Она с большим интересом слушала истории о колледже, без малейших возражений гладила пойнтеров и пуделей, искренне согласилась, что «Том Браун – молодчина», повторив не совсем изящно выраженную похвалу, а когда один из младших мальчиков предложил взглянуть на черепашек, Джо поднялась с такой готовностью, что мать семейства улыбнулась гостье, поправляя чепец – медвежьи ласки сыновей вечно приводили ее прическу в довольно жалкий вид, однако она не променяла бы ее на самую безупречную укладку во французском салоне.

Эми, больше не заботясь о сестре, тоже неплохо проводила время. Дядя мистера Тюдора был женат на англичанке, которая приходилась четвероюродной сестрой настоящему лорду, и все семейство вызывало у Эми глубочайшее уважение. Она, хоть и была рождена и воспитана в Америке, грешила чинопочитанием, свойственным многим из нас, в ней сохранилась верность монарху, которая еще недавно заставляла самую свободную нацию мира мгновенно приходить в восторг при виде королевы. Любовь молодой страны к старой похожа на привязанность выросшего сына к маленькой властной матери, которая держала его при себе, пока могла, и отпустила с раздражением, когда он взбунтовался. Даже удовольствие поговорить с дальним родственником английской знати не заставило Эми забыть о времени; когда положенное количество минут истекло, неохотно покинув родню британской аристократии, она стала оглядывать комнату в поисках Джо, искренне надеясь, что неисправимая сестрица не позорит имя Марчей.

Могло быть и хуже – Джо всего лишь сидела на траве в окружении мальчишек, на коленях у нее примостилась собака, устроившись с грязными лапами на лучшем праздничном платье, а Джо рассказывала восхищенным слушателям о последней проделке Лори. Один из малышей тыкал черепаху зонтиком Эми, другой ел имбирный пряник над шляпкой Джо, а третий сделал из перчаток мячик и пинал его ногой. Всем было весело, и когда Джо, собрав подпорченное имущество, собралась уходить, ее дружно провожали, упрашивая заходить еще – «нам так понравились приключения Лори!».

– Хорошие ребята, правда? Я снова чувствую себя молодой и полной сил! – объявила Джо по дороге, спрятав руки за спину – отчасти по старой привычке, отчасти чтобы спрятать испачканный зонт.

– Почему ты избегаешь мистера Тюдора? – спросила Эми, мудро умолчав о потрепанном виде сестры.

– Мне он не нравится. Важничает, пренебрежительно отзывается о сестрах, не слушается отца, не проявляет уважения к матери. Лори говорит – он ветреный, я не стремлюсь с ним общаться, поэтому держусь подальше.

– Могла бы быть повежливей! Ему ты холодно кивнула, а Тому Чамберлену – сыну лавочника, поклонилась с радушной улыбкой! Надо было наоборот! – укоризненно заметила Эми.

– Не надо было! – упрямо возразила Джо. – Я не испытываю к Тюдору ни симпатии, ни уважения, хоть племянница племянника дяди его дедушки приходится четвероюродной сестрой лорду! Томми бедный парень, скромный, порядочный и очень умный. Я хорошо к нему отношусь и веду себя соответствующе, потому что он настоящий джентльмен, несмотря на непрезентабельность!