Парфюмерный гид 2018

Парфюмерный гид 2018
Таня Санчес

Лука Турин

В своей новой книге знаменитые парфюмерные критики Лука Турин и Таня Санчес обозревают более 1200 ароматов, массовых и нишевых, вышедших за последние десять лет, и дают беспристрастную оценку современной индустрии духов – без купюр, но с юмором и знанием дела. Что такое линейные композиции, чем нишевая парфюмерия отличается от артизанальной и почему духи сегодня стоят так дорого – все эти ответы вы найдете в «Парфюмерном гиде 2018».

Лука Турин, Таня Санчес

Парфюмерный гид 2018

PERFUMES: THE GUIDE 2018

Luca Turin & Tania Sanchez

Copyright © Luca Turin and Tania Sanchez, 2018

Перевод с английского Ксении Головановой

Все права защищены. Никакая часть этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в интернете, без письменного разрешения владельца авторских прав – за исключением рецензентов, которые вправе цитировать краткие выдержки из книги в своих рецензиях. По всем вопросам обращаться по адресу perfuumista@gmail.com или через сайт www.perfumestheguide.com.

Отдельные рецензии (в немного отличающемся виде) прежде выходили в Vogue Arabia.

Моим детям

СЛОВА ПРИЗНАТЕЛЬНОСТИ

Благодарим всех парфюмеров, приславших образцы своих духов. Отдельное спасибо Майклу Эдвардсу, чья парфюмерная база Fragrances of the World – образец глубины и точности – оказалась незаменимым источником для нашей работы. Мы также признательны основателю Luckyscent Франко Райту, Ариэль Шошане, создательнице Xiujuexi Кристи Шен, организаторам выставки Esxence, Уиллу Инригу, Кэти Пакрик, пользователю Pluran на форуме Basenotes, некоммерческой организации The Institute for Art and Olfaction и Катерине Минт из Vogue (в прошлом Style) Arabia. Большое спасибо отзывчивым консультантам в афинских универмагах Attica и Hondos Center – за то, что терпели наше подозрительное вынюхивание и праздношатание. И Мике Хану – за его идеи и помощь в оформлении обложки.

Об этой книге

В нашем новом справочнике мы обозрели 1200 парфюмерных композиций. Цифра, казалось бы, внушительная, но имейте в виду вот что: между 2009 и 2017 годами Майкл Эдвардс (авторитетный парфюмерный эксперт и систематик. – Прим. пер.) включил в свою энциклопедию Fragrances of the World 16644 новых аромата. Если еще десять лет назад обозреть все существующие духи представлялось невозможным, то сегодня подобная идея и вовсе вызывает смех.

Как мы вышли из трудной ситуации? В первом справочнике мы исследовали мир духов в целом, от его истоков до наших дней – флакон за флаконом. С этой книги начинается новый долгосрочный проект, в рамках которого мы будем оценивать текущее состояние современной парфюмерии – к слову, сегодня она переживает глубокую трансформацию. На наше счастье, прекрасных духов по-прежнему много. Но еще больше – дешевых, вторичных и просто ужасных (а некоторые из них вдобавок чудовищно дороги).

Наши рецензии не следует считать научной экспертизой. Как любая критика, они выросли из вкусовщины, вооруженной знаниями. Что вообще делает духи хорошими? На этот вопрос я обстоятельно ответила в предыдущем справочнике и повторяться не буду, но если говорить кратко, то это красота (духи пахнут хорошо), идея (духи пахнут интересно), новизна (таких духов мы прежде не нюхали) и мастерство (духи собраны безупречно).

Само собой, первый критерий качества – хорошо ли что-то пахнет – самый спорный. Кому-то композиции, которым мы поставили высокую оценку, покажутся отвратительными, другим – наконец-то обретенным сокровищем. Но мы стоим на своем: любой, кто задастся целью познакомиться с этими духами, будет вознагражден – лучшим, что есть в современном искусстве парфюмерии. ТС

Десять лет спустя

Мы с Лукой, вместе и по отдельности, перенюхали несколько тысяч ароматов и обсудили их за полудюжиной кухонных столов в полудюжине разных стран. Даже после основательного прореживания наша общая коллекция занимает три икеевских стеллажа Billy – застекленных, максимальной высоты – у нас в подвале. И я по-прежнему уверена, что наша работа – оценивать художественную ценность духов и говорить о них как о хороших, плохих или великих – очень важна, может быть даже важнее, чем когда-либо.

Когда в 2008 году Viking Penguin (и Profile в Великобритании) напечатали первое издание Perfumes: The Guide, наша книга, панегирик эпохе классической парфюмерии, превратилась в надгробную речь: к тому моменту многие шедевры предыдущих десятилетий были сняты с производства или обезображены – урезанием бюджетов, аллергофобией, смертью парфюмерных домов, новыми вкусами покупателей и проблемами поставщиков. Большие духи XX века спели свою лебединую песню: в том, что вскоре заняло их место на полках, никто бы не признал великую классику. Мы внесли правки в текст для издания в мягкой обложке, оценили нанесенный парфюмерии ущерб в The Little Book of Perfumes: 100 Classics, а потом вдруг поняли, что не хотим потратить остаток жизни на парфюмерные некрологи. Словом, мы решили расстаться с парфюмерией. Но пустоту, которая образовалась в результате массового вымирания, вдруг заполнили полчища независимых парфюмеров – произошел своего рода кембрийский взрыв новых марок, идей и жанров. До этого мы несколько лет почти не пользовались духами, а теперь стали робко заглядывать в маленькие магазины и парфюмерные отделы универмагов, с удивлением осознавая, что мы, общепризнанные парфюмерные эксперты, совершенно отстали от жизни. Мы принялись «пшикаться» разными штуками. Нам понравилось. И мы поняли, что пора воскрешать наш справочник. Духи умерли, да здравствуют духи!

Во-первых, place aux jeunes – дорогу молодым, как любил приговаривать мой трехъязычный пасынок, втискиваясь в несуществующий пятачок на занятом нами диване. За последние десять-пятнадцать лет появилось множество новых парфюмеров, причем не только французских, читай из старого доброго Граса. Ситуация уже начала меняться, когда мы писали свою первую книгу: одну из «пятизвездочных» рецензий в ней получил L'Air du Dеsert Marocain швейцарского парфюмера-самоучки Энди Тауэра, аромат, который Лука надел на нашу свадьбу. Многие парфюмеры, чьи работы мы оцениваем в этой книге, вольные птицы, не связанные контрактами: кто-то получил профильное образование, другие обучили себя сами. В их рядах все больше женщин и открытых геев – важный сдвиг в традиционно мачистской индустрии, которая в те редкие моменты, когда не прячет парфюмеров от общественности, выпускает на арену одного из них (само собой, мужчину), чтобы тот лепетал (само собой, по-французски) про Духи Как Отражение Женской Красоты. Пусть независимые парфюмеры не всегда имеют доступ к роботам-дозировщикам, сложным аналитическим приборам и колоссальным палитрам из тысяч душистых веществ, зато реже страдают от фокус-групп, лихорадочной спешки и урезанных бюджетов. Более независимыми выглядят и новые марки – маленькие, как правило не связанные с международными конгломератами (хотя умники из Estеe Lauder и прикупили Frеdеric Malle и Kilian).

Революция инди-парфюмерии ставит под сомнение центральное место Франции в ароматном мире, прежде бесспорное. Мы с Лукой надеемся, что со временем и французский перестанет быть международным языком духов, особенно скверный и якобы поэтический. Если ты делаешь свои духи в Бруклине, то названия в духе Nuit Noire des Fleurs Blanches Pour Femme и прочей школьной чуши, пропущенной через Google Translate, непростительны. Может, лучше перейти на эсперанто?

Рассредоточилось и парфюмерное образование: у крупнейших независимых школ Франции (ISIPCA, Ecole Supеrieure du Parfum, Cinqui?me Sens и Грасского института парфюмерии) появилось множество конкурентов по всему свету. Кто-то занимается банальным грабежом – я говорю, в частности, о бывших специалистах по маркетингу, которые оценивают свои занятия в сотни долларов за урок, хотя их собственные работы разве что с натяжкой можно назвать заурядными, – но точно не все: отдельные композиции в этой книге, совершенно прекрасные, были составлены людьми, ни дня не проработавшими в парфюмерной компании. Некоммерческая организация The Institute for Art and Olfaction продвигает независимую парфюмерию с помощью ежегодной премии, в судействе которой иногда участвует Лука. Обычно духи независимых марок, привлекающих парфюмеров со стороны, и артизанальных брендов, где хозяин и парфюмер – один и тот же человек, судят отдельно, как разные весовые категории. Но недавно нас с Лукой ждал сюрприз: в слепом тесте артизанальные парфюмеры обошли крепких профессионалов. И вот это уже интересно.

Духи, угодившие в наш справочник, ехали к нам из самых разных мест: Австралии, Африки, России, Малой Азии, Южной Азии, Восточной Азии, обеих Америк. Их создавали химики, архитекторы, фотографы и музыканты, нередко по ночам, после основной работы. Сегодня уже как-то неловко не заниматься парфюмерией; возможно, вы тоже смешиваете духи, а я единственная, кто так и не впрыгнул в этот поезд. Мы даже подумывали убрать из книги все массовые ароматы, чтобы освободить чуть больше места для независимых марок, а начни мы писать свой справочник сейчас, пришлось бы его дополнить еще тысячью рецензий.

Но как все это изобилие попадает в универмаги? Давайте посмотрим. Десять лет назад парфюмерные бюджеты свалились в такие тартарары, что любой покупатель, сохранись у него хоть тень воспоминания о хороших духах бабушки, был в состоянии заметить, сколь невелика разница между его дорогим парфюмом из Sephora и трехкопеечным освежителем воздуха из ближайшего супермаркета. В Греции, где мы сейчас живем, есть торговая сеть Hondos Center. В отделе люкса там продается YSL, Dior и Chanel, в отделе масс-маркета – вместе с тампонами и зубной пастой – можно купить простецкие духи, которые разливают из больших стеклянных чанов с «Цветами», «Шипром» и прочими названиями в той же манере. Бок о бок с ближайшим к нам Hondos работает парфюмерный магазин, торгующий одноименными копиями духов из универмага по соседству, произведенными сразу после официального запуска. А в интернете те же духи, хоть и настоящие, вовсю продают магазины сниженных цен. Словом, из-за подделок, магазинов-дискаунтеров и дешевых духов парфюмерные отделы дорогих универмагов переживают не лучшие времена. Духам грозит опасность – превратиться в товар широкого потребления, который выбирают исходя из цены. Что же делают большие магазины, чтобы к ним вернулся покупатель?

Во-первых, и это самая вредная стратегия из всех, клиента решили утопить в потоке новых товаров. Есть мнение, что покупатель, будто тираннозавр в «Парке Юрского периода», видит только то, что движется; как следствие, магазины насели на бренды, заставив тех выдавать по целому прилавку новых товаров ежегодно, – отсюда и нескончаемый парад практически неотличимых «Маленьких Черных Платьев Что-то Там» у Guerlain. Зачем тратить годы на совершенствование великих и незабываемых духов, если широкая публика, страдающая аносмией и потерей памяти одновременно, радостно покупает один и тот же аромат под разными именами, стоит ему переодеться в новый флакон? К тому моменту, как покупатель осознает, что его одурачили, уже выходит что-то новенькое, и он неизбежно возвращается за добавкой: ему скучно, ведь вы продаете ему скучные духи. Достаточно поменять верхнюю ноту, чтобы в магазине аромат пах немного по-другому – и все, дело сделано (плюс экономия на регистрации нового товарного знака).

Вторая и более интересная стратегия, впервые примеченная нами в лондонских универмагах Selfridges и Harrods, заключается в том, чтобы наполнить парфюмерный отдел всевозможными вещами, про которые никто не слышал. Вещи, про которые никто не слышал, новые по определению: их еще не успели подделать. Производят их маленькие марки, в индийских дискаунтерах подобные духи не продаются, да что там – бывает, не продаются даже на собственных сайтах. Порой в них содержатся столь дефицитные душистые вещества, что их запаса не хватило бы для серьезного запуска ни одному глобальному бренду, а специалистам по подделкам и подавно. Ценообразование у таких производителей непогрешимое: у них нет привязки к большому бренду или контракта со знаменитостью, – словом, нет четко обозначенного места в иерархии роскоши, поэтому и ценник может быть каким угодно. А еще, случается, такие духи и впрямь хороши.

Само собой, отсутствие у новой марки наружной рекламы с томной актрисой, дующей губы на флакон, не гарантия того, что эта марка окажется кладезем новых идей, – иначе наш гид был бы бесполезным. Там, где есть деньги, всегда полно подражателей и вторичных идей, самонадеянных новичков и смелых, но не доведенных до конца замыслов, заезженных клише и шикарных, но утомительных концептов, пресс-релизов даже более идиотских, чем обычно, и, наконец, бесхитростных и циничных подделок – все как в привычном люксе. Драгоценные камни попадаются и в этом навозе, но, отправляясь на их поиск, будьте готовы запачкать руки.

Имейте в виду, что примерно половине ароматов в новом справочнике мы присудили одну или две звезды: для вас, дорогие читатели, они недостаточно хороши. В этом нет ничего удивительного, учитывая средний размер бюджета на формулу у люксовых брендов и отсутствие опыта и знаний (а иногда и добрых намерений) у нишевых новичков. Тем не менее мы, к собственному восторгу, обнаружили аж двадцать ароматов, заслуживающих пяти звезд, – не обещаем, что вам понравятся все, но сделаны они умело и нескучно. В предыдущем справочнике таких «пятизвездочников» было около сотни, но и охватывал он более века парфюмерной истории, начиная с Jicky (Guerlain, 1999). Двадцать композиций за десять лет – не так уж плохо.

Ну что же, давайте поговорим о тенденциях.

(1) Celebrity-парфюмерия сошла с дистанции. В 2008 году мы с Лукой оплакивали мир духов, каким он был раньше, а теперь хороним – правда, с немалым удовольствием – циничные стратегии монетизации чужой славы. Будущие историки, знайте: в самом начале нашего тысячелетия люди обожали знаменитостей и пытались консумировать свою любовь с помощью дешевых духов, помеченных «звездными» именами. Знаменитости получали прибыль, от фанатов чем-то пахло, все были довольны. Настолько, что, когда вышел первый справочник, людей интересовали исключительно духи Сары-Джессики Паркер, Бритни Спирс и Виктории Бекхэм. Но уже в 2016 году я с облегчением прочитала в цеховых новостях, что продажи celebrity-ароматов в Великобритании упали на 22 %, а в США, оказывается, стабильно проседали с 2011-го. Напрашивается простой вывод: тот, кто однажды купил такие духи, понял, что вторые ему не нужны. Новые, конечно, по-прежнему выходят, но все же, Ким Кардашьян, ты опоздала.

(2) Уд – новая ваниль. Представляю вашему вниманию факт: в наш справочник угодило 46 ароматов с тем или иным написанием ‘oud’ на этикетке, не говоря уже об остальных удовых духах, обошедшихся без этого слова. Причин популярности уда, ноты – что греха таить – странной и неочевидной, со сложным запахом столярного клея, кожи и пластырей, несколько. Пару лет назад какой-то журналист обвинил ЛТ в повальном увлечении рынка агаровым маслом, сославшись на статью моего соавтора, по-видимому авторитетную, о том, как он пустился на поиски уда во время одной из своих поездок. (Надеюсь, то обстоятельство, что первый важный западный уд – M7 марки Yves Saint Laurent – вышел задолго до упомянутой статьи, поможет Луке избежать ответственности.) Думаю, гораздо больший эффект на положение дел оказал арабский парфюмерный рынок, богатый нефтью и любящий роскошь, – тот самый край, откуда и пошли удовые ароматы, где гостей умащивают ладаном и розовой водой и где мужчины носят яркие и пышные древесно-розовые духи, заполняющие собой целую комнату. Западные уды стараются угодить и этому рынку, и неугомонным искателям приключений в нишевой парфюмерии. Кроме того, какое-то время назад те парфюмеры, которым настоящий уд казался слишком дорогим, вонючим или нестабильным от партии к партии, получили доступ к дешевым удовым базам. А еще уд – настоящее спасение для авторов, озадаченных качеством драйдауна (см. словарь. – Прим. пер.) с тех пор, как из-за всевозможных перебоев и ограничений пострадали классические парфюмерные структуры, во многом зависевшие от дубового мха (его признали аллергеном), сандала (извели почти весь), мускусов (нитромускусы запретили из-за нейтротоксичности), ванили (дорого, небольшой урожай) и циветты (права животных). Уд – материал со стойким и сложным ароматом, в котором есть выраженный животный оттенок. Сегодня, когда марки не только хвастаются этим материалом на этикетках, но и действительно много с ним работают, уд может стать одной из ключевых красок в парфюмерной палитре. Ее станут использовать все чаще, о чем вы, возможно, не всегда будете догадываться.

(3) Производителя перестал волновать драйдаун. Если не брать в расчет всякие концептуальные шалости вроде ароматов Escentric Molecules и Juliet Has a Gun, состоящих из единственного компонента, то духи, как правило, представляют собой смесь душистых материалов разной летучести. Иначе говоря, что-то вы унюхаете в самом начале, что-то – позже, а что-то и вовсе под занавес, так как все вещества испаряются с разной скоростью. Одна из главных технических задач парфюмера – использовать этот естественный процесс таким образом, чтобы духи показывали нечто красивое и интересное на каждом этапе своего развития: верхние ноты в первые несколько минут, сердце – в последующие пару часов, драйдаун – в конце. Многие классические духи Guerlain, в особенности Mitsouko и Chamade, лучше всего пахли через несколько часов после нанесения.

Но модель начала меняться уже в то время, когда мы писали предыдущий гид. Винить в этом следует, во-первых, упомянутые выше проблемы с палитрой душистых веществ, а во-вторых – и это главное – коммерческий цинизм, побуждающий производителя делать парфюмерию, которая хорошо пахнет только в первые несколько минут. Их достаточно, чтобы покупатель воскликнул «Мне нравится! Беру!» и ушел домой со склянкой плохих духов. Для изначально летучих композиций, скажем, для старомодных одеколонов, это не проблема, но для ароматов, которые проживут с тобой целый день или целую ночь, – еще какая.

Поставить крест на хороших драйдаунах было бы проще всего, но они по-прежнему встречаются. И в люксе, где блестящие парфюмеры Кристин Нажель (Twilly, Galop) и Матильда Лоран (L’Envol) возводят монументальные и новаторские базы из того, с чем могут работать, и в нише – там есть такие марки, как Bogue, Parfum d’Empire и Lubin, которые создают свои несокрушимые конструкции по более классическим чертежам. С подобными духами вы проживете целый день, не испытав желания смыть их уже к обеду. А если вам нравятся верхние ноты, которые, к вашей досаде, быстро улетучиваются, то вот решение: наносите духи на одежду. От тепла вашей кожи все улетает еще быстрее.

(4) Зачем продавать один аромат, если можно продать полдюжины? Запускаться с единственными духами – прошлый век. Сегодня большинство так называемых нишевых брендов (то есть марок с очень ограниченным распространением) боится затеряться в толпе и потому берет пример с походников, которые знают, что при неожиданной встрече с медведем нужно попытаться выглядеть больше, чем вы есть на самом деле. Взять хотя бы Tom Ford с его 74 ароматами в массивных флаконах, распластавшийся на парфюмерном этаже так широко и вальяжно, что другим попросту не хватает места.

Канон, установленный парфюмерным визионером Сержем Лютансом, выплеснулся за пределы его бутика в Пале-Рояль и превратился в нишевое клише. Теперь во всех линейках обязательно есть что-то из перечисленного: дымная кожа, цитрусы, ладанно-древесный аромат, уд, пряная амбра, белые цветы, розы, зеленые цветы, ирис. Флаконы обычно единообразные, высокие, прямоугольные (кто-то предпочитает цилиндры), с минималистичной этикеткой. В названиях прослеживается определенная тематика, будь то стихии, группы крови, ядовитые растения и т. д.

Парфюмерные коллекции, собранные по такому образцу, нередко выглядят сырыми, сделанными наспех. Особенно часто этим грешит псевдониша – большие бренды, которые пытаются влиться в нишевую тенденцию, такие как Maison Margiela Replica. А еще есть маленькие марки вроде очаровательных 4160 Tuesdays или многочисленных отпрысков неистово плодовитого Пьера Гийома – там обходится без затертых шаблонов, но количество выпускаемых ими духов наводит оторопь. Мечтаем о том, чтобы эти талантливые люди не спешили и вместо череды небрежных набросков показали бы что-то одно, но хорошее. Перепробовать их коллекции целиком не получится и за день – даже с отдельным парфюмерным гидом.

(5) Теперь духи, вне зависимости от объема флакона и дешевизны формулы, стоят не меньше $100. Чаще $130, а нередко и дороже $200. Мы обеспокоены тем, что все новые марки оценивают свою продукцию одинаково: это жутковато и противоестественно. Ребята, признавайтесь: ваше ценообразование регулирует какой-то картель?

(6) Мужские ароматы стали мощнее женских. Жаловаться на чужие духи – развлечение отнюдь не новое, но в прошлом условный парень, переборщивший с лосьоном после бритья, мишенью для подобных жалоб становился реже, чем женщина, которая, вероятно, еще не вполне оправилась от простуды и перед выходом опорожнила себе в декольте не меньше половины флакона. Теперь все иначе. В последние годы развернулась активная кампания, подзуживающая мужчин злоупотреблять духами, или, как их стали называть, «спреями для тела», то есть буквально обливаться ими. Еще лет десять назад моя приятельница жаловалась на сына-подростка и его друзей, от которых так разило Axe – в Великобритании мы называем его Lynx, – что нечем было дышать в комнате. А недавно друг запостил у себя в фейсбуке скриншот – обсуждение мужской парфюмерии на форуме, где какой-то бестолковый парень, ровесник сына моей приятельницы (а может, и он сам), писал, что у его новых духов «огромный шлейф», который чувствуешь за версту и от которого девушки теряют самообладание, а вместе с ним и трусики (я было подумала, что дело в каких-то химикатах, разъедающих резинки у нижнего белья, но здесь явно имелось в виду нечто другое). Все женщины, продолжал автор, строили ему глазки, «особенно азиатки»; что ж, эти строчки избавили меня от привычки сердито таращиться на парней, переборщивших с одеколоном. Современные мужчины постоянно обсуждают в интернете мощь и эффективность духов, будто речь идет о станках или механизмах. Всякий раз, когда такое вижу, вспоминаю своего знакомого из Огайо, переехавшего на Восточное побережье. Его превращение в лощеного нью-йоркского денди казалось мне вполне убедительным – до тех пор, пока однажды на вечеринке, вскинув глаза к потолку и увидев хозяйский кондиционер, работавший на полную мощность, он не возопил с восхищением: «Вот так мощная детка!».

Мало кто будет коситься на мужчину с заметным шлейфом духов, если эти духи хороши. Но дело в том, что ароматы, которые сегодня позиционируются как мужские, не просто заметные, а намеренно громкие – носить их, не притягивая взглядов, не получится. Такие духи как плохие колонки – гудят по низам и свистят по верхам, их мерзкие искажения раздражают даже на низкой громкости. Но для современного покупателя громогласность аромата – признак качества, ведь подобная парфюмерия привлекает внимание, а плохого пиара, как мы знаем, не бывает. Чаще всего подобный эффект достигается при помощи грубых амбродревесных материалов – дешевых, лишенных какой-либо красоты и пахнущих дезинфицирующим средством такой силы, что с его помощью можно стереть Нью-Йорк. Этих духов следует опасаться, а не восхищаться ими. Бойтесь.

(7) Что-то интересное происходит в Средиземноморье. Италия, некогда твердыня безликих духов, неумело подражавших старинному аптечному стилю, теперь производит по-настоящему современные ароматы – оригинальные, великолепного качества. Взять хотя бы работы Bogue (особенно «пятизвездочный» MEM), Antonio Alessandria, Masque Milano, Sammarco и Maria Candida Gentile – марок, которыми, за редким исключением, управляют талантливые люди других профессий, выросшие за пределами герметичного мира французской парфюмерии. Италия не единственный пример: мадридский бренд Oliver & Co. (теперь он называется Avant-Garden Lab. – Прим. пер.) производит очень хорошие и необычные духи.

(8) Есть движение и в Восточной Азии. Ароматы маленькой малайзийский марки Auphorie (их Miyako, которым мы поставили пять звезд, просто невероятный), красивая инаковость японцев Satori, классическая, но при этом современная эстетика тайского бренда Dusita – мы попробовали множество зрелых, прекрасно сделанных духов родом из тех краев, которым мы обычно отказываем в парфюмерной культуре (с чем не согласятся тысячи людей, выстроившихся в очередь на парфюмерную выставку в Шанхае, где ЛТ выступал несколько лет назад). Тем временем европейские марки вроде Guerlain и Lanc?me продолжают считать, что в Азии любят пошлую умильность – одобренные фокус-группами и сильно разбавленные фруктово-цветочные духи в розовых коробках. Подумайте только, какой эффектный получился бы поворот событий, начни Европа поставлять Китаю дешевые подделки, а Китай – рукотворную роскошь Европе.

(9) Арт-парфюмерия с нами всерьез и надолго. Я не имею в виду концептуальные духи современных художниц, которые заказывают у огромной швейцарской компании Givaudan нечто «с запахом гниющего мяса и гениталий», чем впоследствии ароматизируют свои жуткие галерейные инсталляции. Я говорю о духах для коллекционеров, людей, восприимчивых к разнообразным сообщениям, которые можно зашифровать в запахах, к силе парфюмерии, преображающей наши мысли и нашу жизнь. Таким людям не нужен «фирменный аромат», один на всю жизнь. Современные духи умеют рассказывать разные – короткие и длинные – истории, пахнуть странно и даже отталкивающе, играть с мелодией и тембром, опровергать стереотипные представления о гендере или игнорировать их вообще, смело показывать вам, какой разной бывает красота. Благодаря работе талантливых парфюмеров возможности парфюмерии расширяются с каждым днем.

Аргументы в пользу того, чтобы приравнять парфюмерию к искусству, вызывают скептицизм у парфюмерных же элит, но происходит это лишь потому, что в духах они в первую очередь видят источник дохода, а всем остальным интересуются постольку-поскольку. В более широком культурном контексте недоверие к духам как к художественной форме гораздо чаще объясняется другим – непониманием самого искусства и его целей. Рецензент парфюмерной выставки в Нью-Йорке сетовал на то, что по силе воздействия ни одни духи не сравнятся с «Герникой» Пикассо. Это так, но эффект от «Герники» Пикассо в свою очередь не сравним со Вторым концертом Рахманинова – или, если уж на то пошло, с Twilly марки Herm?s. Духи рассказывают истории, которые можно рассказать только на языке обоняния. И лучшим ароматам в нашей книге – с четырьмя и пятью звездами – это удается. Обещаю, если вы начнете уделять духам внимание, повсюду их искать и собирать, остановиться будет очень сложно. ТС

Переменчивый парфюмерный ландшафт в 1918–2018 годах

Европейская парфюмерия в ее современном изводе возникла на рубеже XIX и XX веков и развивалась благодаря появлению синтетических душистых веществ – кумарина, ванилина, цикламенальдегида, замечательных нитромускусов и т. д. В Первую мировую войну погибли миллионы, но города и промышленность при этом почти не пострадали, и между 1918 и 1939 годами произошел бурный расцвет массовой парфюмерии. Причин тому было несколько: женская конкуренция за оставшихся мужчин, недорогие синтетические материалы, дешевая рабочая сила для сбора натурального сырья, подъем изобразительного искусства и музыки, а также моральный износ некоторых довоенных ценностей – трепет перед статусом в обществе сменился верой во всеобщее светлое будущее. Франсуа Коти построил множество парфюмерных заводов в разных частях света и даже побывал богатейшим человеком Франции, пока не увлекся ультраправыми идеями (промышленник, известный антисемит, скончался в полном одиночестве в 1934 году). Вторая мировая война уничтожила Германию – локомотив европейской химической промышленности, но «хвост» состава, соседняя нейтральная Швейцария, остался нетронутым. Именно там сегодня работают парфюмерные компании из числа самых больших в мире, Firmenich и Givaudan.

В то время почти парфюмерия была французской, а Франция, несмотря на все усилия повыше поднять свой флаг над станом союзников, войну, по сути, проиграла: страна лежала в руинах. Поразительно, но даже в подобных экономических условиях отдельные храбрецы – Кристиан Диор, Жак Фат, Мари-Луиз Карвен – делали моду и выпускали духи под своими именами. После войны основным производителем французской парфюмерии стала компания Roure Bertrand Dupont, чей главный парфюмер, Жан Карль, в 1946 году открыл первую в истории парфюмерную школу при производстве. Другие компании тоже вносили свой вклад, пусть и скромный, но очень нужный: в 1951-м личный санузел был лишь у одной французской семьи из пятнадцати. О зловонии парижского метро, особенно в час пик, ходили легенды – и мало что изменилось в 1960-х, я сам тому свидетель. Вопреки распространенному мнению, главным свойством французской парфюмерии тех лет следует считать не роскошь, а напротив, доступность: тот же Жан Карль ликовал, когда хорошего результата удавалось достичь малыми средствами.