Королева моих грез

– Я не афиширую эти факты, Жизель. – Он с нежностью посмотрел на нее.

– Почему ты ушел отсюда, Халед? Ведь твое сердце принадлежит этому месту.

– Я убил бы его, если бы остался.

– Отчима?

– Я уже был достаточно взрослым и при этом владел знаниями выслеживания, убийства и заметания следов. Он сам меня этому научил. Он был человеком без чести и совести, и все же он обучил меня нашим традициям и навыкам, как в армии учат собирать и разбирать винтовку. Именно поэтому он прожил чуть дольше, пока не умер от рака печени. Я всегда задаю себе один и тот же вопрос: а правильный ли я сделал выбор?

– Конечно правильный. – Джиджи смотрела на него полными слез глазами. – Ты был еще ребенком. Ты все сделал правильно.

– Я тебя не шокировал? – напряженно спросил он.

– Единственное, что меня удивляет в этой истории: как ты стал таким? Добрым, порядочным человеком.

Халед растерянно моргнул, словно ее слова не имели к нему никакого отношения.

– Я никогда не видел, как ты плачешь.

– Я плачу, только если есть над чем поплакать, – сказала она, вытирая слезы.

Халед обнял ее и погладил по волосам.

– Что мне с тобой делать, Жизель?

– Не знаю, – прошептала она.

Джиджи понимала, что он рассказал ей куда больше, чем собирался. Она подняла голову и легонько потянула его за бороду.

– По-моему, пора ее сбрить.

В заднем кармане ее джинсов завибрировал телефон, это было сообщение от Лулу. Она отправила его еще вчера, но связь в башне была очень плохой.

«Дантоны уволены. Театр закрыт. Я подумала, ты должна об этом знать».

Джиджи застыла. Халед взял из ее рук телефон, но даже не взглянул на экран. Он посмотрел ей в глаза, и Джиджи отшатнулась.

– Почему ты уволил Дантонов?

– Они неспособны управлять кабаре.

– И это все, что ты можешь сказать?

Он пожал плечами.

Джиджи покачала головой. Неужели ему настолько наплевать на ее чувства?

– Я закрыл театр на ремонт, а не для продажи. Ты же этого хотела.

– Ты не будешь его продавать?

– Я то и дело слушал, как театр важен для тебя, с чего мне его продавать? Кабаре откроется через полгода, и я хочу, чтобы ты стала управляющей.

– Что?

– Ты слышала.

Джиджи была в ужасе. Она рванула на себя дверь грузовичка и быстро забралась в него. Халед не торопясь обошел машину и сел рядом с ней. Он заговорил так спокойно и уверенно, что Джиджи лишь молча смотрела на него.

– У тебя есть страсть, есть понимание и видение будущего театра, у тебя есть знания и навыки. Имея рядом правильных людей, ты добьешься большого успеха.

– Какие навыки? Я танцовщица, Халед, а не управляющая. Мне казалось, это стало для тебя очевидным, когда я практически вломилась в отель как бешеный сталкер и преследовала тебя по Парижу.

– Воображение, чутье, решимость. Я бы нанял тебя, если бы у нас не было отношений.

– Подожди, ты только что сказал, что у нас отношения?

– Это несколько осложняет ситуацию. Попахивает протекцией, а я знаю, как ты к этому относишься. Но иногда, Джиджи, ради важных вещей можно на что-то закрыть глаза.

– А если у меня не получится?

– Я займу твое место. Джиджи, это абсолютно реальное бизнес-решение. Оно не имеет никакого отношения к тому, как ты красива и потрясающа в постели. Это решение вытекло из того, что ты показала мне в первый день. Лучшее собеседование из тех, что я проводил.

– А что обычно происходит на собеседованиях?

– Я поджариваю соискателей на медленном огне.

– Меня ты не поджаривал.

– А пробежка по Елисейским Полям?

– Теперь ты надо мной смеешься.

Джиджи тоже хотелось рассмеяться, но она твердо знала, что есть кое-что, способное помешать этим планам. Многие будут возражать против ее назначения, и вскоре выплывут старые истории.

Мелкий мошенник Карлос Валенте и его дочь-танцовщица.

Джиджи не знала, какая информация есть в Интернете, она никогда не искала ее. Но она догадывалась, что статьи из английских газет сохранились. Когда Халед узнает правду, он посмотрит на нее совсем другими глазами. И она не может винить его в этом.

Нельзя доверять подобную работу такой женщине, как она. Первый же промах, и обвинят ее.

– Халед, ты должен кое-что узнать.

Она нервно сложила руки на коленях и тихим голосом начала рассказывать об отце, о том, как они колесили по стране, о его мелких кражах и о том, как в один прекрасный день их поймали в ночном клубе в Сохо.

Халед не перебивал. Джиджи рассказывала о своем аресте, ночевке в камере, допросе и освобождении под залог. Она рассказала, что девять месяцев спустя была полностью оправдана, а отцу дали условный срок. Она уехала в Париж, потому что ни один английский клуб не взял бы ее на работу.

– Мне больше нравится история о том, как я стала танцовщицей в кабаре. – Она прикусила губу. – Не думаю, что мне хватило бы смелости пойти на прослушивание в «Синюю птицу», если бы я смогла устроиться на работу в Лондоне. Даже Лулу этого не знает. На самом деле я не такая смелая, какой стараюсь казаться. Я пойму, если ты передумаешь, – сказала она охрипшим голосом.