Способен на все

– Угу, – вяло и как-то сонно сказала Клер. Хотвайер улыбнулся. Ему льстила ее реакция на его поцелуй. Довольный, он повел ее к дому.

Поскольку делать до приезда полиции все равно было нечего, они уселись на диван и включили телевизор. Хотвайер положил руку Клер на плечи, а она свернулась калачиком у него на груди. Хотвайеру было приятно, и он решил, что не станет переживать из-за невесть откуда взявшейся странной потребности все время прикасаться к Клер.

Хотвайер бездумно щелкал пультом, переключаясь с канала на канал, когда Клер вдруг его остановила:

– Подожди, я ее знаю.

– Кого?

– Вернись на местный бесплатный кабельный канал. Хотвайер вернулся назад, и на экране возникла пожилая женщина, беседующая с молодым человеком.

– Это же Куини! Что, скажи на милость, она делает на телевидении?

– Кто такая Куини?

– Моя приятельница из Бельмонт-Мэнора. Из интерната для престарелых.

Женщине со взбитыми седыми волосами и бледно-зелеными глазами было не меньше семидесяти. Ну и приятельница у Клер! Но Хотвайера это не удивляло. Клер была доброй, и пожилые люди, с которыми она работала, наверняка любили ее ненавязчивое общество.

– О чем она говорит? – спросил у Клер Хотвайер. – О какой конспиративной деятельности правительства?

– Понятия не имею. Тихо. Давай слушать. – Клер выхватила у Хотвайера пульт и прибавила громкость.

Куини совсем не производила впечатления милой пожилой леди. Глаза ее покраснели и горели гневом.

– Я абсолютно уверена в том, что это дело тайных правительственных служб. Лестер имел информацию, которая могла представить власти в весьма невыгодном для них свете...

Глава 8

– Итак, напоминаю вам, дорогие телезрители, что у нас в студии местная жительница Куини Гантер, близкая подруга недавно скончавшегося Лестера Уилсона, – говорил репортер, глядя в камеру. Затем он повернулся лицом к Куини: – Вы полагаете, что в смерти вашего друга кто-то замешан?

– Должно быть, сегодня новостей совсем нет, раз такое показывают, – протянул Хотвайер. Между тем Куини на вопрос репортера ответила утвердительно.

– Это местный канал. Участникам передачи платят по часам. Куини когда-то вела на нем свое ток-шоу. У нее еще остались старые связи.

– Мой бедный Лестер, это я виновата в его смерти, – сказала Куини. Она выглядела по-настоящему расстроенной. – Я написала заметку о его деятельности, и вот двумя неделями спустя его не стало.

– Вы не против поделиться содержанием вашей заметки с телезрителями?

Хотвайер невольно задался вопросом, какова аудитория у этой программы. Едва ли такого рода передачи вызывают интерес у многих. Другое дело – реалити-шоу.

– Я узнала, что мой дорогой друг был в юности наемным убийцей, – сообщила Куини, и даже сейчас, в минуты скорби, глаза ее возбужденно загорелись. – В основном он работал на правительство, но выполнял и частные заказы.

– И вы считаете, что правительство прикончило его, чтобы он молчал?

– Прикончило, – брезгливо прокомментировал Хотвайер. – Кто пишет реплики для этих ведущих?

Клер укоризненно нахмурилась, давая понять, чтобы of. замолчал.

Куини страстно закивала: – Да.

– С тех пор много воды утекло. Кому какое дело до того, что происходило лет сорок назад? И кто бы стал мстить за дела сорокалетней давности!

Куини окинула молодого ведущего ледяным взглядом. Его замечание явно отдавало отсебятиной.

– Я видела дневник Лестера. Последний заказ у него был в начале восьмидесятых.

Хотвайер натянулся как струна. Молодой ведущий заерзал на неудобном стуле.

– И все же и это событие произошло двадцать лет назад.

– Молодой человек, у моего Лестера были связи в правительстве, и, если бы они раскрылись, кое-кому было бы весьма неловко.

– А где сейчас его дневник?

– Пропал. – Куини произнесла эту фразу таким тоном, словно сам факт пропажи уже доказывал насильственный характер смерти Лестера.

– Вы в этом уверены? Может, дневник забрали уже после его смерти?

– Он пропал ночью накануне смерти моего друга. Лестер мне говорил. Он переживал из-за этого. Мы вместе с ним обыскали его комнату, и потом я обыскала его комнату уже после случившегося с ним сердечного приступа. Дневник определенно пропал...

Вскоре интервью закончилось, и Хотвайер выключил телевизор.

– Бедная Куини, она себя винит, – печально сказала Клер.

Хотвайер встал и окинул Клер внимательным взглядом. Он мысленно перебирал возможные сценарии.

– Почему?

– Она написала статью в «Газету ветеранов», в которой клеймила правительство за то, что те оплачивают киллеров.

– Так об этой заметке она говорила в начале интервью? Она была опубликована в «Газете ветеранов»?

– Да.

– Сколько людей могли ее прочитать?

– Тираж этой газеты вполне приличный. Она бесплатно доставляется всем проживающим в Бельмонт-Мэноре и еще в три похожих интерната. Еще ее выписывают члены политической группы, поставившей во главу угла заботу о пожилых. Есть у газеты и другие подписчики.

Выходит, статью прочло больше людей, чем увидело интервью по телевизору.

– Она и в статье сообщила о том, что видела дневник киллера?

– Она не написала об этом прямо, но дала недвусмысленный намек.

Хотвайер определенно завелся.

– Этот киллер, Лестер, он тоже жил в Бельмонт-Мэноре?