Иллюзия безгрешности. Детектив

– Зачем ты задеваешь меня, не понимаю…

В лесу вдруг послышался треск кустов, и к реке вышел Михаил. Он подозрительно посмотрел на жену и Степана и, с явной угрозой в голосе, спросил:

– Ты чего трешься возле моей жены?

– Очень она мне нужна, – спокойно ответил Степан, – я просто вымыл руки.

– Ну что ты, Миш, – примирительно вставила Катя, последний раз сполоснув в воде чистый котелок, – он только что подошёл.

– Иди к палатке, – скомандовал Михаил жене.

Катя обрадовалась, что её общение со Степаном так удачно прервалось и, подхватив котелок, побежала в лагерь.

Михаил поднес огромный кулак к лицу Степана.

– Смотри у меня, ещё раз замечу возле моей Катерины, испорчу твою морду. Понял?

– Ну как не понять.

Лариса вылезла из палатки и, оглядевшись по сторонам, пошла к лесу в сторону моста.

– Ты куда? – окликнул её муж.

– Ягод посмотрю, раз уж в лес попали.

– Какие сейчас ягоды?

– Черника ещё должна быть, брусника, клюква, костяника.

– Далеко не уходи.

– Я поблизости, не переживай. Ты же знаешь, я трусиха…

Олег топориком нарубил лучинки и положил их просохнуть возле костра. Подняв голову, он увидел, что в сторону, куда недавно ушла Лариса, направился Степан. Немного выждав, Олег пошёл вслед за ними. Между деревьями он увидел жену: она стояла, держа в руках прозрачный пакет с какими-то ягодами, и, с бледным напряженным лицом, слушала Степана. О чём они разговаривали, отсюда было неслышно. Олег решил подойти поближе, но когда под его ногой хрустнула ветка, он увидел, как испуганно отпрянула от Степана Лариса и растерялась, заметив мужа.

– Ладно, – подчёркнуто равнодушно кивнула она Степану и пошла навстречу Олегу.

– Лариса, что здесь происходит?

– Чего ты встрепенулся? Степа рассказал мне страшилку, вот я и перепугалась, – пряча глаза от мужа, ответила Лариса и торопливо ушла, оставив мужчин наедине.

– В чём дело, Степан?

– Да ни в чём, Лариска же тебе ответила.

– Она тебе не Лариска, запомни это.

– Ладно-ладно, неужели ты думаешь, что я обижу кого-нибудь из ваших женщин? Мы же все друг друга давно знаем. Чего ты завёлся? Не понимаю…

– Вот именно, мы ТЕБЯ давно знаем. И твои подленькие делишки…

– Обижаешь.

– Предупреждаю, если не будешь вести себя достойно, выгоним из лагеря, хоть посреди ночи, и не пожалеем. Будешь добираться до дома на своих двоих.

– Да, ладно-ладно, не кипятись. Пойдем в лагерь.

Возле костра, кроме Ольги, которая нарезала батон для бутербродов, никого не было: все разбрелись после обеда кто куда. Разозлённый стычками, Степан присел на траву и, ехидно улыбаясь, стал наблюдать за женщиной.

– Оля, а не пора ли тебе худеть? – не выдержал он, презрительно окидывая взглядом полную женскую фигуру. – Нельзя же быть такой коровой. Посмотри на Ларису с Катей, какие они стройненькие.

– Что ты сказал, идиот? – вспыхнула Ольга.

– Что слышала.

– Я тебя сейчас поленом огрею за такие слова.

– Только это и умеешь.

– А если я сейчас пожалуюсь мужу, хам ты этакий?

– Я же правду сказал.

– Гад.

– Ладно, не злись, – Степан понял, что сегодня он уже и так слишком зарвался и всех настроил против себя. – Прости, что обидел. Я не хотел…

– Провались ты пропадом! – воскликнула Ольга и погрозила мужчине ножом. – Оставь своё поганое мнение при себе. Недаром бирюком живёшь, какая дура за тебя замуж пойдет?

– Не переживай, пойдет, – буркнул Степан и, встав с травы, направился к своему шалашу.

Когда на вечернюю трапезу все собрались возле костра, Степан и остальные уже остыли от ссор. Ольга разложила бутерброды и еду, оставшуюся от обеда. Со стороны шалаша остро запахло жареным мясом.

– Это Орефьев на своём костре кашеварит.

– Ух ты, какой аппетитный запах!

– Стёпка сейчас нас зайчатиной угощать будет.

– А я ещё никогда зайца не пробовала.

Степан принёс завёрнутое в фольгу мясо.

– Я нарезал на семь порций. Ох, вкуснятина! В травках, со специями… В общем, я повар, хоть куда! – Степан счастливо рассмеялся.

– Да уж!

– Налетай, друзья! – предложил Степан и, развернув фольгу, положил жаркое в центр «стола». – Надеюсь, в следующий раз вы меня снова с собой возьмёте, а уж я вам непременно за добро отплачу.