Полуночная роза

– То есть ты меня бросаешь? – наконец сообразил Ари.

– Да. Я не хочу ссориться или выяснять отношения. Просто заберу вещи и уйду.

Ее била нервная дрожь.

– Ты точно не хочешь со мной поговорить?

– Не о чем. Я пошла собирать вещи.

Она повернулась и вышла из кухни.

Ари не слишком волновался: они это уже проходили. Тем не менее ему было неприятно, что Лали решила переехать к родителям, которые с самого начала его невзлюбили. Он встал из-за стола и пошел в спальню.

– Лали, любимая, я вижу, что ты расстроена. Между прочим, я как раз собирался предложить тебе поехать со мной в Европу. Ты права, нам нужно почаще бывать вместе.

– У тебя никогда нет на меня времени. Я буду сидеть в отеле, а ты – пропадать на встречах и возвращаться уставшим.

Лали достала с нижней полки шкафа чемодан, водрузила его на кровать и начала складывать одежду.

– Лали! – Ари подошел и хотел ее обнять. – Я…

– Не трогай меня! – Девушка вырвалась и стала снимать с вешалок платья.

– Лали, объясни, что на тебя нашло! Пожалуйста! Ты знаешь, что я люблю тебя и не хочу, чтобы ты уходила.

– Нет. – Она подняла на него глаза, полные невыразимой печали. – Я верю тебе, но я должна уйти.

– Почему? Я думал, у нас все хорошо.

– Да, ты думал, что все хорошо, – горько произнесла Лали и застегнула молнию на чемодане. Затем взяла портплед и стала складывать туда все, что лежало на туалетном столике. – Ты не виноват, Ари. Просто так случилось.

– Не говори загадками, родная, я не понимаю. Если не я, то кто виноват?

Лали остановилась и тяжело вздохнула, глядя в никуда.

– Мы хотим от жизни разного, вот и все. Я хочу семью, детей и мужа, у которого найдется время побыть со мной. – Она перевела взгляд на любимого и едва заметно улыбнулась. – А тебе нужны успех и деньги. Надеюсь, они принесут тебе счастье. Извини, мне надо идти, внизу ждет отец. – Она вынула из кармана джинсов ключи от квартиры и машины и положила на столик. – Прощай, Ари. Я всегда буду любить тебя. Счастья тебе.

Ари стоял, окаменев, пока Лали катила чемодан, и пришел в себя, только когда хлопнула входная дверь. Выбежав из квартиры, он увидел закрывшуюся дверь лифта.

– Лали! – Ари ударил кулаком по кнопке и медленно вернулся в квартиру. Конечно же, она не уйдет. Просто решила устроить сцену, чтобы заставить его жениться. Ну, нет, ничего не получится. Шантажа он не потерпит.

Кроме того, она и двух минут не выдержит в хижине своих родителей. Придется жить в одной комнате с младшими братьями и сестрами, а их четверо. Вряд ли ей это понравится после роскоши, в которой она жила с ним.

На смену отчаянию пришла злость – он дал ей все, а она так поступила. Лали всегда говорила, что ее не интересуют материальные ценности, что живи он в убогой хижине на пляже, торгуя шамбалой[3 - Шамбала (пажитник сенной) – растение семейства бобовых, из семян которого делают популярную в индийской кухне специю.] и выручая несколько рупий в день, она бы любила его не меньше.

– Ну что ж, – с вызовом произнес Ари, – пусть поживет у родителей, а там посмотрим.

Поняв, что опаздывает на работу, он схватил ключи от машины и выбежал из квартиры.

Через неделю оптимизма у Ари поубавилось. Лали ни разу не позвонила. Сначала он даже радовался, что никто не отвлекает его от работы, но вместо того чтобы работать, целыми днями смотрел в окно на пляж, где загорали и купались люди, отдыхающие со своими семьями.

На самом деле он страшно скучал по Лали. Он и не подозревал, что будет так скучать. Бесчисленное множество раз набирал ее номер… Останавливала гордость. «Это она ушла, – шептал ему внутренний голос, – значит, она и должна позвонить первой. Выслушаю извинения и без упреков приму обратно, а потом, когда сам решу, сделаю предложение».

Однако шли дни, и его уверенность стала ослабевать. Сидя вечером в огромной пустой квартире, он думал, с кем можно поговорить, у кого спросить совета, – и не мог вспомнить ни одного человека, который его выслушает. Последние годы Ари был слишком занят, чтобы поддерживать дружбу со школьными приятелями, а после отказа приехать на похороны Анахиты десять лет назад родители и другие родственники махнули на него рукой. Он звонил домой раз в месяц, спрашивал, как их здоровье и что нового, не более. Даже мать, если брала трубку, вела себя холодно и отстраненно.

«Они от меня отказались», – со вздохом подумал Ари, спускаясь в спальню, где стояла слишком большая для одного кровать. Лежа на спине и положив руки за голову, он размышлял, как так получается: пока не ушла Лали, у него вечно ни на что не хватало времени. А теперь вечера тянутся как целая жизнь.

На следующее утро, заранее ужасаясь долгому, пустому уик-энду, Ари принял решение. Нужно наступить на свою гордость и попросить ее вернуться. Глубоко вздохнув, он набрал номер и впервые дождался соединения. Но вместо звонкого голоса Лали услышал лишь монотонный гудок, который означал, что номер не обслуживается.

Впервые после ухода любимой его сердце сжалось от страха. До сих пор он был уверен, что произошедшая ссора – всего лишь столкновение личностей, и готов был с достоинством принять поражение. Он не верил, что Лали всерьез решила прекратить отношения.

Ари не на шутку испугался и стал думать, как ее найти. Он знал лишь, что родители Лали живут где-то в закоулках бедного района Дхарави; за все время он был там один раз и понятия не имел, как найти их дом. Потом начал вспоминать, что ему известно об окружении Лали. Девушка никогда не знакомила его с подругами, потому что те большей частью выросли в такой же бедности, как она сама, не отличались изысканностью манер и не подходили для совместного похода в «Индиго кафе».

«Как можно было прожить под одной крышей четыре года и не знать, чем она живет, выходя за порог? – спрашивал себя Ари, меряя шагами залитую солнцем террасу. – Неужели это я во всем виноват? А кто же еще?»

Он ясно дал понять, что не желает иметь ничего общего с ее родителями. Даже не попытался наладить с ними отношения, хотя бы ради нее. Они были неплохие люди – бедные религиозные индусы, которые воспитывали своих детей, руководствуясь строгими моральными принципами, и, несмотря на весьма ограниченные средства, старались дать им образование.

Ари в изнеможении упал в кресло и наклонился вперед, сжав руками виски. Он презирал не только этих людей, но и их ценности: слепую веру в богов, смирение и покорность судьбе. Как и его собственные родители, они относились к «старой Индии», которую более чем столетнее правление британцев приучило к рабской покорности. Старшее поколение словно не понимало, что власть изменилась, что больше нет нужды в смирении. Индийский народ поднимал голову, и каждый мог творить свою судьбу.

Закипела необъяснимая злость. Неожиданно для самого себя он уронил голову на руки и впервые за много лет разрыдался.

Ари знал, что не скоро забудет этот долгий, черный уик-энд. Он и сам не понимал, что оплакивает – потерю любимой или себя самого. Пятнадцать лет ежедневной погони за успехом, должно быть, привели к нервному срыву.

Да, он организовал успешное дело и получал хороший доход. Но в процессе потерял себя, превратился в одинокого, злобного, самовлюбленного эгоиста. Куда пропали присущие ему человеческие чувства, любовь к ближним и сострадание? Вспомнились годы, проведенные в школе-интернате в Англии. На него смотрели свысока только потому, что он из Индии. Хотя Индия получила независимость шестьдесят лет назад, британские аристократы по-прежнему претендовали на свое врожденное превосходство.

Британское правление имело множество страшных последствий для индийского народа. Культура и традиции хозяев оставили неизгладимый отпечаток на его родителях. Для них обучение сына в английской школе было пределом мечтаний.

Пять лет, проведенные в Англии, доказали: он не хуже и не глупее своих британских сверстников. Однако, отказавшись от отличительных качеств своего народа, он превратился в такого же империалиста, как те, что правили его страной раньше. Он потерял свою индийскую душу.

Воскресным вечером Ари вышел из квартиры и, притворившись приезжим, спросил у первого попавшегося прохожего дорогу к ближайшему храму: ему было стыдно. Оказавшись в храме, он снял обувь и проделал все полагающиеся ритуалы, когда-то естественные, как дыхание, а теперь странные и непривычные. Совершая пуджу[4 - Пуджа – обряд почитания в индуизме.], Ари предложил подношения не богине богатства Лакшми, как делал это в свои редкие визиты в храм в последние годы, а Парвати, богине любви, и Вишну, всемогущему защитнику. Он просил у них прощения за то, что отдалился от родителей, и умолял вернуть Лали.

Вернувшись из храма в более спокойном состоянии духа, он сразу же позвонил домой. Трубку взяла мама.

– Привет, мам, я…

– Что случилось, сынок?

Мама сразу поняла, что ему плохо, и у него на глазах вновь появились слезы. Ари, плача, стал просить у нее прощения.

– Сынок, твой плач разбивает мне сердце. Это из-за Лали?

– Откуда ты знаешь, мама?

– Она не говорила, что была у нас две недели назад?

– Нет.

– Понятно.