В вагоне
Вагон нелюдим и холоден.
Ты едешь один,
Ты голоден.
В портфеле, в фольге запелёнута туго
Варёная кура – бледна и упруга,
В прозрачном желе – как инклюз в янтаре.
А к ней прилагается пара яиц —
Крутых поневоле зародышей птиц.
А к ним полагается хлебушек, соль
И баночный пенный пивной алкоголь.
Ты ешь с аппетитом, хрустишь огурцом
И смотришь в окно подобревшим лицом.
Потом, машинально качнув занавеску,
Ты в прошлое пробную шлёшь эсэмэску…
И вздрогнет от радости твой телефон,
Звонком оглушив полусонный вагон!..
На столике чай и печенье.
И всё не имеет значения.
Усталость
Как устали оба вдруг!
От объятий и от рук.
Как устали вмиг глаза,
Как устали голоса,
Уши, губы – все устали!
Даже ноги сами встали.
В каждой позе, в каждом жесте
Мы не можем больше вместе!
Как в кино
Тучи воду льют на лужи,
Ветер волны в лужах гонит,
Я – под феном, после душа,
Мне тепло в халате, но…
Ты сказал по телефону,
Что прощать меня не будешь,
Что не ждать тебя на ужин,
Что с другой ты пьёшь вино…
Я тебя не мало знаю,
Про вино ты просто гонишь,
Ты другой совсем не нужен,
Мне враньё твоё смешно!..
Во дворе бушует ливень,
Я сушу под феном слёзы,
И страдаю так красиво,
Как Гузеева – в кино!
Светило
Вот ты вошёл – и лампочка зажглась!
Светило! – от тебя всё засияло.
В твоих лучах я отогрелась всласть,
А мне всё было мало, мало, мало…
Но ты ушёл – и свет погас во мне.
Я прячусь от ненужных в тихий омут.
И бегают мурашки по спине —
Тебя, мой свет, зовут ко мне и стонут!
Окрошка
В окрошке плавает редиска
И квас гоняет пузырьки.
Ты от меня как будто близко,
Но всё же мысли – далеки.
Мы, как часы, остановились —
Не слышен бой и стук сердец.
Когда-то мы легко влюбились,
Теперь с окрошкой ждём конец.
Пока в тебе бурлят гормоны,
Пока твой нюх учуял след,
Скачи, сбивай свои подковы,
Лети, как пламенный привет!
Адью!..
Доел окрошку.
– Вкусно?
Кивнул, спасибо не сказав.
А мне опять чего-то грустно.
Хотя ты прав.
Не впрок
На банке написано «Шпроты».
На водке написано «Водка».
Я жду продолжения… Но ты…
А в общем, – сама идиотка!