Голоса возрожденных

– Геотермический карман! Ну или петля времени.

Гретта рассмеялась.

– И чему вас учат в институтах? Петля времени? Смех, да и только.

– Между прочим, сам Джордж Барлоу, местный палеонтолог моего возраста, причислил его к роду Ортакантус[2 - Orthacanthus (лат.) – род вымерших хрящевых рыб, похожих на акул, из семейства Diplodoselachidae отряда ксенакантообразных.].

– Чушь, – замотала головой Гретта. – Если он считает, что наличие шипа на затылке говорит об этом, то он полный идиот. Принеси-ка лучше измерительную ленту. Вон там, на столе.

Направление ее руки отправило Иосифа прямиком к столу, где белели небольшие холодильники. У которых, собственно говоря, он и завопил, как маленькая испуганная девочка. Гретту мгновенно осенило: в первом отчете наверняка недалеких лаборантов говорилось не только об особи Incognita X 2.0, но и о женской голове, которую они шуточно окрестили головой Медузы Горгоны. Да, она была там. Ее руки коснулись плеч Иосифа, и он вздрогнул. Это вторая вещь в мире, от которой он не отводил своих глаз так долго.

– Жуткое месиво, – прошептала Гретта. – Эта находка в брюхе X 2.0 ошеломила даже экспертов. Обладательница этой головы не была человеком.

– Это почему же? – поинтересовался пройдоха.

– На ее затылке полно усиков и наростов.

– Наверняка папиллом, – сказал Иосиф.

– Нет, – парировала Гретта. – В затылочной зоне, под мягкой кожей, обнаружили корни неопределенного растения, что, очевидно, являлось при жизни этой женщины ее симбионтом.

Иосиф проглотил ком слюны, скопившийся во рту. Казалось, что еще немного, и он рухнет без сознания прямо на кафельный пол. Благо этого не случилось.

Через минуту мерная лента, приложенная к внушительному наросту, отчетливо показала им шестнадцать сантиметров костной ткани. Гретта сделала снимок.

– Итак, – произнесла она, – затылочный шип имеет структуру костной ткани, нараставшей постепенно, слоями, на протяжении взросления X 2.0. Левый плавник намного короче правого, налицо выраженная атрофия. Жабры, – ее пальцы расширили жаберные щели, – полны слизкой массы. Иосиф, возьми пробирку, нужно взять образец. На туше отчетливо видны пузырьковые образования, как при газовой эмболии, что, учитывая среду обитания данного вида, полный бред.

Иосиф, морщась, заталкивал в пробирку зеленую слизь, скопившуюся на жабрах. Несколько фотовспышек ослепили его глаза.

На брюхе X 2.0, там, где чуть дальше зиял ровный разрез, Гретта заприметила синеватое пятно, полускрытое под тушей. Она предприняла попытку перевернуть рыбу на бок, но ее сил и сил ихтиолога было недостаточно. Однако эта попытка способствовала появлению на столе небольшого осколка желтоватого цвета, наверняка покоящегося занозой в брюхе монстра и вот покинувшего свой чертог.

– О, как интересно! – удивилась Гретта. – Похоже, мы с тобой везунчики. Скорей, мой дорогой Иосиф, еще одну пробирку.

Пока Иосиф метнулся к стеллажу с пробирками, осколок, зажатый между подушечками двух ее пальцев, прорезав резину, уколол ее.

– Как больно, – досадливо обронила Гретта, но не выпустила его из рук.

В мгновение легкая слабость ознобом прошлась по ее коже и отступила прочь, когда крохотный осколок оказался на дне пробирки.

– Двенадцать фотографий, много интересных фактов и осколок в пробирке. Мой дорогой Иосиф, поклянись, что это останется между нами.

Иосиф наконец-таки почувствовал всем нутром тот самый ток интересной жизни, что всегда обходил его стороной. Теперь он часть этого течения, теперь он хранитель тайн.

Глупое лицо ихтиолога покивало ей в ответ. Она была рада этому. Но ее глаза, заподозрившие неладное, устремились к красному огоньку, пульсирующему в дальнем темном углу лаборатории. Это была камера.

Глава 2

Место белых сов

Если вы спросите, что представляет из себя белоликая А?ския, я отвечу вам без промедления: в текстах книгомора это остров белых сов. Когда-то в далеком прошлом сам ри?хт Оргу?нский, глядя на своего подрастающего сына Армахи?ла, писал в своих трудах, что А?ския – это чертог лесных духов, раскидистых хвойных шулье?р[3 - Хвойные шулье?ры – многовековые хвойные деревья, напоминающие секвойи.] и очаг грядущих восстаний. Что он имел в виду под восстаниями, так и осталось загадкой, смерть от бурой лихорадки закрыла на засов дверь истины, как и рот благочестивого ри?хта. Время шло, гладкоствольные шулье?ры росли ввысь, превращая А?скию в тенистое место, где и назревал очаг грядущих бед.

Сначала под предводительством лесной шаманки Ба?йдо Лу народ сплотился воедино. Методом пыток, убийством неугодных, внушением идей ведомым и направлением истинно ведущих был построен оплот племени. Они все помнили дом по ту сторону от арки, называемый Це?ртой, бескрайние земли, лесных правителей Гно?у и Ча?рдо, завоевавших белоликий континент, они помнили вездесущую богиню плодородия и время ее жатвы. И все это манило их назад, к двери, что так и не открылась. Но Ба?йдо Лу приструнила живущих прошлым, заставив понять, что теперь они рука ее власти и стремлений.

Для установления своей воли ей потребовалось лишь маленькое войско числом в сотню душ, и оратор высшей крови – но?рф[4 - Но?рф – тот, в чьих жилах течет кровь правителей, имеющий слуг и весомое слово.] Визрео?н, умело подбирающий слова. Его речи, словно журчащие ручьи, успокоили восставших, которые остановили буйства ведомых, ведомые подчинились правительнице Ба?йдо Лу, что, к слову сказать, понесла в утробе великое чадо, смуглую девочку, названную в честь богини плодородия Баки?ной. Отцом Баки?ны, как считали многие, был лесной дух До?лдон – покровитель болот и трясин. Но если отбросить слабоумие и веру в фантастических существ, то отцом наследницы белоликой А?скии был Визрео?н, давший лесной правительнице свое семя.

Ба?йдо Лу разделила весь народ на племенные касты. Правящая каста называлась кастой «белых сов», ее члены носили одежды, сплетенные из трав и перьев. В нее входили только те, кто мог заклинать, предсказывать и направлять. Такой была Ба?йдо Лу, такими были и ее приспешники. Каста «когтистых псов», вторая по значимости, воспитывала в своих рядах лесных воинов, постигающих науку стрельбы из лука, метания копья и тактику стремительных атак. Они носили лишь набедренные повязки из кожи животных, а на их телах угольными стержнями были запечатлены диковинные формы псовых глаз. Кастой «тенистых рум», или попросту сизооких антилоп, называли добытчиков еды, собирателей плодов и разжигателей вечерних костров. На других островах такие назывались обслугой, и всего-то. Но здесь все имело свой дух, как и прелесть иных завуалированных форм. Замыкала этот порочный круг каста «подземных зи?ф» – кротов, роющих ходы. В нее входили те, кто возводил жилища, выстругивая их в древесных стволах, те, кто плел ладьи, нарезал стрелы, натягивал луки, при этом не задавая никаких вопросов. Именно посредством этих трудяг в центре А?скии и появился чертог власти, названный Церто?вьей Но?вью, раскинутый в тенях от шулье?р на добрые полверсты. Он выглядел как необъятное гнездо с великими древесными нефами из шулье?рских крон, ступенчатыми насестами и чашами покоя, где любили спать властвующие по крови. Троном Ба?йдо Лу служили уродливые корни у кромки гнезда, прорвавшиеся из толщи земли. «Зи?фам» лишь нужно было придать им форму, и Церто?вья Но?вь завеяла властью. Эту власть и унаследовала юная Баки?на, как что-то само собой разумеющееся.

Прошло множество лет, превративших Баки?ну в старуху, множество дней, не поселивших в ее утробу дитя, множество ночей, остывающих, как и ее власть. И теперь все то, чем жила шаманка, были мысли о том, что будет с народом, когда она оставит этот мир. И никакие заклинания воздуха, никакие лечебные мази и настои не могли вернуть ей утраченную молодость. Если она умрет, а она умрет, то пусть трон займет ее верный оратор – но?рф Ге?ссар, сын великого но?рфа Везрио?на. И да поможет ему в установлении власти сам Нипра?г, на то есть обещание, власть за власть.

Восстания – вот что ожидало эти земли после ее смерти. Время, когда любой и каждый сможет биться за власть, но власть будет у того, на чьей стороне будет войско, пусть и ненавистных ею кэру?нов.

Священный Союз, великие правители с чернильными сердцами внутри. Она с легкостью нарушила все его законы лишь потому, что знала об их корысти. Они попытаются, да, они точно попытаются разорвать А?скию на куски, но этому не бывать, если на трон взойдет новый правитель. И сейчас, смотря в лицо но?рфу Ге?ссару, она не утратила веру в завтра.

Он был приятной человекоподобной наружности. Голубые глаза сияли словно сэ?йланжские по?фы, пухлые губы манили собой прекрасных лесных дриад, облюбовавших все правящее гнездо. Его мускулы, прикрытые минимум одежды, говорили о том, насколько усердно он отдавал себя тренировкам по выносливости Ку?лта. Темная кожа сходилась на обнаженной спине, как и на груди, розоватыми пигментными пятнами, больше напоминающими спиралевидные узоры, нежели что-то хаотичное. Очень часто старая Баки?на, словно заботливая мать, гладила его плечи, склоненные перед ней, чувствуя к нему ничем не объяснимое родство. Ему было восемь тысяч триста тридцать пять лун, ей же уже и не сосчитать. Но когда он родился из утробы прислужницы Пи?тты, но?рф Визрео?н доживал свои последние дряхлые дни, а наследнице власти было уже ни много ни мало, а семнадцать тысяч лун.

«Эти луны превращают нас в прах», – подумала Баки?на, присев на окостенелые корни великого трона.

Но?рф Ге?ссар, вооружившись белым пером, пергаментом и горшочком с черной смолой деревьев Э?ку, произрастающих возле отрога изгоев, сидел по правую руку от шаманки и был готов писать по-кэру?нски ее высшую волю. За возвышением, на котором находился трон, простирались ступенчатые насесты, на них восседали представители касты «белых сов». Шаманы, разодетые в травяные одежды, покуривали в костяных трубках ди?сову траву, похихикивая от образов, снизошедших в их пустые головы. Когда-то, а точнее восемь лет назад, ее завезла сюда плодотворица Са?лкса, старая Бирви?нгия, получающая за это маленькое удовольствие, выращенное на собственных полях, три тысячи изумрудных пет в год. А нынче, к слову сказать, она снова находилась в этом природном зале, но уже пленницей, закованной в прочные цепи. Место, которое было ей отведено, находилось на самом нижнем пороге, сразу после насестов, где располагались служители из касты тенистых ру?м и воины когтистых псов. Они-то ее и держали, как собаку на крепкой поводке.

– О великая королева Са?лкса, – надменно обронила Баки?на, – пиши, мой Ге?ссар.

Юный но?рф, макнув кончик пера в горшочек, принялся выводить на пергаменте стройные буквы.

– С прискорбием к вашему положению, по отношению к зирда?нскому варвару, я вынуждена принести вам еще больше плохих новостей.

Баки?на взмахом руки, родившим напористый ветер, повелела служке принести курительную трубку и поджечь в ней щепотку травы. Та поспешно исполнила ее волю, склонившись перед ней, как подобало самой низшей касте.

– Во время притаргского заката, – продолжила она, – что воспылал три луны назад, заката ами?йских охотников и диких воплей из бездны Гесса?льских вод, мои воины узрели растерзание вашей «Северной Пирэ?ллы». Она проплывала возле берегов А?скии, когда от буйства или же возмездия подводных сущностей, нарекаемых Гива?лами, ее мгновения были сочтены.

Лживая старуха выпустила из легких потоки дыма, что, клубясь, походили на бестелесный духов.

– А ты освоила кэру?нский! – чья-то напористая речь пламенем сорвалась от нижних порогов. То была склоненная перед властью, неумытая Бирви?нгия, сотрясающая свои цепи.

– За столько лет, с последней нашей встречи, – отозвалась Баки?на, – Ваш несносный язык паразитом залез в мои мудрые мысли. Так что и не вытянешь.

Бирви?нгия плевалась от этих слов, ведь она хоронила ее буквально заживо.

– Пиши, Ге?ссар. – повелела шаманка, отмахнувшись от от причитаний неугодной старухи, как от мухи. – К моему большому сожалению, о великая Вессанэ?сс, мои ладьи подоспели к месту крушения слишком поздно. Нам с трудом удалось отогнать изумрудных монстров и обнаружить десяток разорванных тел на водной колыбели. Наверняка вы хотели отправить к нам гонцов для чего-то важного, но, увы, они не сошли на берег.

– Гадина! – выпалила плодотворица, за что и получила удар в живот. От боли она простонала, прищурив в безысходности покрасневшие глаза.

– Мой долг был сообщить вам об этом, – изрекла Баки?на, – на то есть законы Священного Союза, чтимые всеми. К которым я трепетно отношусь.

На ветвях хвойных шулье?р, замкнутых в нефы, галдели белые совы, словно потешаясь над страданиями пленницы. Недобрая сотня белокрылых птиц гадила прямо на головы восседающих ниже, но, похоже, только Бирви?нгия сторонилась как могла этих непроизвольных атак.

– Я закончила с письмом, мой дорогой Ге?ссар, – сказала Баки?на. – Отправь его сегодня же с совой, пока солнце не опустилось за горизонт.

Юный но?рф утвердил ее волю поклоном головы и отложил перо в сторону. Потребовалась пара минут, чтобы черная смола высохла. За эти пару минут он встал с верхней ступени насеста, распрямился и соловьиным свистом вызвал почтовую сову. Медленно кружась, она слетела с ветки прямо на его руку, спрятав широкие крылья. Пергамент, скрученный в свиток, не нужно было привязывать к совиной лапке, эти птицы намертво вцеплялись когтями в то, что им давали. А произнесенного слова – Вессанэ?сс – хватило для того, чтобы обозначить пернатой путь до адресата. Птица вспорхнула и вылетела в кроновый просвет, Бирви?нгия только и слышала ее отдаляющийся свист.