Белый лебедь на черной реке. Мифы финно-угорских народов

– Что ты попусту тратишь время? Не пойду я за тебя: я хочу мужа себе под стать, стройного и красивого, как я сама. Не пара ты мне, пойми же наконец.

Ничего не сказал ей Ахти, только затаил в сердце жгучую обиду.

Прошло полмесяца. В деревне был праздник. Девушки весело плясали на лесной поляне. Кюлликки затмевала их всех. Вдруг прямо в середину хоровода на коне въехал Лемминкяйнен; схватив Кюлликки, он бросил ее в сани и быстро поскакал прочь, на прощание прогрозив девушкам, что если он расскажут о его поступке, он заклятием истребит всех мужчин в деревне.

Напрасно Кюлликки плакала и умоляла своего похитителя отпустить ее; Лемминкяйнен лишь ласково убеждал девушку, что ей с ним будет хорошо: добра у него вдоволь, храбрости и силы ему не занимать, а это куда ценнее, чем знатность рода. В конце концов Кюлликки смирилась со своей судьбой, об одном лишь просила она Ахти – вести мирную жизнь, не ходить на войну, не затевать ссор.

– Что ж, согласен, – отвечал Лемминкяйнен, – но и ты пообещай, что забудешь про пляски и гулянки. Не к лицу они замужней женщине.

Обменялись молодые люди клятвами, призвав в свидетели великого бога Укко, и стала Кюлликки невестой Ахти. Правда, ее немного смутил скромный вид дома Лемминкяйнена, но Ахти обещал вскоре построить новый, более просторный и крепкий. Мать Лемминкяйнена не могла нарадоваться на прелестную невестку.

Кюлликки нарушает клятву

Счастливо жили Лемминкяйнен и Кюлликки на своем уединенном острове. Ахти ловил рыбу, его молодая жена занималась хозяйством, забыв и думать о прежних развлечениях. Однажды Лемминкяйнен, как обычно, рано утром ушел на промысел; но наступил вечер, а его все нет. Скучно стало Кюлликки одной дома, и пошла она в деревню, где плясала с девушками до поздней ночи.

Страшно разгневался Лемминкяйнен, узнав от сестры Айникки о поступке жены. Велел он матери выстирать его рубашку в змеином яде, чтобы идти в ней в Похъёлу сражаться с сынами Лапландии.

– Не ходи, сынок, – отговаривала его мать. – Видела я недобрый сон: ворвалось к нам в дом пламя, от пола до потолка объяло все жилище.

– Женским снам я теперь верю не больше, чем женским клятвам, – мрачно сказал Лемминкяйнен. – Просит душа моя битвы; не успокоюсь, пока не отведаю мед сраженья.

– Пей лучше пиво из бочки: у нас его припасено много, – сделала мать еще одну попытку остановить Ахти.

– Слаще в походе пить воду с весла.

Тогда мать рассказала, что вчера раб, пахавший землю, нашел на поле в змеином гнезде клад монет. На это Лемминкяйнен ответил, что военная добыча влечет его куда больше; он признался, что хочет добыть в Похъёле жену.

– Да ведь у тебя уже есть жена! – удивилась мать.

– Пусть Кюлликки остается в своей деревне и веселится там в свое удовольствие, – сурово отрезал Ахти. – Мне она больше не жена.

Поняла мать, что не удастся ей заставить Лемминкяйнена отказаться от своей опасной затеи, и стала просить его хотя бы оградить себя волшебными чарами от колдовства лапландцев. На это Ахти отвечал, что он и сам чародей посильнее похъёльцев. Расчесав волосы, Лемминкяйнен бросил щетку к печке и сказал:

– Если из этой щетки польется кровь, значит, я убит.

Снарядился Лемминкяйнен в дорогу, с удовлетворением оглядел свой железный панцирь:

– Добрый доспех посильней любого колдовства.

Призвал Ахти себе на помощь богов и героев прошедших времен, запряг златогривого жеребенка в сани и в три дня доскакал до Похъёлы. Въехав в деревню, стал он стучать в двери домов, ища кого-нибудь, кто помог бы ему снять с лошади хомут. Дважды получив отказ, Лемминкяйнен, прежде чем войти в третью избу, призвал духа Хийси и попросил сделать его незаметным, после чего появившийся из тумана человечек наконец развязал ему гужи на оглоблях. Заглянув с улицы в дом, Лемминкяйнен обнаружил, что он весь полон чародеев. Пройдя сквозь стену внутрь, он принялся внимательно слушать, желая набраться волшебной мудрости. Однако хозяйка Похъёлы сразу почувствовала присутствие в доме постороннего и потребовала его представиться. Тогда Лемминкяйнен начал петь заклинательные песни, и заклятия его были так сильны, что он заклял всех находившихся в доме чародеев, разметал их по разным местам. Только старого слепого пастуха из жалости пощадил Лемминкяйнен и не навел на него заклятие, но тот вовсе не был ему за это благодарен. Страшно обиделся злобный старец за презрительные слова, которые сказал ему Лемминкяйнен, и на священной реке Туонеле устроил на удальца засаду.

Лемминкяйнен ловит лося Хийси

Разделавшись с колдунами, Лемминкяйнен тут же посватался к дочери хозяйки Похъёлы.

– Если ты хочешь быть мужем моей дочери, поймай сперва лося Хийси. Так ты докажешь, что ты дельный человек, достойный быть моим зятем, а не пустой искатель приключений, – ответила ему старая Лоухи.

Приготовил Лемминкяйнен дротик, лук со стрелами, мастер Люликки изготовил ему лыжи, предупредив, однако, Ахти, что попытка поймать лося, принадлежащего злому Хийси, обречена на неудачу.

– Нет на свете такой твари, которая могла бы ускользнуть от Лемминкяйнена, – хвастливо заявил удалец.

Услышал эти слова слуга Хийси Ютас и сотворил лося из разных растений: голову сделал из гнилого пня, рога – из веток ивы, ноги – из тростника.

– Пусть теперь побегает Лемминкяйнен, – посмеивался Хийси.

Оказавшись на воле, лось Хийси сразу показал, что является созданием злого духа, учинив настоящий разгром в деревне. Встал на лыжи Лемминкяйнен и пустился вдогонку за волшебным зверем. Перед глазами отважного охотника мелькали болота, поляны, лесные дебри, до самого жилища бога смерти Калмы преследовал Лемминкяйнен лося, но так и не смог настичь его. Лишь в одном уголке на дальней окраине Похъёлы не побывал еще Лемминкяйнен; когда же он заглянул и туда, то по следам бесчинств, учиненных лосем, сумел наконец схватить диковинного зверя. Вяжет Лемминкяйнен лося березовыми ветвями, отчаянно вырывается из его рук буйное животное. Наконец лось порвал путы и скрылся в полях. Снова бросился в погоню Лемминкяйнен, но его лыжа застряла в яме, и надежда настичь желанную добычу окончательно угасла. Горько раскаялся Лемминкяйнен в своем упрямстве и самонадеянности и зарекся когда-либо снова пытаться поймать лося Хийси.

Гибель Лемминкяйнена

Однако, по здравом размышлении, Лемминкяйнен пришел к выводу, что вернуться с пустыми руками он успеет всегда; прежде нужно приложить все силы к тому, что все-таки достичь желаемого. Воззвал Лемминкяйнен о помощи к богам – небесному отцу Укко, лесным божествам Нюрикки, Миэликки и Тапио, просит их послать ему удачу. Снова пустился Лемминкяйнен на поиски лося; на третий день он набрел на золотое жилище лесного царя Тапио, озарявшее своим сиянием окрестности. Подошел Лемминкяйнен к окну, где в будничных одеждах сидели подательницы даров, матери злаков – жена Тапио Мимеркки, хозяйка леса, и их дочери, лесные девы; сладкими речами, тонкой лестью склонил к себе Ахти сердца обитательниц золотого дворца, выгнали девы лося из чащи прямо в руки к удачливому охотнику. Накинул Лемминкяйнен на шею лося аркан, поблагодарил любезных хозяек леса и, веселый, отправился к хозяйке Похъёлы.

Но там его ждало новое поручение. Теперь Лоухи потребовала, чтобы он увел у Хийси и его коня. После трех дней бесплодных поисков Лемминкяйнен поднялся на высокий холм, оглядел окрестности и наконец увидел на опушке ельника коня с огненной гривой. По просьбе Лемминкяйнена бог Укко обрушил на жеребенка Хийси железный град, после чего тот присмирел и покорно склонил голову пол серебряную уздечку, которую надел на него Лемминкяйнен.

Но и после этой победы старая ведьма не оставила Лемминкяйнена в покое. Чтобы получить в жены ее дочку, он должен был застрелить лебедя, жившего на священной реке Туонеле, причем сделать это с одного выстрела.

Поспешил Лемминкяйнен с луком за плечами к берегу Туонелы, где его уже давно поджидал оскорбленный им слепой пастух. Несмотря на свою слепоту, увидел он Лемминкяйнена и, выхватив из воды змею, вонзил ее удалому охотнику прямо в сердце. Потемнело у Лемминкяйнена в глазах, и он упал замертво; последней его мыслью было сожаление, что не догадался он узнать от матери заклинание против змеиного укуса. Сбросил пастух тело Лемминкяйнена в реку, и воды Тоунелы понесли его вниз по течению. Кровавый дух Тоунелы разрубил тело Лемминкяйнена мечом и бросил его в черные глубины этой подземной реки.

Мать возвращает Лемминкяйнена к жизни

Между тем дома мать и Кюлликки тревожились за судьбу Лемминкяйнена. Однажды утром Кюлликки увидела, как из оставленной мужем щетки сочится кровь. Поняли женщины, что с Ахти стряслась беда. Со всех ног пустилась мать Лемминкяйнена в Похъёлу, спрашивает у Лоухи о судьбе сына.

– Да откуда мне знать, где твой сын? – ответила лукавая хозяйка Похъёлы. – Может, он утонул или попался в лапы к медведю или в пасть к волку.

– Ты лжешь, старая ведьма! – возмутилась мать Лемминкяйнена. – Ни одному медведю или волку не одолеть Ахти. Говори, где мой сын, или я разнесу в щепки твое проклятое Сампо с тобой заодно!

Лишь с третьего раза Лоухи рассказала обезумевшей от горя женщине, какие поручения она дала Лемминкяйнену. Повсюду искала несчастная мать своего Ахти, у кого она только не спрашивала о нем – у дуба, у дороги, у месяца, но лишь солнце смогло ей поведать, какая судьба постигла ее сына. Зарыдала мать Лемминкяйнена, бросилась к кузнецу Ильмаринену, молит его сделать ей исполинские железные грабли с медной ручкой. Исполнил мастер ее просьбу; с этими граблями побежала женщина к роковой для ее сына реке, просит солнце посветить посильнее, чтобы хоть ненадолго ослабить власть темного царства Туонелы. Сделало солнце, как она просила, опустила женщина грабли в воду, шарит ими в темной глубине. Вот вытаскивает она рубашку Лемминкяйнена, а вот и его шапка. Все чернее на сердце у матери, но, преодолевая боль и страх, она продолжает свои ужасные поиски. Наконец она достает обезглавленное, с отрубленными конечностями тело Лемминкяйнена.

– Неужто нет способа его оживить? – в слезах воскликнула она.

– Нет! – зловеще прокаркал услышавший ее ворон. – Кто умер, тот жив уже не будет!

Глотая слезы, снова погрузила мать Лемминкяйнена грабли в воду. По одной выловила недостающие части тела сына. Приложила она их к телу, крепко связала жилы, молит богиню Суонетар и бога Укко соединить части дорогого ей тела. Затем по ее просьбе пчела приносит ей из лесного царства Метсолы медовую мазь, которой женщина смазывает тело Лемминкяйнена, но безрезультатно. Еще раз просит мать пчелку: за девятым морем, в доме Тури, есть чудодейственные мази, которые могут ей помочь. Отправилась в далекий путь прилежная пчелка, принесла требуемые мази, но и они не смогли оживить Лемминкяйнена. В третий раз просит женщина пчелку: высоко на небе, в погребе бога Укко варятся мази, которыми утоляет боль сам создатель. И снова не отказала пчелка в отчаянной материнской просьбе, множество сосудов с чудесными мазями принесла она из кладовых великого бога. Натерла ими женщина тело сына, и ожил Лемминкяйнен; точно пробудившись ото сна, сладко потянулся и сказал:

– Долго же я спал!

– И спал бы еще дольше, если бы не мать, – вздохнула женщина, у которой на глазах блестели слезы счастья.

Рассказал Лемминкяйнен, как убил его злой пастух (тут мать пожурила его за то, что он опрометчиво отправился на войну против чародеев не зная заклинания от змеиного укуса), посетовал, что теперь не видать ему прекрасную дочь хозяйки Похъёлы: лебедя-то он не убил.

– Бог с ним, с этим лебедем, пусть себе плавает, – ответила мать. – Поблагодари лучше творца за его чудесную помощь. Без нее не выбраться бы тебе из царства смерти.

Вскоре мать и сын благополучно возвратились домой.

Вяйнямёйнен в загробном мире

Задумал Вяйнямёйнен сделать лодку и послал Сампсу Пеллервойнена добыть дерева для постройки. Ведь кто же лучше разбирается в деревьях, чем Сампса, маленький сын лесной поляны? Идет Сампса по лесу, золотой топор с медной рукояткой лежит на его плече. Приглянулась ему трехсаженная осина. Взмахнул Сампса топором, а осина ему говорит:

– Подожди, Сампса, не руби; не гожусь я для лодки: пустой ствол у меня, червем источенный, утонет лодка из такого дерева.