Не впускай в наш дом Луну

– Пять часов!

Дэвид посмеялся, видя, как у Лесли краснеют щеки.

– Ничего страшного. Все, кто приходит в Лабиринт, после Эфира Стэнли спят несколько дней.

Лесли снова легла на подушку, почувствовав слабость и, ничего не успев ответить мужчине, уснула.

Она проснулась на следующее утро в отличном настроении и совершенно другим человеком. Лесли настолько понравилось то, что произошло в Лабиринте, что она долго пребывала в прострации. Ей постоянно казалось, что она чувствует запах земляники, она ждала, что из-за угла выйдет Венера. Дэвид же чувствовал себя на седьмом небе от счастья. Он напрочь забыл обо всех своих проблемах, одолевавшие его сознание. Он не упускал возможности позаигрывать с Лесли, подсмотреть за ней и накормить персиковым джемом. Они вели совершенно беззаботную и счастливую жизнь в своем доме, решив, что так будет длиться вечно.

Месяц счастливой жизни пролетел за мгновение. Дэвид, несмотря на свое желание не покидать Лесли, уезжал на съемки и в промо-туры, что делало их встречи только желаннее, а ночи жаркими и неповторимыми.

В один из мрачных и дождливых дней, Лесли проснулась в ужасном настроении. Она разбудила Дэвида, заставив его встать вместе с ней.

– Вставай, Дэвид.

– Лесли, у меня сегодня эфир на вечернем шоу. Мне надо выспаться, – пробурчал Дэвид и отвернулся.

– А мне надо кофе. Приготовь его, я хочу в душ, – зевая проговорила Лесли, и быстро вскочив с кровати, убежала в ванную комнату. Она взглянула в зеркало и увидела совершенно не ту Лесли, которой она была несколько недель назад. Ей казалось, что цвет лица стал серым, под глазами появились темные круги, а все ее тело изнывает от необъяснимого чувства. Она облокотилась на раковину и подставила свое лицо под холодную воду. Снова взглянув на себя в зеркало, она решила, что если будет продолжать так выглядеть, Дэвид просто-напросто сбежит к первой же попавшейся модели ее ровеснице. Причесавшись и нанеся легкий макияж, она вышла из ванной комнаты, забыв принять душ.

За накрытый стол Лесли села без удовольствия. Она сгримасничала Дэвиду и долго терла под столом свое запястье.

– Что ты делаешь под столом? – спросил Дэвид, откусывая кусочек от тоста с маслом.

Лесли подняла руку и громко цокнула.

– Что, почесать уже нельзя? Я хочу и чешу, ясно? Жуй свой хлеб.

– Лесли, ты в порядке?

– Да. Не видно? Я не выспалась и все тело ломит. Я простудилась.

Дэвид подозрительно посмотрел на Лесли и подвинул к ней чашку с кофе.

– Пей, согревайся.

– Мы больше месяца не были в Лабиринте, почти что полтора, – заметила невзначай Лесли, мешая ложкой сахар в кофе.

– Соскучилась?

– Соскучиться нельзя? Господи, Дэвид, почему ты так себя ведешь и меня не понимаешь?!

Мужчина отложил в сторону хлеб и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди.

– Я принесу тебе аспирин. Ты сегодня просто невыносимая. Если бы я не знал, что у женщин бывает сложный период раз в месяц, решил бы, что ты спятила. Сиди здесь, пей кофе и, бога ради, молчи.

Дэвид тихо похихикал над Лесли, поцеловал ее в макушку, и вышел с кухни. Он поднялся в ванную комнату, взял с полки аспирин, мысленно прикидывая, когда можно еще раз посетить Стэнли.

Когда мужчина вернулся на кухню, то увидел, что Лесли не было за столом. Через секунду он услышал, что в ванной зашумела вода. Пока Лесли не было, он бросил шипучую таблетку в стакан с водой и поставил рядом с чашкой кофе. Вернувшись на свое место, он подлил себе еще кофе и доел свой тост. Лесли вернулась и обиженно села за стол.

– Это аспирин?

– Да. Хочешь сходить к врачу? Ты выглядишь…

– Черты возьми, Дэвид, как я выгляжу?!

– Молчу, милая. Приятного аппетита, – Дэвид закусил губу, подметив, что, чем моложе женщина, тем наивнее и смешнее выглядят ее нервные срывы. – У меня кое-что есть для тебя.

– Только не это.

Дэвид встал из-за стола и достал из холодильника баночку персикового желе.

– С днем рождения, дорогая. Теперь ты стала почти что большая.

– Не напоминай. Я ненавижу этот день, ты знаешь. Мы не будем об этом говорить. За желе… спасибо.

Завтракали они молча и быстро. Лесли напрочь отказалась от еды, в первую очередь от любимого персикового желе. Он напоминал ей ароматизированные слюни и вызывал тошноту.

Через несколько часов Дэвиду пришлось срочно уехать на съемки, и Лесли осталась одна. Она чувствовала себя отвратительно, ее раздражало все, начиная от своего состояния, заканчивая цветом дивана и запахом воды в бассейне. Небрежно собрав волосы, она отправилась в магазин. Купив три теста на беременность, чтобы исключить любую ошибку, она вернулась. Дэвид уже был дома и раскладывал по стопкам свои бумаги. Лесли хлопнула дверью и убежала наверх. Дэвид даже не успел ничего сказать, поэтому продолжил разбираться с документами. Поднявшись наверх, Лесли больше не могла откладывать и мучить себя догадками. Она побежала в ванную и там, три из трех тестов показали, что она обречена. Лесли сидела в ванной комнате и не могла подняться с пола. Она прислонилась спиной к двери и уронила голову на колени. Девушка бесшумно плакала от страха и безысходности. Из ее тела как будто кто-то выжал все силы, и она подозревала, что этот «кто-то» говорил на пороге. Лесли поняла, что произошло – наступил тот день, которого она ждала и избегала одновременно. Она хотела испариться, исчезнуть из этого места и забыть все случившиеся раз и навсегда. Сидя в ванной комнате, на полу, растерянная и испуганная, она услышала звонок в дверь.

Дэвид подозрительно посмотрел на входную дверь. Они не ждали никаких гостей, но звонок прозвенел еще раз. Дэвид вышел из гостиной и, открыв дверь, увидел Аманду.

Она стояла на пороге с чемоданами и, увидев Дэвида, в слезах кинулась ему на шею.

– Дэвид, любимый, прости меня… – Аманда крепко сжала плечи Дэвида, носом уткнувшись в его плечо. – Я была такой дурой, как я могла?..

– Аманда, я…

Женщина приложила свой палец к чужим губам и всмотрелась в карие глаза Дэвида.

– Молчи, пожалуйста, не говори ничего. Ты ни в чем не виноват, это я вела себя ужасно. Я поняла, что моя жизнь имеет значение только рядом с тобой, с тобой единственным. Я совершала так много ошибок в своей жизни, я часто мыслями уносилась так далеко от тебя и это привело к тому, что я ушла. Дэвид, любимый, не позволяй мне больше уходить от тебя так далеко, в мыслях и в жизни.

Аманда зажала пальцами волосы Дэвида у затылка и поцеловала его своими красными губами. Дэвид не ответил на поцелуй Аманде. Он взял ее за запястья и опустил руки.

– Я понимаю, понимаю, – проговорила женщина и вытерла слезы.

– Разве я не говорил, что ты прибежишь ко мне? – Дэвид закрыл глаза и, опустив голову, вдохнул запах волос Аманды.

– И вот, я здесь. Я прибежала к тебе, снова.

– Надолго ли, Аманда? Ты позволяешь себе слишком многое и я больше не могу и не хочу…

– Дэвид! Не говори так, ты ведь знаешь, что я люблю тебя. А ты… ты любишь меня?

Аманда захлопала глазами и всем телом прижалась к мужчине. Дэвид не выдержал и очень крепко сжал Аманду своими руками. Перед его глазами пронеслись несколько месяцев любви с Лесли. Он чувствовал, что рядом с Амандой он чувствует себя совершенно иначе. Она заставляет его одновременно любить и ненавидеть. Что бы она не делала, как бы не выглядела, Дэвид знал, что все равно всегда будет принадлежать только ей.

– Дэвид, – голос Аманды вырвал Дэвида из его мыслей. – Ты любишь меня?

– Всегда, дорогая, – Дэвид наклонился к уху Аманды и поцеловал ее нежно и очень осторожно, так, как будто бы перед ним был хрупкий хрустальный шар, который от одного неловкого прикосновения мог испариться. Он обнимал Аманду на пороге и не отпускал ее, несмотря на то, что его мысли были далеко от этой женщины, пахнущей миндалем. Дэвид теперь ясно видел свою жизнь. Он испытал это чувство всепоглотившее его – любовь к Лесли. Любовь, которая наполнила всю его жизнь настолько, что мысли об Аманде на время угасли в его сознании. Лесли стала той, которую он крепко полюбил не меньше, чем ту, которая не прекращает плакать ему в плечо и проситься обратно. Никому другому это было не под силу. Никогда. Дэвид не чувствовал вину за то, что было в его доме на протяжении нескольких месяцев с юной Лесли. Как может быть он виновен в том, что было совершенно от большой любви? Разве могут быть поступки, совершенные во имя любви, быть неправильными? Дэвид узнал, что любовь способна переписать всю жизнь, а зарождается она не от первого взгляда, а от неизведанных и неугасаемых сил, прочно связывающих людей невидимы струнами. Дэвид понял, что если бы он был слепым, он все равно любил Лесли. Если бы не чувствовал запахов, то вопреки всему, он был бы без ума от нее. Он любил ее всегда, сначала девочкой, потом девушкой и, наконец, женщиной. Если бы ему предстоял выбор между Амандой и Лесли, он бы выбрал пистолет. Обнимая Аманду на пороге, он был самым счастливым мужчиной, вопреки всему. Его окружали горячо любимые, пусть по-разному любимые, но все равно единственные женщины во Вселенной. И он был этому до чертиков рад. Беспокойства о мнении общественности, о своей работе и репутации, о чувствах беззащитных женщин, оказавшихся в его власти, – все отошло на второй план. Теперь Дэвид ничего не боялся, словно возвращение Аманды поставило все на свои законные места. Мужчина знал, что мыслит эгоистично, но продолжал крепко сжимать в своих объятиях Аманду, как куклу. В какой-то момент он пожалел, что не может насильно запереть Лесли и Аманду в доме и оставить с собой навсегда.