Союз горцев Северного Кавказа и Горская республика. История несостоявшегося государства. 1917— 1920

Есть отдельные недопонимания в исследованиях этого периода относительно самой даты проведения съезда в селе Анди. В воззвании к делегатам съезда, в их информационном сообщении от имени ЦК Союза горцев, которое распространялось для делегатов и гостей съезда, указывалось: «Центральный Комитет Союза Объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана совместно со своей дагестанской секцией просит Вас приехать в селение Анди Дагестанской области Андийского округа на 10 августа с. г. к 10 часам утра на обшегорский съезд представителей всего Северного Кавказа и Дагестана…»

Здесь же указывалось, что транспорт для перевозки делегатов и гостей будет организован 7 августа из села Ведено. Обозначались ответственные за встречу гостей в чеченском горном селе Ведено, откуда гостей и делегатов должны были препроводить к месту съезда. Странным здесь является то, что обозначенная дата разнится со всеми другими датами. Участник и очевидец тех событий А. Тахо-Годи не указывает ни одной даты, отмечая только начало сентября

. Другой участник съезда, русский офицер Борис Кузнецов, служивший при князе Нух-беке Тарковском, пишет о 20 сентября 1917 года

, что совершенно невероятно: ни по старому стилю, ни по новому исчислению. А. Авторханов указывает, что съезд состоялся 1 сентября, что немного ближе к истине в переводе на новый стиль

. Этих разночтений можно было бы избежать, придерживайся исследователи историчности, так как новый стиль был введен с 1 февраля 1918 года и нет никакого смысла, говоря о 1917 годе, давать цифры по двум стилям. Таким образом, датой начала съезда в Анди следует считать 20 августа по старому стилю и 2 сентября 1917 года по новому стилю.

Делегаты, согласно Конституции Союза объединенных горцев, должны были избираться в соотношении 1 на 15 тысяч жителей региона. Предполагалось пригласить на съезд не только делегатов, но и по одному знатному или авторитетному человеку от каждого народа. Критерии выбора такого авторитетного лица были непонятны. Более того, предлагалось пригласить по одному человеку и от окружных комитетов

.

На съезде 20 августа 1917 года в селе Анди Дагестанской области предполагалось вынести на повестку дня 8 вопросов

:

1) духовные дела мусульман;

2) организация народных сил для спасения революции от анархии и контрреволюции (народная милиция);

3) борьба с разбоями;

4) продовольственный вопрос;

5) организация советов крестьянских депутатов и земельных комитетов;

6) подготовка населения к выборам в Учредительное собрание (перепись);

7) тесное сближение с грузинским народом и ликвидация недоразумений между горцами и грузинами, живущими по соседству;

8) другие вопросы момента.

По большей части вопросы съезда были связаны с установлением власти на местах и подготовкой населения к выборам в Учредительное собрание, для чего необходимо было провести перепись местного населения. Не имея четко выраженной территории, новая власть на Северном Кавказе столкнулась с проблемами взаимоотношений с казаками и грузинами. Предполагалось создать специальную комиссию для налаживания отношений с грузинами. Остро стоял вопрос о разбоях в пределах территории Союза горцев. Грабежи на железной дороге стали обычным явлением. Отношения казаков с ингушами и чеченцами по поводу несанкционированного отвода последними земель в свою собственность грозили перерасти в открытое военное противостояние. На местах все держалось фактически на авторитете того или иного влиятельного человека, но не было создано никаких институтов новой власти взамен распущенной. Это касалось и милиции. Поэтому на Андийский съезд возлагались определенные надежды по части создания вертикали власти.

Неожиданно для организаторов еще до начала работы горского съезда в Анди стали появляться слухи о том, что главной целью съезда станет избрание имамом Чечни и Дагестана Н. Гоцинского

. И эти слухи не заслуживали бы внимания, если бы не «подробности» о том, как якобы будут проходить выборы имама. Предполагалось, что в момент его избрания произойдет сверхъестественное явление и это станет доказательством правильности выбора нового имама

.

Из-за слухов к месту проведения съезда стянулись тысячи и тысячи людей, желающих увидеть этот исторический момент. Только со стороны Чечни на холмах вокруг села осели до 5 тысяч чеченцев

. По словам очевидцев, к месту потянулись тысячи последователей ислама. Разумеется, ни сам шейх Узун-хаджи, ни Н. Гоцинский ничего такого не могли говорить или обещать. Все это было вызвано желанием видеть чудо, увидеть человека, наделенного выдающимися способностями, могущего изменить тяжелую ситуацию, которая сложилась в ходе Первой мировой войны и последовавшего развала Российской империи. Население верило в чудо и ждало его от Н. Гоцинского. К моменту начала съезда перевес духовенства был очевидным, не говоря уже о том, что ожидания людей были связаны только с выборами имама, а не с программой строительства государства.

По словам одного из участников грузинской делегации на съезде в Анди Шалвы Амиреджиби, общее количество людей, собравшихся в районе села, могло достигать 20 тысяч человек

. По его словам, это был не просто съезд, а настоящий эмоциональный взрыв народных масс. Ш. Амиреджиби поражался той атмосфере, которая сложилась в те дни в районе села Анди. Он был взбудоражен такой активностью масс, чего, по его словам, трудно было ожидать в Грузии.

Прибывший на съезд в Анди председатель ЦК Союза горцев А.-М. Чермоев, увидев реальную картину, попытался взять бразды правления в свои руки и не позволить посвятить съезд исключительно выборам духовного лидера. Хотя ему и передали функции председателя

, съезд шел своим ходом, а вопрос избрания Н. Гоцинского имамом был явно вне компетенции А.-М. Чермоева. Повестка дня была изменена без согласования с А.-М. Чермоевым и другими членами ЦК Союза горцев еще до их приезда на место проведения съезда. Все руководство ЦК Союза горцев молча наблюдало, как власть плавно перетекла в руки шейхов (религиозных лидеров).

Выступающие представители духовенства призывали жителей края принять за основу законодательства шариат. Стоит отметить, что и руководство ЦК Союза горцев не имело ничего против признания шариата, считая, что его можно приспособить к демократическим идеям революции. И даже если нет – все равно на этом этапе развития не стоило задевать чувства верующих, уверенных, что только с введением шариата уйдет из общества несправедливость.

Однако съезд показал и внутренние разногласия между известными представителями духовенства Чечни и Дагестана. Ярыми противниками избрания имамом Гоцинского выступили чеченский мулла, теолог и суфийский шейх Сугаип-мулла Гайсумов и не менее популярный в народе чеченский шейх Дени Арсанов. Но соотношение сил было не в пользу тех, кто выступал против избрания Н. Гоцинского. Авторитет шейха Узун-хаджи Салтинского был непререкаемым. Своего авторитета он добился при имаме Шамиле, будучи его верным мюридом. За неприятие власти в лице Российской империи он был сослан на каторгу в Сибирь, за свои взгляды пользовался уважением среди населения горной части Чечни и Дагестана. Шейх Узунхаджи все сделал, чтобы Н. Гоцинский был выбран имамом в Анди. Дело, по некоторым данным, дошло даже до рукоприкладства между Узун-хаджи и Сугаип-муллой

. Противостояние двух этих влиятельных фигур привело к тому, что спор об избрании имама принял ожесточенный характер и продолжился и после съезда. Именно в этой ситуации проявил себя А.-М. Чермоев, который в качестве компромисса призвал обе стороны конфликта признать избрание Н. Гоцинского духовным лидером мусульман Северного Кавказа, но заменить титул имама титулом муфтия Северного Кавказа. Н. Гоцинскому было не столь важно, как его будут называть, так как суть не менялась, он все равно считался духовным лидером всего региона, а не Дагестана или Чечни. Это решение должно было быть согласовано и подтверждено на следующем, Втором съезде Союза горцев, который был назначен на 20-е числа сентября 1917 года во Владикавказе.

На самом деле разница была большая, так как имам в системе мусульманского государства считался единоличным правителем, в то время как муфтий был всего лишь лидером мусульман, духовным лицом, но не правителем. То, чего добился шейх Узун-хаджи, который хотел провозгласить Гоцинского имамом, чтобы свести власть светскую на нет и установить исключительно мусульманское государство на основе шариатского права.

Конфликт между шейхами Сугаип-муллой и Узун-хаджи не был конфликтом чеченских и дагестанских шейхов, так как шейха Сугаип-муллу поддержали и дагестанские шейхи, в то время как позиция шейха Узун-хаджи была поддержана и чеченскими шейхами. Не стоит забывать, что и сам Сугаип-мулла Гайсумов был последователем суфийских шейхов аксайской линии, которые стали мюридами от Умалат-шейха, получившего свое право быть шейхом от Мохмада Ярагинского, основателя дагестанской ветви суфийской школы накшбандийского тариката. А шейх Узун-хаджи свое право быть шейхом получил по линии Джемалдина Казикумыхского, а тот, в свою очередь, от того же шейха Мохмада Ярагинского

. То есть все они являлись шейхами одной, дагестанской ветви накшбандийского тариката. В данном случае, видимо, проявился факт личностной неприязни. Сугаип-мулла, будучи образованным человеком своей эпохи, хафизом, шейхом по линии накшбандии, хозяином одной из самых богатых библиотек мусульманских трудов на Северном Кавказе

, имел при этом в Чечне репутацию человека с трудным характером. Считалось, что он способен одним словом оскорбить любого, невзирая на титул и пост своего собеседника. Здесь трудно не согласиться с мнением исследователя, д. и. н., профессора Х.М. Доного, детально исследовавшего жизнь и деятельность Н. Гоцинского: конфликт мог возникнуть из-за претензий самого Сугаип-муллы на этот пост

. И это согласуется с тем, что мы видим Сугаип-муллу на съездах горцев (во Владикавказе) и на съездах чеченцев в Чечне (Урус-Мартан, Гехи, Старые Атаги). Хотя в это время в Чечне были шейхи не менее популярные, чем он. К примеру, на съездах не было известного шейха Али Митаева, или шейха Юсуп-хаджи Кошкольдинского, не говоря уже о тех, кто мог бы представлять интересы мюридов кунтахаджинцев в Чечне

. В дальнейшем неприятие позиции шейха Узун-хаджи и Н. Гоцинского привело Сугаип-муллу в лагерь их противников, чем и поспешили воспользоваться политики, представлявшие интересы большевиков в Чечне.

Спор шейхов мог накалить атмосферу вокруг съезда до такой степени, что дело кончилось бы вооруженным противостоянием их мюридов. Это обстоятельство могло стать решающим для ЦК Союза горцев, решившего прервать съезд и тем самым разрядить ситуацию, распустив десятки тысяч людей по домам.

Съезд смог сконцентрироваться только на вопросе избрания духовного лидера Северного Кавказа. Хотя, как предполагалось, съезд должен был принять ряд существенных постановлений. В итоге организаторы решили объявить, что он не состоялся ввиду того, что многие депутаты не смогли вовремя добраться до места назначения. В этом была доля правды, так как немало делегатов задержались в чеченском селе Ведено из-за отсутствия возможности выехать в Анди – не было средств передвижения. Один из участников тех событий, В.-Г. Джабагиев, отмечал позднее, что по сути съезд разделился на две части: те, кто готов был участвовать в съезде, выехали в район высокогорного озера Кезеной-Ам; те, кто был против придания съезду горцев исключительно религиозного характера, собрались в Ведено

. Именно вторая часть приняла решение, что съезда как такового не было и что необходимо провести Второй очередной съезд заново, уже во Владикавказе.

По этому поводу газета «Время» писала: «Съезд горцев Дагестана, Северного и Западного Кавказа не состоялся за неприбытием значительного числа делегатов, часть которых застряла в селе Ведено, за отсутствием перевозочных средств. Зато на границе Андийского округа собралось большое число чеченцев, около 5000 человек, среди которых прошел слух о выборах имама. К ним выехал председатель Аварского округа Наджмуддин Гоцинский, объяснил им современное положение дел, нужды горцев и планы съезда объединенных горцев. Как арабист, знаток шариата Н. Гоцинский был выбран Муфтием Чечни и Дагестана. На совещании в селе Анди, где присутствовало большое число духовенства, было постановлено ввести для всех дагестанцев в пределах Дагестана шариат, после чего члены совещания разъехались. Слухи о том, что совещание не было допущено членами, распространены неблагонамеренными людьми»

. Таким было официальное объяснение того, почему данное собрание не могло считаться полноправным съездом горцев Северного Кавказа

и в силу чего было решено созвать очередной съезд как можно скорее и на этот раз во Владикавказе.

Как бы то ни было, факт избрания Н. Гоцинского лидером мусульман Северного Кавказа остается неопровержимым, что и было подтверждено на следующем съезде горцев Северного Кавказа во Владикавказе. Победителем съезда в селе Анди в итоге оказался Н. Гоцинский, и в его лице – сторонники мусульманского направления в строительстве будущего государства горцев, которые добились закрепления за ним статуса мусульманского лидера. Но победителем можно считать и А.-М. Чермоева, за то, что ему удалось уговорить Н. Гоцинского отказаться от титула имама, который ставил бы его над Горским правительством. Таким образом, Андийский съезд стал своего рода состязанием сил, представляемых мусульманским духовенством, и сил, представляемых Горской республикой.

Определенную роль в противодействии планам Гоцинского и Узун-хаджи сыграл и молодой Г. Баммат, который сумел, по его словам

, переубедить Наджмудина Гоцинского принимать титул имама. Данное заявление Г. Баммата странное, в силу того, что о его участии не говорят другие делегаты съезда. Более того, Г. Баммат утверждает, что на съезде не было даже П. Коцева, который якобы так и остался в Ведено с другими делегатами. Хотя об участии Коцева на съезде, говорят разные источники, в том числе и его участники

.

С этого момента руководство Союза горцев уже внимательно относилось к тому, что может потерять власть, если не будет контролировать отдельных шейхов, способных увести за собой значительную часть общества под знамена ислама.

Съезд в Анди можно по праву считать съездом мусульманского духовенства Северного Кавказа, с оговоркой, что при этом присутствовало все руководство ЦК Союза горцев. Съезд в Анди призвал также повсеместно содействовать утверждению шариата. При этом не рассматривать его как Второй, очередной съезд было бы все-таки ошибкой, так как избрание духовного лидера Северного Кавказа было вопросом немаловажным для региона с преобладающим мусульманским населением. Съезд в Анди наглядно показал, какие политические силы готовы идти до конца в деле независимости Северного Кавказа. И неудивительно, что именно мусульманские силы на Северном Кавказе стали первыми в деле требования полной независимости от России. По крайней мере мусульманская часть общества была сильна настолько, чтобы не вступать в союз с кем бы то ни было, и в первую очередь с Россией, не важно с какой – царской, демократической или большевистской.

Съезд должен был продемонстрировать, что племенное существование в новых условиях невозможно и необходимо стремиться к единению под началом ЦК Союза объединенных горцев. При этом ЦК исходил из необходимости соблюдать полную автономию того или иного племенного устройства не в ущерб единому образованию в рамках всего Северного Кавказа.

Это важный момент, так как отдельные исследователи утрируют роль мусульманского духовенства в регионе. Считают, что с момента организации сопротивления в период завоевания Северного Кавказа в XVIII–XIX веках ислам ведет здесь религиозную войну. Более того – якобы под руководством накшбандийского ордена, что является неверным, так как в Чечне многие события в этот период развивались под знаменем кадирийцев