Нимуэй

Холодный душ укрепил мой настрой. Гордо вздёрнув подбородок, навела марафет, закрасила синяки под глазами из-за бессонной ночи и собралась в университет. Я больше не сломанная кукла, я теперь – кукловод.

Джейд подловила меня между парами, она была обеспокоена и не стеснялась в выражениях, допрашивая меня о прошедших днях. Пришлось немного грубо приструнить её, успокоить, а потом рассказать о возвращении Николаса, о поцелуе с ним и причине нахождения Декса в больнице. Опередив её негодование и очередной рой вопросов резким но простым поднятием руки верха, сказала:

– Декс назвал меня своей девушкой. Противиться этому не стану, нет ни желания, ни причин. Он мне нравится. Но не смей при мне упоминать имя Ника и тем более расспрашивать о нём и произошедшем между нами. Я не хочу это ни с кем обсуждать. Поняла? – спросила строго.

Я знала, что если Джейд или Алекс начнут допрашивать меня о бывшем, я могу проболтаться об истинной причине нашего расставания. Никто до сих пор не знал о том, что случилось и я не собиралась это менять.

Никто и никогда не узнает, насколько я была глупой и наивной, что позволила с собой сделать и как надеялась после этого на лучшее.

Джейд молча кивнула, но заметив мою показную холодность, не удержалась:

– Ты снова вернулась к роли Снежной Королевы?

– Вернулась. И ты на это не повлияешь.

– А Декс… – я не дала ей договорить, прекрасно понимая, что она печётся и обо мне, и о своём, как оказалось, давнем друге.

– Я уже сказала: он мне дорог. Я не собираюсь с ним играть.

Разговор был окончен. Я ушла в аудиторию, где меня уже поджидала вторая подруга.

– Мэл, я зайду после пар к тебе. Забыла пару мелочей у тебя, когда прилетела. Могу. конечно ошибаться, могла и потерять где-то, но почему-то мне кажется, что я последний раз видела их в чемодане у тебя дома.

– Я после пар не могу. Иду к Дексу. А потом смена в кафе. Я да тебе ключ, – сказала, доставая из сумки связку.

После визита к своему парню и работы, возвращалась домой в приподнятом настроении. Квартира оказалась не заперта, я мысленно отругала подругу, что та забыла закрыть, а потом увидела её вещи дома. Интересно.

Дома меня поджидала злая, разъярённая фурия! Алекс носилась по квартире взад вперёд, едва не сметая все мои предметы декора.

– Явилась! – злобно фыркнула она. Она ругалась, обзывалась, пыхтела, обвиняя меня во всех смертных грехах, а я стояла в проходе и не могла понять.

Какого чёрта? Отгородив себя усилием воли от её воплей и угроз, ждала пока она перебесится, а потом взгляд упал на журнальный столик. Там тихо-мирно лежал мой дневник, на открытой вчера странице с ужасными откровениями прошлого.

Вот чёрт! Она всё знает!

Игнорируя её вопли, взмахи руками и прочие выражения столь экспрессивных чувств, я молча прошла на свою кухоньку, достала бутылку вина, штопор, два бокала. Поставила всё на круглый поднос, принесла на столик, откуда убрала дневник, присела на диван и Алекс наконец притихла. Я бы сказала – внезапно онемела.

Подруга села рядом со мной, глядя таким жалобным взглядом, что хотелось рыдать от жалости к себе. Вот только все свои слёзы я выплакала ночью, поэтому налила полный бокал вина и осушила за один раз.

– Почему ты скрывала это? – спросила она тихо-тихо, словно могла меня испугать.

– Сама не догадываешься? Что бы избежать вот таких взглядов, – кивнула на неё и налила ещё бокал. Подруга взяла свой, отпила немного и поставила.

Сколько просидели мы в этой раздирающей тишине, опустошающей напрочь, оголяющей все нервы души – я не знаю. Мне не нужно было ничего говорить, что бы Алекс поняла меня правильно. Скорее это мне стоило переждать, пока она примет истину. И она приняла.

От жалости во взгляде так сразу не избавиться, но она старалась. Ещё пару раз позволив себе меня пожалеть, она взяла себя в руки. Пустила скупую слезу по щеке, а потом обняла крепко-крепко, будто я единственное важное существо в её жизни. И не было ничего искренней этого объятия.

– Ты поэтому пошла на рукопашку? Поэтому не слушала, когда мы тебя отговаривали? Я чувствую себя самой худшей подругой в мире. Как я могла не заметить, что с тобой? – корила она себя. Я-то переживала весь этот ужас постепенно, научилась скрывать, а на неё это всё сейчас вылилось одним махом, и она видела в этом свою вину.

Я не знала, как правильно поступить. Сказать ей «ничего страшного» – я совру. Пусть тогда я не понимала, но сейчас знаю – она была нужна мне, мне было необходимо, что бы кто-то заметил этот ужас и вытащил меня вовремя, но этого не произошло.

Ни Джейд, ни Алекс не сумели раскрыть мои тайны. И в этом была как и моя, так и их вина. Я обижалась на них, какое-то время. Работа с психотерапевтом помогла мне не только пережить тот ужас, но и раскрыть свои истинные чувства по отношению к девочкам. Из-за того, что они не заметили, я больше не была с ними так откровенна, я говорила далеко не всё, я решала, что они могут знать, а что нет.

Та Мэлони Готтен, что знали девочки уже давно исчезла, я стала скрытной, отстранённой холодной, жаждущей всё держать под контролем. Я жила играючи, стараясь не привязываться к людям.

– А парни? Ты же ни к кому не привязывалась! Ты расставалась с ними не спустя какое-то время, а лишь тогда, когда начинала к ним что-то испытывать. Я права? – догадалась подруга.

– Алекс…

– Господи, Мэлони. Я ужасна! Я же совсем не вникала в твои поступки, лишь одобряя их, считая, что это забавы ради, а ты…

– Так, хватит, – если она сейчас разревётся, я тоже. А у меня скоро голова болеть будет от такого количества потрясений за последние несколько недель. – Прекрати убиваться и хлебни, как следует, – кивнула ей на бокал с вином.

Алекс порадовала, закрыла рот, молча кивнула, а потом опустошила свой бокал так же, как я вначале. Переварила, значит. Допив бутылку, почувствовав, что жизнь не так уж и плоха, язык развязался и я вкратце пересказала Алекс обо всём, что случилось с Дексом. Она ахала, охала, хлопала глазами и в ладоши. Но при упоминании бывшего, её лицо исказилось такой страшной гримасой, что я бы на его месте не хотела бы никогда попадаться ей в таком состоянии, в каком она сейчас.

Мы медленно сползли с диванчика на пол, так было удобнее, заказали себе пиццу и устроили полноценный девичник, отказавшись от любых планов на завтра. Только отсыпаться. Слишком много эмоций. Слишком много нервов. Просто – слишком.

Но утром, мне позвонила куратор из универа. Поинтересовалась причиной отсутствия, не поведя глазом. Сказала, что всю ночь провела в больнице у студента, что недавно к нам перевёлся, мистер Флауерс – его куратор, может подтвердить, а сейчас плохо себя чувствую. Мне спустили этот пропуск с рук, но попросили явиться хотя бы к концу последней пары, что бы написать освободительную.

Алекс я не будила, оставила ей записку на столике, ключи от квартиры рядом, а сама уехала в альма-матер. Всё-таки хорошо быть совершеннолетней, когда ты по закону имеешь право сама себя освободить от занятий, по уважительной причине, разумеется. Слишком глубоко старалась не дышать. Макияж может и способен скрыть следы ночного преступления, а вот с организмом сложнее. Надо ждать пока само выветрится. Ну либо лук. А я его терпеть не могу. Да и запашок не лучше. Фу.

Покончив с формальностями, вышла из здания, вдохнула морозные воздух – ну всё, лето окончательно ушло. На носу вечеринка, а там до зимнего бала недалеко, новый год, сессия… Боже. Как мало времени для диплома! Надо глянуть, что я там набросала и бросить куратору на проверку. Пусть просмотрит план, поправит, где надо и пора приступать!

Уверенно шагая к остановке, едва не замерла от ужаса.

Двое моих знакомых, волнующих мои нежные чувства стояли каждый с букетом цветом и мило между собой болтали. Подозреваю – обо мне.

Николас с большим букетом роз, и Уэстли с моими любимыми лилиями тихо переговаривались каждый о даме сердца. Боюсь ни один из них даже и предположить не мог, что дама у них – ода на двоих.

Набрал полную грудь воздуха, медленно выдохнула, собирая эмоции в кулак, мысленно готовясь к какому-нибудь бедствию. Подошла к мужчинам и невероятно радостно улыбнулась:

– Привет, мальчики, – хотя это вряд ли подходило Уэстли, учитывая, насколько он меня старше.

Кстати, а на сколько? Надо будет спросить у Джейд.

Эти двое переглянулись, Уэстли хмыкнул уголком губ, сразу всё осознав, ему ситуация показалась забавной, но второй… Ника словно молнией удирало, так исказилось его лицо. Злость моментально прошила его физиономию, выявляя всё самое некрасивое.

Как я могла не замечать когда-то того, что вижу сейчас так явно? Воистину, жизнь непредсказуема.

Я видела, как ревность расползается по нему, словно кожная язва. Глаза налились злостью, ненавистью. Я бы дала руку на отсечение, что он сейчас видит, как размазывает блондина по асфальту, поэтому вмешалась.

– Уэстли, рада тебя видеть. Какими судьбами? – говорила максимально нейтрально, холодно, давая понять Нику, что мужчина мне почти никто и между нами ничего нет.

– Хотел тебя увидеть, Мэлони. Узнал, где ты учишься, вот и приехал. Надеюсь, ты любишь сюрпризы? – не совсем тот ответ, на который я рассчитывала… Хотя на что я вообще рассчитывала, если он припёрся с цветами, а из кратких фраз, что я услышала подходя было понятно, что ждёт он меня.

Так, надо лучше продумывать свои слова. Контролировать беседу, контролировать беседу! Напоминаю себе и отвечаю:

– Да, но… Сейчас я тороплюсь, прости, – понимала, что нужно как-то включить в беседу и Ника, что бы угомонить его чувства и поскорее избавиться от него, но в голову как назло ничего не лезло. Ни мыслишки, ни словечка.