Нимуэй

«– Эндрю, это она? Прошу, скажи, не ошиблась ли я?

– Никки, это действительно она. Более того, подозреваю, что она может быть во много раз сильнее тебя.

– Что же нам делать?

– Для начала, рассказать ей. И ещё. Нужно будет кое-что сделать. К слову, повезло, что здесь её подруга…»

Я тряхнула головой. Это ещё что за шутки? Слуховые галлюцинации? Но ведь врач только что сказал, что в порядке. Что делать?

Я испуганно заозиралась по сторонам, ища взглядом Алекс. Она сидела в коридоре на скамеечке у окна, рассматривая свои ногти. На ватных ногах, я подошла к ней и села рядом. Она бросила на меня один взгляд и лицо её стало тревожным.

– Ты как?

А я не знала. Мне вдруг стало страшно за себя. Я ведь ещё так молода, совсем юная, а уже с ума схожу.

– Не хочу до конца жизни просидеть в психушке, – озвучила свои страхи. Алекс ошарашенно посмотрела на меня и предположила. Что с результатами там вообще всё плохо. Я поспешила уверить её, что там всё в порядке, но я слышу, вижу и чувствую то, чего быть не может. Подруга снова оглядела меня, нахмурилась, закусывая щеку изнутри. Но высказать свои мысли не успела, нас прервал мистер Коллинз:

– Девочки, нам нужно поговорить с вами обеими. С глазу на глаз.

Мы с подругой в очередной раз беспокойно переглянулись.

В личном кабинете Коллинза, тяжело вздохнув, он начал издалека.

– Мисс Готтен, ваши результаты оказались не просто удовлетворительными, но редкими. Всплеск работы всех частей мозга такой, будто бы вам вкололи несколько кубиков адреналина. Вы что-нибудь ели, пили или принимали с момента выписки?

– Нет, – покачала головой.

– Верю на слово, – сказал он, а сам многозначительно посмотрел на миссис Эванс. И взгляд этот был такой, будто от меня что-то скрывают. Я решила, была не была и рискнула, задав вопрос:

– Я слышала ваш разговор. О чём шла речь? Кто я для вас двоих? И при чём тут Алекс? – подруга дёрнулась, услышав своё имя.

– Понимаете, мисс Готтен, таких показателей у обычных людей почти не встречается. В последний раз такие результаты были почти сорок лет назад.

– Тридцать семь, точнее, – поправила Вероника из-за спины врача. Немного помолчав, она добавила: – Такие показатели были у меня в мои двадцать лет.

– И что? – я всё ещё не видела никакой связи, кроме одной – чем дальше, тем странней. И страшней.

– Дело в том, что такие результаты бывают крайне опасны для самих людей. Многие ученные, в стремлении познать человеческий организм и, в особенности, мозг, готовы пойти на многое, – в том числе страшные вещи, – что бы добыть образцы и провести опыты. А всё ради того, что бы все секреты человеческого мозга. И не всегда настолько во благо науки, сколько в личных эгоистичных целях.

– Стоп, стоп, стоп, – поднялась Алекс, выставляя обе руки вперёд. – Вы хотите сказать, что моя подруга является подопытной крысой для каких-то там учёных? Из-за простого удара в висок?

– Послушайте, эти данные хранить небезопасно. Если кто-нибудь, любой врач, любая проверка наткнётся на результаты тестов – к Мэлони будет очень много вопросов, – объяснила Вероника. – Алекс. Я вынуждена попросить тебя о помощи. Ты должна заменить результаты подруги – своими.

– А просто стереть их нельзя?

– Не могу позволить. Процедура прописана в карте, в расписании, в кинике за этим строго следят. Если данных не будет, у меня могут быть проблемы, – немного виновато сообщил мужчина.

Мы с Алекс смотрели на взрослых как баран на новые ворота, не понимая, что вообще здесь происходит. Подруга согласилась, повторила мою процедуру, полежав в туннеле. А потом мы засобирались прочь, вместе с Вероникой Эванс.

Я потребовала у неё объяснений. Женщина пригласила меня с подругой к себе в дом. На чашечку чая.

Проходя по улице, почти все животные, которые встречались на пути, издавали звук при моём приближении. Весь животный мир словно сговорился, пытаясь ни то задеть меня, ни то оглушить, ни то ослепить.

Птицы кричали и пытались приблизиться, а когда подлетали достаточно близко – резко сменяли курс, мчась дальше. Собаки и кошки гавкали и мяукали, даже ласточка, что несвойственно для больших городов, чуть не врезалась в меня.

Происходило что-то странное, мистическое, ужасающее! Меня пробрало до кончиков ногтей, тело покрылось мурашками от страха и непонимания. Я начинала злиться, не контролируя ситуации, а небо хмуриться. Вероника лишь поглядывала на меня и хмыкала под нос. Сама себе на уме, странная она.

Вероника заварила чай для и присела к нам за стол. Она не спешила рассказывать все подробности сразу и ждала, пока пройдёт немного времени. Я смутилась при запахе травяной жидкости. Сморщила носик, отдвигая от себя кружку. Миссис Эванс лишь ухмыльнулась.

Неужели она всё-таки подмешивает что-то? Что за ведьмовские штучки?

Я пристально следила за каждый жестом этой странной, непонятной женщины. Она хитро улыбалась, но молчала, ожидая чего-то. Алекс потягивала чай, не спуская глаз с хозяйки дома, а когда допила кружку упала головой на стол, сладко посапывая.

– Что с ней? – спросила холодно, но требовательно. Я видела, что подруга спит, понимала, что всё в порядке но моему мозгу было необходимо дополнительное время для обдумывая происходящего.

– Она спит. Ты правильно сделала, что отказалась от чая. Но почему? Ты что-то почуяла, не так ли?

– Странная тяжесть в груди, отторжение при одном лишь взгляде на ваш чай.

– У тебя прекрасная интуиция. Но все же я покажу тебе кое-что, – миссис Эванс взяла кружку из-под чая Алекс, и показала донышко. Там лежал красивейший синий камень.

– Что это? – я взяла камешек в руки, покрутила, повертела. С виду, самый обычный. Разве что цвет… Он точно не крашенный, но такой насыщенный синий…

– Это лазурит. С его помощью можно избавиться от ненужных воспоминаний, прошлых огорчений и вообще всего, что не нужно долго хранить в памяти. Он навевает хорошие сны, а при правильном использовании можно заменить одни воспоминания на другие.

– Вы что сейчас стёрли память моей подруге?! – прикрикнула я, аж стол затрясся.

– Навеяла добрый сон, не более. Скажи мне вот, что: как ты услышала мой разговор с Эндрю, – на мой непонимающий взгляд она ответила, что Эндрю – это имя врача, который приходится ей давним другом.

Я уже не понимала, что к чему, поэтому просто говорила всё, что было и как это было, не боясь, что меня посчитают сумасшедшей. Я уже сама готова была бежать к психиатру.

– Видимо, ты учишься быстрее, чем я думала. Когда впервые ты смогла так далеко слышать?

– Не понимаю о чём вы.

– Мэлони, не бойся. Ты не сходишь с ума, что бы ты не думала. Ты стала избранной. Сама природа наделила тебя властью над своими стихиями.

– Вы имеете в виду, земля-вода-огонь-воздух? – скептически хмыкнула я, но попала в точку.

– Да, Мэлони, и даже больше. Запомни, все твои дары будут проявляться постепенно и по очереди. Первый всегда воздух, он самый лёгкий, потому первый. Затем будут вода, земля и огонь.

Она говорила о магии, о скрытом мире, о каких-то дарах, а моя голова взрывалась. Я не могла поверить, что всерьёз сижу и слушаю эти речи. Заставив себя, досидеть до пробуждения Алекс, я вежливо попрощалась и мы ушли.

Попрощавшись с Алекс, разошлись каждая в свою сторону. Подруга хоть и была растеряна, испытывала лёгкую вину и чувство неловкости за то, что умудрилась заснуть в гостях, но на удивление держала себя в руках. Возможно из-за той самой неловкости. Ей тоже нужно было переварить всё, обдумать как следует, а завтра – я уверена – она завалит меня вопросами.

Следующим утром голова прояснилась, мысли за ночь встали на место, но всё ещё отказывались принять слова о дарах природы и прочей околёсице. Мне нужно было умыться, позавтракать плотненько и только потом можно будет вернуться к этим рассуждениям снова.

Я открыла кран, умылась пару раз а потом поняла, что вода будто убегает от меня. Я провела рукой под струёй воды, а та в ответ лишь изогнулась в бок, избегая прикосновения к коже.