Моцарт будет жить. Продолжение истории о Вольфганге Моцарте

Моцарт будет жить. Продолжение истории о Вольфганге Моцарте
Мадемуазель Зильберкланг

Историко- фантастическая повесть о путешествии в XVIII век с помощью машины времени и спасении жизни великого композитора Вольфганга Амадея Моцарта.

Мадемуазель Зильберкланг

Моцарт будет жить. Продолжение истории о Вольфганге Моцарте

Часть I

Путешествия во времени всегда манили своей загадочностью и множеством тайн. Однако, среди нас непременно найдутся те, кому хотелось бы попасть в определённый промежуток временного пространства и предотвратить неминуемые, при обычном ходе времени, события, такие как война или смерть очень важного человека. Только представьте себе, что могло бы произойти, если бы Вольфганг Амадей Моцарт не умер в ночь на 5 декабря 1791 года, а чудесным образом выздоровел?! Сколько бы он создал не имеющих себе равных шедевров, будь у него ещё несколько лет жизни! Всё это стало реальностью с изобретением австрийским профессором машины времени.

Этот рассказ повествует о путешествии в XVIII век к постели умирающего Моцарта и событиях, последовавших после вмешательства в естественный ход времени.

Австрийский профессор Герхард Штольц уже много лет трудился над созданием машины времени, способной переправить человека в заданный промежуток временного пространства. Его эксперименты привели к ошеломительным результатам после того, как он отправил двух добровольцев в разные годы XVIII столетия. Профессор преследовал определённые цели, ему были необходимы данные о событиях, произошедших в эти годы. Однако самым важным вопросом, не дававшим профессору покоя, стала странная и страшная смерть великого австрийского композитора Вольфганга Амадея Моцарта, умершего в возрасте 35 лет 5 декабря 1791 года. Он тщательно подбирал кандидата для этого расследования, но ни один не удовлетворял его требованиям. Тот, кого хотел отправить к Моцарту профессор, должен был хорошо разбираться в музыке, биографии Моцарта и медицине, а также иметь крепкие нервы, потому что состояние умирающего композитора производило неизгладимое впечатление. Профессор обдумывал дерзкий план, по которому тот, кого он выберет, должен был проследить ход болезни Моцарта, постараться выявить причину смерти и подробно зафиксировать свои наблюдения в отчёте.

Героиня нашего рассказа, Анна Альбрехт, студентка вокального факультета Высшей школы музыки в Вене. Анна была большой поклонницей творчества Моцарта, однако она восторгалась не меньше и им самим как человеком. Медиком она, конечно, не была, но поиски ответа на вопрос: «Отчего умер Моцарт?», – заставили её открыть учебники по судебной медицине и криминалистике, и поискать ответ в главах об отравлениях токсическими веществами. Именно она и пришла к профессору Штольцу, с успехом прошла тест, задаваемый им всем потенциальным кандидатам. Дата отправки была назначена на следующий день и Анна должна была оказаться в Вене 25 ноября 1791 года, примерное время, когда у композитора проявились внешние симптомы болезни. Анну подготовили: она была облачена в одежду того времени, получила необходимые инструкции и план действия, а также ей в причёску был установлен маленький маячок, посылающий сигналы из XVIII века в XXI.

Однако девушка оказалась не так проста, как могло показаться профессору вначале. Анна задумала не просто отправиться в 1791 год к смертельно больному композитору, а попытаться спасти ему жизнь. Анна взяла с собой небольшую сумку, но скрыла это от профессора. Девушка приготовила с собой сильное обезболивающее, антибиотики и все необходимые сопутствующие инструменты. Она так сильно надеялась на успех своего предприятия, что захватила композитору в подарок из будущего издание его клавирных сонат и фотографию современной Вены, которая стала совсем другой, в отличие от той, какой она была во времена Моцарта. А ещё она взяла с собой важные документы, речь о которых пойдёт позже.

Профессор Штольц произвёл запуск своей машины времени, Анна вошла в кабинку, двери за ней плотно закрылись, замигали многочисленные лампочки, потом произошла яркая вспышка и девушка оказалась в другом веке. Анна быстро нашла улицу Рауэнштайнгассе и дом №970, поднялась на второй этаж и постучала в дверь. Ей открыла сама Констанца и спросила Анну, кто она и что ей нужно. Анна ответила, что пришла к господину Моцарту, чтобы оказать ему медицинскую помощь. Констанца широко раскрыла глаза и с удивлением сказала: «Но, Вы ведь женщина?!» – Анна с невозмутимым видом ответила: «Да, и что же? По – Вашему, если я женщина, то не способна лечить людей?» Констанца спросила: «Сколько будет стоить Ваше лечение?»

– «Мадам, если Вас интересует только вопрос денег, то я не возьму ни с Вас ни с господина Моцарта ни гульдена. Можете быть спокойны».

После этих слов Констанца пропустила Анну в квартиру и проводила в комнату, где лежал Моцарт. Сердце у Анны бешено колотилось, в висках стучала кровь, ладони вспотели. Приближался момент, о котором она не смела и мечтать, сейчас она увидит своего любимого композитора живым. Когда она вошла, то увидела Вольфганга Амадея лежащим в постели, глаза его были закрыты, он был очень бледным, на лице и руках уже проступили довольно заметные отёки. Судя по капелькам пота на его лице, у Вольфганга Амадея был сильный жар. Анна тихо подошла к Моцарту и заговорила с ним. Композитор открыл глаза и спросил, кто она. Анна представилась, объяснила Моцарту, зачем она пришла и что в её распоряжении имеются лекарства, способные ему помочь. Композитор неожиданно согласился на это лечение.

Первое, что сделала Анна – измерила температуру тела и пришла в ужас, термометр показывал отметку 41 градус по Цельсию. Температуру необходимо было немедленно сбить, для чего девушка попросила композитора выпить сладковатый сироп, обладающий жаропонижающим действием. Дальше нужно было дать композитору обезболивающее и антибиотик, способствующий купированию гнилостных бактерий в его организме и предотвращающий развитие токсического некроза внутренних органов, который неизбежно привёл бы его к смерти, если этот процесс вовремя не остановить.

За помощью Анна обратилась к свояченице Моцарта Софи, которая периодически заходила к нему в комнату, чтобы справиться о его самочувствии.

– Дорогая Софи! Мне необходима Ваша помощь!

– Чем я могу помочь Вам, фройляйн Альбрехт?

– Нам с Вами нужно аккуратно перевернуть господина Моцарта на живот, чтобы я могла сделать ему укол обезболивающего.

– Хорошо. Только, прошу Вас быть крайне осторожной, у него сильные боли во всём теле.

– Да, мне известно об этом, потому я и прошу Вас помочь мне.

С невероятными усилиями Вольфганга Амадея всё же удалось перевернуть, однако страданий избежать не получилось. Вольфганг стиснул зубы, но всё же не удержался от крика. Боль была нестерпимой. Анна утешающе говорила ему:

«Прошу Вас, дорогой господин Моцарт, потерпите совсем немного, скоро боль отступит». Сделав укол обезболивающего, она сразу же следом сделала укол антибиотика. Через 20 минут наступило облегчение. Измученный нечеловеческими страданиями композитор заснул.

Софи, увидев шприц с иглой, с удивлением воскликнула:

«Что это?!»

На что Анна ответила: «Это новое приспособление для лечения».

Софи не могла скрыть изумления и некоторого недоверия.

Анна сразу успокоила её: «Я ни в коем случае не причиню господину Моцарту вреда. С помощью этих лекарств и с Божьей помощью он поправится».

Анна не отходила от него ни на минуту. Она сидела в кресле напротив и чутко прислушивалась к каждому его вздоху. Действия обезболивающего хватило примерно часов на 6. Когда же время действия закончилось, боль снова вернулась и разбуженный новым её приступом Вольфганг застонал. Процедуру снова повторили. Анна дежурила около постели Моцарта днём и ночью, а Софи помогала ей поднимать и переворачивать композитора, для того, чтобы сделать ему уколы. Также Софи и Анна, в промежутках между новыми вспышками болей, перестилали постельное бельё, меняли на Вольфганге сорочку и обтирали его тело полотенцем, смоченным тёплой водой.

Всё время, что Анна находилась подле Моцарта, она не видела Констанцу, как – будто она ушла из дома. Девушка поинтересовалась у Софи об этом.

– Софи, скажите, а где же фрау Констанца? Почему она не заходит проведать супруга?

– Она плохо себя чувствует, у неё сильно болит голова, и она лежит в соседней комнате.

– Здесь по-настоящему плохо себя чувствует только господин Моцарт. А если фрау Констанцу одолевает головная боль, то это просто пустяки, не оправдывающие её отсутствия. Хотя, тут вполне может крыться другая причина, не позволяющая ей заходить к нему в комнату. Ей, может быть, элементарно противно смотреть на него в таком состоянии, да ещё ухаживать за ним? Поэтому около его постели были только Вы?

– Почему была? Я и сейчас нахожусь около него.

– Да, простите, я не совсем верно выразилась.

Тираду о Констанце Софи проигнорировала, что не могло не насторожить Анну.

Анна решила выяснить причину болезни Моцарта. У неё появился дерзкий план и для его осуществления, она попросила разрешения готовить еду для Моцарта самостоятельно. Ей было дозволено. Анна готовила лёгкий куриный бульон с небольшим добавлением риса. Пока Вольфганг не мог самостоятельно держать ложку, она сама кормила его.

Лечение начало давать результат и Моцарту стало гораздо легче. Это позволило уменьшить дозу обезболивающего препарата. Он смог почти безболезненно двигать руками, сгибать и разгибать пальцы и даже аккуратно поворачиваться в постели, меняя положение тела. Однако улучшение длилось не долго, и через полтора дня снова вернулись сильные боли. Анну насторожило это обстоятельство, потому что ухудшение наступило сразу после того, как приходивший к Моцарту ученик Франц Зюссмайр, подал композитору стакан воды. Анна снова сделала Вольфгангу Амадею уколы и решила проследить за Зюссмайром, когда он вновь придёт. Ждать не пришлось долго, ученик Моцарта явился через 2 дня и Анна затаилась. Она только что сварила свежий бульон, предварительно отлив необходимое количество в чашку, а остальное оставила на столе.

Анна вошла в комнату к Моцарту, Зюссмайр был уже там. Они обменялись приветствиями, после чего Зюссмайр вдруг спохватился, что забыл в кармане своего пальто какую-то важную бумагу и вышел. Анна осторожно пошла за ним. То, что она увидела, было просто чудовищным: Зюссмайр подошёл к кастрюле с бульоном, оглянулся по сторонам, не следит ли кто, и вылил из флакона в бульон какую-то жидкость, а флакон сунул обратно в карман сюртука. Анна вмешалась мгновенно, быстрым движением прижав Зюссмайра к стене. Тот от неожиданности даже не сопротивлялся.

– Немедленно говорите, что за жидкость вы вылили в бульон?

– Я не понимаю, о чём Вы говорите.

– Не прикидывайтесь, Зюссмайр, я всё видела.

– Вам показалось.

– Не стройте из себя идиота, Зюссмайр. Кто Вас подослал? Кто велел Вам убить господина Моцарта? Говорите немедленно!

Анна сделала резкое быстрое движение, и правая рука Зюссмайра оказалась вывернута у него за спиной. Он завопил от сильной боли.

– Вы мне сейчас руку сломаете.

– Я Вам шею сверну, если Вы мне сейчас же не расскажете, кто Вас подослал!

Анна снова дёрнула руку Зюссмайра, он снова завопил и после этого заговорил, сбиваясь и глотая слёзы.

– Летом, когда я обедал в трактире, ко мне подошёл незнакомец средних лет и заговорил со мной. Он сказал, что поможет мне устроить карьеру и обрести известность в качестве композитора, если я выполню очень важное задание. У этого незнакомца на пальце я заметил кольцо с изображением черепа и костей, такие носят только члены масонских лож.

Незнакомец сказал, что господин Моцарт нарушил субординацию и захотел самостоятельности, слишком большой самостоятельности. Он захотел отделиться от основной ветви масонской организации и создать собственную ложу под названием «Грот», устав которой исповедовал бы иные ценности и ставил иные цели, отличные от основных целей организации. Он сказал, что господин Моцарт и так уже наделал множество ошибок и этой ошибки братья масоны ему не могут простить. Это решение было принято магистрами нескольких лож. Я всего лишь пешка. У меня не было выбора! Он пригрозил мне смертью, если я откажусь!

– Вы, Иуда, согласившийся за 30 серебряников погубить Христа! Вы подняли руку на самое святое, что только есть у человека, на его жизнь. Боже Вседержитель!!! Зюссмайр, да вы хоть знаете, кого едва не лишили жизни?!