Я хочу, чтобы ты была счастлива

– Это не входит в мои обязанности, – встаю со стола и направляюсь к выходу, как же меня раздражает его самодовольство.

– Это входит в обязанности Софи, но сейчас она занята. В моей кампании никто и никогда не сидит без дела. Пока занят один сотрудник, его работу выполняет другой. Зарплата соответствует выполненной работе, – этого в договоре я не заметила, но кажется, деваться мне уже некуда.

– Хорошо, господин Берк. Ваш кофе будет через минуту, – мы стоим вдвоём на узком пороге кабинета и прожигаем друг друга взглядом. Я знаю, о чём он думает. Демьян слышал, что я сказала. Скрывать довольную улыбку становится тяжело, ведь я знаю, он злится, хоть и хорошо скрывает это.

– Минута уже прошла, Ада Каплан, – впервые за долгое время я стыдливо краснею и опускаю свой взгляд в пол. Он всё ещё смотрит. Поджимая губы, направляюсь к кофейному аппарату. Мне становится некомфортно от того, что он никак не отреагировал на мои слова. Особенно при условии, что они его задели.

Рабочий день заканчивается и я понимаю, что работа переводчика – это лишь вводное название. На самом деле в кампании Демьяна ты работаешь всеми и сразу. Ему плевать на наличие образования, главное, чтобы работали хорошо и имели сотню идей в запасе.

– Господин Берк, я положила вам на стол новый выпуск журнала, которому вы на прошлой неделе давали интервью, – тихий голос Софи послышался из коридора, рядом с кабинетом Берка.

– Больше никто его не видел? – серьёзным тоном спросил мужчина.

– На первом этаже, в холле лежит десятка таких журналов, – кажется Софи говорила это с гордостью за своего начальника.

– Какого чёрта, Софи? Я же просил тебя, отправить журналистам письмо с просьбой перенести выпуск, – я невольно вздрогнула от внезапного агрессивного крика.

– Господин Берк, простите, пожалуйста, но журналистка, что писала эту статью, отказалась его переносить. Сказала, что вы редко даёте подобные интервью, поэтому об этом должны узнать все, – виноватым голосом ответила Софи.

– Почему ты… Хотя плевать, – впервые я услышала в голосе Демьяна разочарование.

– Софи, разве тебя не ждёт работа? – вновь приказной тон.

– Конечно, уже иду, – мелодичный стук каблуков заявил о том, что Берк остался в коридоре один.

– Могу я идти домой? – открывая приоткрытую дверь своего кабинета, взглянула на Демьяна, он явно был чем-то озадачен.

– Твой рабочий день заканчивается в пять вечера. На часах четыре часа тридцать восемь минут. Как ты думаешь?

– Я думаю, что ваши личные проблемы не должны касаться ваших сотрудников. Если хотите выпустить гнев, покричите на своё отражение в зеркале. Я уверена, оно намного больше всех окружающих вас людей заслуживает подобного к себе обращения, – ухмыльнувшись, мужчина сверлит меня взглядом. Он так часто смотрит на меня, что я начинаю думать о том, что думает он, глядя на меня. Его мысли. Они меня волнуют.

– Мне нравится, когда ты обращаешься ко мне на «вы», – произносит он, и я, ещё раз подумав о том, что действительно это услышала, не могу сдержать ухмылки.

– Вы, наверное, ещё и возбуждаетесь, когда вас называют господином, судя по самодовольному выражению лица, – он поджимает губы, пытаясь сдержать поднимающиеся вверх уголки. Отводит взгляд, словно думает о том, что делать дальше, уйти, как и всегда или, наконец, сказать то, что уже давно не выходит у него из головы.

– Знаешь, мне кажется, тебя сейчас просто разорвёт от ненависти ко мне, я прямо таки и вижу в твоих глазах, как ты подставляешь дуло пистолета к моей голове, и думаешь, что сделать....

– Нажать на курок или…, – он не сводит с меня глаз.

– Вцепиться в меня своими губами, – я усмехаюсь, конечно, всё в его стиле, дурацкие шуточки с серьёзным выражением лица.

– Первый вариант мне нравится больше, – стараясь не поддаться его чарам, уверенно сверлю его взглядом, пытаюсь быть серьёзной, хоть и в душе хочется смеяться, как раньше.

– Я так и подумал, – произносит Демьян и выходит из кабинета, оставляя за собой шлейф мужского парфюма.

Что это сейчас было? Мы что вели себя так, словно ничего не было?

Оставшись в кабинете одна, задумываюсь о том, про какой журнал говорил Демьян. И что за интервью? Спустившись на первый этаж, узнала у сотрудниц, где можно посмотреть выпуск журнала с «господином» Берком. Взяв нужный журнал, принялась искать страницу с интервью. Известный бизнесмен, архитектор и владелец строительной кампании Dem Production, Демьян Берк, поделился тем, какой путь ему пришлось пройти, чтобы оказаться там, где он сейчас находится, в списке самых богатых и завидных холостяков России и Европы. И на следующей странице его фото с какой-то девушкой, которое якобы опровергает холостяцкий статус. Она очень даже хорошенькая. Немного ниже его, учитывая, что высота каблуков составляет где-то 8-10 см. Смотрит на него влюблёнными глазами. Это не просто фотография с какого-то мероприятия. Обычное фото, тайно снятое журналистами.

– Интересно? – стоя на пороге моего кабинет, Демьян смотрит на то, как я разглядываю его фотографию с какой-то пассией. Неужели кто-то повёлся на его пошлые шуточки?

– Очень. Не могу оторвать глаз. Вы такая красивая пара, – натягивая улыбку, закатываю глаза, на что он лишь усмехается и молча уходит. Я знаю, что значит эта усмешка, он думает, что я ревную. Но мне всё равно. Это его жизнь, пусть делает, что хочет.

Глава 8

Пять лет назад

Выбегая из университета, остановилась на выходе с территории. Обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на здание, которое могло бы подарить мне возможность получить высшее образование. Сколько ночей я не спала, чтобы доказать своему отцу, что могу поступить и без его денег. Но теперь даже они не спасут меня, ведь чёртов Демьян Берк испортил мою репутацию лишь одним движением пальца.

– Ада, ты, правда, уходишь? – обратив свой взгляд в сторону, откуда исходил звук, увидела знакомое лицо однокурсницы.

– Да, ухожу, – коротко ответила я, не желая вдаваться в подробности.

– Надеюсь, что уже не вернёшься. Демьян сделал правильно, когда выложил то видео в сеть. Таким избалованным деткам богатеньких родителей, как ты, не место в этом университете. Впрочем, ты и сама это знаешь. Зачем ты сюда поступила? Чтобы папочка купил тебе новую тачку, квартиру? Ты ведь такая же, как и все богатенькие студенты, что здесь учатся за счёт родителей, – девушка довольно ухмыльнулась, впервые я видела в ней столько зависти и злости, до этого скромная Элена очень мило разговаривала со мной. Как говорится, в тихом омуте черти водятся.

– Знаешь, меня тошнит от твоего лицемерия, Элена. И, кстати говоря, моё видео хотя бы фальшивое, а твоё имеет все возможности быть настоящим, – довольно улыбнувшись, я продемонстрировала девушке экран своего телефона, на котором чётко высвечивалась картина того, как она стоит на коленях в мужском туалете университета перед парнем с третьего курса, чей отец спонсирует наш университет.

– Какая же ты дрянь, – в глазах девушки засверкали искры ненависти.

– Я знаю, и не скрываю этого, – подмигнув ей на прощание, зашагала в неизвестном направлении.

По моим щекам текли непрошеные слёзы. Мне было так больно. Какой бы стервой я не была рядом с Эленой, внутри меня горели чувства обиды и полнейшего разочарования во всём человечестве. В голове мелькали моменты разговора, поцелуя, взглядов. А потом всё рушилось в один миг. Я ненавидела себя за то, что доверяла Демьяну. Ненавидела самого Демьяна за то, что он посмел со мной так поступить. Он же просто взял и растоптал всё. Он предал меня. Моё к нему доверие. Какая же я идиотка. Я снова облажалась.

– Ада, прошу, остановись, – выдохнув тонну воздуха, обернулась на паршивый голос парня, серые глаза Демьяна смотрели на меня с нескрываемой жалостью и презрением одновременно.

– Отвали, Демьян, – странно, но как-то я смогла не выдать все эмоции, что бушевали во мне на тот момент. Вероятно, чему-то он меня и научил. Быть такой же, как и он, как мой отец. Бесчувственной, холодной. Я столько времени пыталась разглядеть в них хоть что-то хорошее, доброе и тёплое. Но мои старания оказались напрасными… Они такие, какие есть. И этого не изменить…

– Зачем ты так реагируешь? Будто вся твоя жизнь на этом закончилась. И пяти минут не пройдёт, как твой отец оплатит тебе новое место в каком-нибудь другом университете. А про это видео никто уже и через месяц не вспомнит. Ты же сама говорила, что тебе плевать, что о тебе думают люди. Что ни о чём не жалеешь. Что деньги решают всё. В чём проблема? Ада? – он слишком много говорил, что было совершенно ему несвойственно, поэтому я просто остановилась и развернулась к Демьяну лицом. Смотрела в его глаза, пытаясь найти хоть малейшую пылинку сожаления или желания извиниться. Но не нашла.

– С этого момента я ненавижу тебя, Демьян Берг. Меня тошнит от одного упоминания твоего имени. Я не хочу тебя больше видеть. Никогда. Для меня ты умер, – я запомнила этот взгляд, он смотрел на меня так, словно ему, действительно, было больно это слышать. Но это не так. Ему было плевать. И даже, если он хотел что-то сказать, то слушать его – было самым последним, чего мне хотелось в этой жизни. Он предал моё к нему доверие.

– Ада, – пытаясь взять меня за руку, Демьян ощутил резкий рывок. Мне были противны его прикосновения. ОН – был мне противен.

– Знаешь что, Демьян, удачи на последнем курсе. Да, удачи. Окончи университет, стань великим архитектором, купайся в деньгах, катайся на дорогих тачках, и думай каждый день о том, как ты сделал мне больно, думай каждый день о том, как ты предал человека, который доверял тебе, который…, – я хотела сказать что-то ещё, но не стала, он был не достоин этих слов. Развернувшись на носочках, подошла к ближайшему автомобилю такси. Всю дорогу я думала о том, как мой отец скажет мне собирать свои вещи и валить из города, из страны, лишь бы он не видел этого позора.

*

Сидя в тёмно-коричневом кожаном кресле, что было довольно массивным, я неловко запрокинула ногу на ногу, выжидая вердикта. Отец сначала внимательно слушал меня, то и дело, затягиваясь очередной порцией сигареты. Когда я закончила, он встал со своего места и подошёл к окну. Вот уже несколько минут он неотрывно наблюдал за тем, что происходило в саду.

– Я же сказала, я ничего не сделала, – зачем-то вновь повторила я, начиная выходить из себя из-за его молчания. На его лице образовалась слабая ухмылка.

– Если бы ты ничего не сделала, то мне бы не позвонили из университета, и не сообщили бы о твоём отчислении. Если бы ты ничего не сделала, то мне бы не отправили сегодня утром видео, где моя семнадцатилетняя дочь раздвигает ноги перед каким-то худощавым пареньком, – от последней фразы я почувствовала неприятный укол, если бы он знал, что это Демьян, то говорил бы со мной по-другому. Но я не сказала ему об этом. Не хотела, чтобы Адаму пришлось отказываться от друга не по своей воле или, что ещё хуже, ругаться с родным отцом, который души в родном сыне не чаял.

– Да, я выпила немного лишнего. Да, я, почти что, отдалась ему в этом бассейне. Я даже скажу больше, я сама его поцеловала. Сама раздвинула перед ним ноги. Теперь ты доволен? Такая правда тебе нравится?– звук разбивающегося об стенку бокала, на время оглушил меня.

– Да, такая правда меня устраивает. Потому что я верю реальным доказательствам, а не пустым словам, которыми ты так часто одариваешь всех в этой семье. Я всё ещё помню, как год назад в сети гуляла фотография, где моя дочь обжимается с каким-то придурком, с которым, кстати говоря, я запретил тебе общаться. Ты можешь обмануть всех, но не меня. Тебе скоро восемнадцать, а ты всё ещё не научилась признавать своих ошибок и действительность такой, каковой она является на самом деле. Мне надоело смотреть на то, как ты пользуешься моими деньгами и положением. Можешь взять мою кредитку и купить билет на самолёт. Дальше я помогать не буду. Хотела работать, пожалуйста. Хотела быть самостоятельной, что ж, удачи, – я усмехнулась, услышав его вердикт.

– Знаешь, другого ответа я от тебя и не ждала. Не знаю, зачем вообще пришла. Можно было сразу свалить. Итог ведь всегда известен. Завтра утром меня уже здесь не будет. Прощай, папа, – услышав последнюю фразу, отец обернулся. Я уже захлопнула за собой дверь. Он так ничего и не сказал. Я поняла, что всё изменилось. Да, он, как и обычно, отправил меня куда подальше, но в этот раз был решительно настроен на то, что не собирается мне помогать. Поэтому я не знала, что делать дальше, но чётко понимала, что, как раньше, уже не будет. И мне действительно придётся научиться жить самостоятельно. Без чьей-либо помощи.