У тебя есть выбор?

– Надо только начать. Люди будут благодарны, что их город станем оплотом цивилизации и надежды для счастливого будущего их детей.

– Какого будущего, Адель? – с удивлением, уже подняв две брови, спросил мужчина.

– Счастливого будущего… В БОГАТОМ ПРОЦВЕТАЮЩЕМ ГОРОДЕ! Данир, счастливое будущее в богатом процветающем городе! Все понял?

Данир медлил с ответом. Он, слегка покачиваясь, задумчиво смотрел в верхний угол комнаты, слева от Адель. Угол был украшен лепниной в виде толстопузых ангелов, протягивающих руки прямо к нему. Казалось этот ангелочек пытался его забрать и спасти от неминуемой ошибки, которую он сейчас допустит.

–Все понял? – глухо повторила Адель.

Но Данир пристально смотрел на лепнину. Не в состоянии оторвать своего взгляда от только что запримеченных им ангелочков, он, внимательно изучая каждую деталь. Глаза ангелов в мольбе были подняты наверх, рты приоткрыты. Всего таких в углу было 5 ангелочков, которые из-за райских лоз витиеватых растений с мольбой протягивали ему руки. Они были достаточно массивны, но за счет высокого потолка не создавали ощущения тяжести, а создавалось ощущение, что они там парят.

– Данир? – дошел до него глухой призыв Адель, будто из колодца – Ты слышишь?

– Да? – сделав усилия над собой, Данир перевел свои серые глаза на Адель. Но отсутствующий взгляд его выдавал, что Адель он не слышал.

– Ты все понял? – голос тихий, ужасающий, доносящийся как из преисподней.

Взгляд Данира выражал полное непонимание того, что ему говорили. Но что бы избавиться от назойливого голоса Адель, Данир нервно кивнул, развернулся и ушел. Адель медленно опустилась в кресло. Она активно массировала себе виски, а глаза ее нервно забегали по столу.

Чувствуя, что ее тянет назад, и картина перед глазами становится все неразборчивей, Тей в последний раз машинально бросила взгляд в угол комнаты, где ангелочки, спрятав свои пухлые личика в ладонях, скорбно отвернулись от происходящего в кабинете.

Вихрь закружил Тей, она с трудом прикрыла лицо ладонями. Круговорот, в который она попала, вызвал сильную тошноту и тревожность, которая вновь окутала ее и схватила за шею, не давая ее вздохнуть. Она больно шлёпнулась всем телом в момент, когда уже думала, что больше не выдержит и потеряет сознание.

Она лежала в библиотеке на полу, все тело ее ныло от сильной боли. Сколько она пролежала здесь, она не могла сказать. Но она помнила все, что с ней произошло. Все, до мельчайших деталей. И ни на секунду не сомневалась, что это было наяву, несмотря на всю бессмысленность и нереалистичность произошедшего. Несколько секунд она лежала неподвижно, с широко раскрытыми глазами. Невозможно было понять, куда смотрит темнота из-под капюшона, который уютно расположился в кресле прямо напротив Тей. Но Тей была уверена, что он смотрит прямо ей в глаза.

Резко подскочив на ноги, она уверена пошла к выходу, не обращая никакого внимания на оставшегося позади нее незваного гостя.

Дверь из библиотеки вела в огромный зал. На звук открывающихся дверей одновременно обернулись Насим и Адель. Насим задумчиво сидел в кресле у камина, внимательно изучая свои пальцы, держа их прямо перед лицом. Огненные искры из камина зловеще отражались в его черных глазах. Адель миролюбиво разливала кофе и вместе с подносом подошла к камину.

При виде Тей, она нежно улыбнулось и кивком головы пригласила ее присоединиться.

– Не нашла книгу? В оранжевом переплете? – усевшись уютно в кресло напротив Насима с чашкой кофе обратилась Адель к Тей.

Тей лишь отрицательно покачала головой.

– Не уж то этот несчастный трюкач, перед своим исчезновением и книгу «Милитари везде» тоже захватил. Мелкий воришка. – презрительно фыркнула Адель, посмотрев на Насима. Последний вообще на этот выпад не среагировал.

– Ты смотрела в низком шкафчике, возле дверей? – Адель вновь обратилась к Тей.

На растерянный вид Тей никто не обратил внимание. С пол минуты она, широко раскинув руки, стояла неподвижно, лишь глаза ее бегали по огромному залу. На секунду ее взгляд остановился, на лице появилось прояснение. Молчаливо кивнув на вопрос Адель, который она даже не попыталась расслышать, она быстрым шагам направилась в сторону камина, схватила пику, которая аккуратно стояло в подставке и повернулась в утопающей в кресле Адель.

Адель с опущенной на бок головой, все это время удивлённо наблюдала за каждым движением Тей. Ее глаза, которые выражали искреннее недоумение в мгновение сузились в недоверчивый и змеиный взгляд именно тогда, когда Тей повернулась к ней лицом. Налитые кровью глаза, поджатые губы, челюсть которую сводила от перенапряжения – ужас и отвращение, читаемые на лице Тей нельзя было ни с чем перепутать.

Адель вытянувшись слегка вперед, перевела свой змеиный глаз на Насима, который все в той позе перебирал свои пальцы, в данный момент особо пристально всматривался на указательный палец.

– Единица, может иметь большое значение. Порой роковое. Главное, уметь использовать эту единицу. – со стороны могло показаться, что он разговаривал с указательным пальцем.

Это последнее что услышала Адель. Схватив двумя руками пику, не моргнув глазом, Тей воткнула с такой силой согнутый край пики прямо в голову Адель, что не почувствовала никакого сопротивления, пробивая ей череп. Пика пробила голову, словно арбуз. Тонкая красная струйка разделила лицо на две ровные половины: быстро спустилась между остекленных прозрачных глаз и с тонкого заострённого носа начала стекать прямо на губы. Все с той же зверской силой Тей вырвала из головы пику и кинула в камин. Брызги крови, попавшие на Насима, нисколько его не смутили. Он лишь внимательно начал изучать каплю, которая попала на его указательный палец.

Бездыханное тело Адель смякло в кресле, окрасив обивку ярко красным цветом. Задержав на мгновение взгляд на содеянном, Тей сглотнув, направилась в сторону выхода. Насим, резко прервав осмотр пальцев, встал и плавно, словно парящей походкой, направился вслед за ней.

Около двухэтажного белоснежного дома, с высокими колонами у входа, из которого они только что вышли, их ждал черный автомобиль.

Машина тронулась сразу после того, как они сели в нее.

– Почему ты молчал 5 лет? 5 долгих лет, ты мне ничего не говорил. Ты меня с ней познакомил и делал все, чтобы я с ней наладила контакты. Да, Господи, я чуть ли не за мать вторую ее уже начинала считать. – голос Тей сорвался в рыданиях – А в итоге: она убийца моей матери!

Насим невозмутимо молчал.

– Пять лет? Зачем ты меня обманывал пять лет? – захлебываясь в рыданиях, Тей сокрушенно повторяло одно и тоже.

– Обманывал? Будь справедлива, Тей! Молю! В чем же я тебя, обманул? Разве ты у меня спрашивала, кто убийца твоих родителей? Или может спросила, не Адель ли опустошила Мингланд? Я бы ответил утвердительно.

Спокойный тон Насима усилил горечь Тей.

– Но ты… ты сам меня с ней познакомил, я ей доверяла, так же как и те…

– Нельзя никому доверять, Тей.– сухо перебил ее Насим. – Я тебе об этом твержу с первого дня. Скажем, это для тебя был болезненный урок…

– Урок? Серьёзно? – Тей онемела от услышанного. Скулы сводило от сдерживаемых рыданий – Убийство человека ты называешь уроком?

– Так и убивать тебя никто не учил и не просил. Скорей это твой промах. Убийство – это твое самостоятельное решение в сложившейся…эм…ситуации. Твой выбор. – голос Насима звучал как у преподавателя, который отчитывал студента за слабую подготовку к экзамену.

Сделав глубокий вдох, Тей открыла рот, готовясь возразить, но так и не выдавила из себя ни звука. Тей, сквозь слезы, взглянула на него как на болезненное напоминание содеянного и с горечью отвела глаза.

Наступила тишина. Насим все это время никак не реагировал на Тей и даже не пытался ее успокоить. С невозмутимым лицом, слегка нахмурив брови, Насим, все это время что-то искал в мини-буфете автомобиля и лишь после того, как нащупал пакетик с мелким печеньем, спокойно откинулся на спинку сиденья. Он раскрыл пакет и медленно опустошая упаковку, он задумчиво заговорил.

– Я одного не понимаю Тей. Почему все это время ты делала вид, что все происходящее вокруг тебя НОРМАЛЬНО?! И соответственно также себя вела. При том, с самого начала нашей встречи. Для тебя было абсолютно нормальным появления постороннего мужчины, который все о тебе знал и позвал зачем-то с собой. Было абсолютно нормальным, что тебя беспрепятственно пустили в Милитари. Хотя ты знала, что такого быть не может. Было нормально и то, что он, то есть я, все последующее время посвятил тебе, оплатил твое образование, представил и перезнакомил со всей элитой Милитари. Ты общаешься с членами Верховного Совета практически на равных. Не задавая ни одного вопроса, ты просто принимала. И многое что для тебя должно было быть непонятным. Согласись. Но как только тебе стало неудобно… то есть сегодня, ты начала задавать вопросы. Хотя именно сегодня ты получила ответы…эээ….на самые злободневные вопросы. Ну как минимум, именно они тебя должны были волновать.

Тей, прикрыв лицо, тихо всхлипывала, будучи не в состоянии отвечать.

Насим, сделал паузу, то ли, чтобы дожевать печенья, то ли, чтобы получше обдумать последующие слова. Он так и ни разу не посмотрел на Тей. Смотрел то в окно автомобиля, то урывался в пакетике, чтобы достать печенье с полюбившейся уже начинкой.

– Ты узнала, кто повинен в смерти твоей матери. Кто повинен в той трагедии, которая произошла в твоем городе, в Мингланде. – Насим сделал паузу. Тей затрясло от этих слов. – Но вот что странно… Получив ответы, ты начала задавать вопросы.

Тей всем телом рыдала, не смея поднять голову. Глухие всхлипы вздергивали плечи. Ей становилось все тяжелей дышать. Громкое рыдание перешло в начале скулящие всхлипы, а потом и вовсе застряло у нее в горле. Она не ведала, как можно выразить ту смесь ужаса, отвращения и неверия, которые сейчас ее одолевают. В тот момент, когда машина остановилась, она резко подняла голову, точно вышедшая из долгого оцепенения. Она бросила удивленный взгляд на Насима, который спокойно доедал свои печенья и с интересом наблюдал с окна машины на прохожих. Тей совершенно точно знала, что он за ней наблюдает. Хоть и не смотрит в ее сторону. Холодок пробежал по спине, а потом окутал все тело. Тей точно пробудилась от пятилетнего сна. Удивленная своим открытием, она молча перевела взгляд в свое окошко, но ничего уже не видела. Только лицо Насима: сухое, надменное, с ленивым взглядом из-под полуоткрытых век и с ужасающей безразличной улыбкой. Так мог улыбаться только Насим. И только сейчас Тей поняла, насколько нечеловечным была эта улыбка. И только сейчас ей стало по-настоящему страшно.

Тяжелые кованные ворота бесшумно распахнулись, пропуская скользящую машину. Автомобиль, проехав вдоль ровных изумрудных газонов, остановился перед широкими мраморными лестницами. Все моментально для нее стало чужим и незнакомым. И даже трехэтажный дом со стрельчатыми окнами, где она когда-то обрела покой, высокомерно взирал на нее, как на чужака. Тей с изумленно смотрела на дом, на встречающих ее у порога двух черных мраморных львов с разинутыми пастями, будто впервые все это видела. Хотя жила в этом доме пять лет. Проходя следом за Насимом в дом, она почувствовала себя здесь более чужой, чем тогда, когда оказалась здесь в первый раз. Точно не было пяти лет, которые здесь она прожила.

Через парадную дверь они попали в просторную комнату с шестью колоннами и с низко свисающей хрустальной люстрой. В огромной холе были по центру расположены огромный диван, с двумя креслами по обе стороны от него, а напротив диван размером поменьше. Прямо по центру мягкой мебели стоял деревянный журнальный столик.

Не проронив ни слова, с опущенной головой, Тей быстро пересекла комнату и направилась прямиком к лестнице на противоположной стороне. Она не обернулась, но точно знала, что Насим смотрим ей в след. Ей внезапно захотелось развернуться и с криком выбежать из дома. Но чувство страха, которое ее переполняло, ее остановило. И «чужие стены» являлись стенами, которые могут спрятать от собственных страхов. Так думалось Тей.

Но в комнате тревожность и нервозность только возросли. Мебель и стены в пастельных бежевых тонах, которые раньше дарили ей покой и умиротворение, сейчас ей казались безликими и угрюмыми. Огромная кровать с высоким изголовьем, которую она считала просторной, теперь ей казалась большой и холодной. Обведя комнату унылым взглядом, она плюхнулась на кровать, не снимая обуви и так там и осталась, абсолютно не следя за временем. То, что уже ночь она поняла из-за темноты, которая окутала ее. Темнота немного умиротворило ее, словно спрятала ее от событий сегодняшнего дня, да и от самой себя. Но до полного спокойствия было еще далеко.

То и дело перед ее глазами мелькали то прозрачные глаза Адель, то восковое лицо Данира, то неподвижные фигуры на диване, скрытые в полумраке. Именно они не давали ей покоя. Стоило ей закрыть глаза, то она снова оказывалась в кабинете.

Немигающий взгляд то и дело упирался в потолок. Случившееся, а точнее содеянное ею накануне Тей нисколько не волновало. Нечто другое гложило ее воспалённый мозг и не давало ей заснуть. Каждый раз закрывая глаза, она оказывалась в кабинете у Адель. Но ни Адель, ни Данир ее не волновали. В этом кабинете они были не вдвоём. Тяжелые зеленые портьеры, огромный стол с широкими ножками и злополучный диван, где сидели неподвижно 4 фигуры, безмолвные наблюдатели, сидящие в глухом углу. Тей не могла их выбросить из головы.