У тебя есть выбор?

Они закружились вокруг нее, деликатно улыбаясь и пытаясь закрыть свои пристыженные глаза. Кружились все быстрей и быстрей, лица менялись с одного на другого. Перед глазами предстало надменное лицо Насима, с полуприпущенными веками. Он смотрел с вызывающим взглядом.

И вот уже это лицо сидит напротив нее, на заднем плане с успокаивающим шумом накатывают волна за волной. Они сидели на веранде маленького домика на берегу океана. Он был на удивление не белого цвета. Хотя все дома жителей Милитари были исключительно белого цвета. Но этот небольшой загородный дом Насим для себя отстроил из красного кирпича с крышей из бордовой черепицы. В нем отсутствовала помпезность. Никаких колон, канделябров и статуй с купидонами. Одноэтажный дом, с тремя спальными и с витражными окнами. Основным украшением дома являлась огромная веранда с видом на океан. Они сидели в широких плетенных креслах за небольшим круглым столом, который уже был накрыт к ужину. Запах от запеченного картофеля и кровавого стейка особенно сильно манил в этот прохладный вечер.

Всему виной ветер, который дул с океана, отчего Тей укуталась в теплый шерстяной плед и пыталась спрятать лицо от неприятных порывов ветра. Насим напротив, был рад прохладе. Он расслаблено сидел напротив нее в бежевом свитере с высоким воротом. Насим редко приезжал в этот свой пляжный домик. Не более 3 раз в год. Но именно этот дом он считал своим домом, а все остальные свои дома, коих у него было немало, он называл «бутафорией».

Это был один из тех обожаемых Тей вечеров, когда Насим посвящал весь вечер ей и говорили они обо всем, без остановки. Глаза Тей сияли, она всю прошлую неделю провела у Адель, и спешила поделиться с Насимом своими впечатлениями.

– Она безупречна! – с восторгом проговорила Тей.

– Ты о ком? – отрезая кусочек мяса без всякого интереса поинтересовался Насим

– Об Адель, о ком же еще? Она очаровательна. Человек с большим сердцем. Настолько отзывчива. Я считаю, что Милитари так повезло, что главой Верховного Совета является Адель.

Насим замер с поднятой вилкой на уровне губ. Он молчал и через мгновение широко улыбнулся. Но этот пристальный взгляд, которым он смотрел на Тей. Взгляд охотника, чья ловушка захлопнулась с жертвой. Она и сейчас ощутила, какой силы разрушительной он был.

– Ты так думаешь? – наконец выговорил он, закинув уже кусок мяса в рот и медленно его разжевывая, а усы «пританцовывали» в такт.

Тей смутил его взгляд. Но она не видела смысла и повода что-либо от него утаивать.

– Я такого отзывчивого человека никогда не встречала. Представляешь, она вызвалась мне помочь с моей работой «Гуманитарные проекты как основные принципы социального общества».

Тей на секунду показалось, что Насим еле сдержался, чтоб не расхохотаться.

– А что тебя так рассмешило? – искренне недоумевала Тей, начиная уже обижаться.

– Мимо этой темы Адель было не пройти. – спокойным голосом ответил Насим, но уголки были вздернуты вверх.

– Ну и я говорю, что она очень отзывчивый чел…

– Тей, – Насим уже перестал улыбаться, а задумчиво глядел на темные воды океана, которые в темноте напоминали о себе лишь прибрежным шумом – Я рад, что в ее лице ты нашла поддержку и понимание.

– Ты же не думаешь, что я ее считаю ближе, чем…

– О, Тей, девочка моя. Ты думаешь, моя смешливость была вызвана ревностью? – тут Насим уже не смог сдержаться и звонко рассмеялся, откинувшись на высокую спинку стула.

Тей потупила взгляд и готова была уже сквозь землю провалиться от своих наивных мыслей.

– Главное помни, – успокоившись добавил Насим, теперь его взгляд сверлил ее – каким был не был хороший человек, от него следует ждать не только хороших поступков. И наоборот. Плохой человек способен не только на плохие поступки.

– Что ты хочешь сказать, не понимаю. – Тей недоуменно моргала – Черное – это не всегда черное…?

– Я хочу сказать, что не надо упрощать человека, характеризуя его по отдельно известным для тебя поступкам.

– Ты хочешь сказать, что Адель плохая на самом деле?

– Ты сейчас как раз упрощаешь. – улыбнулся Насим. – Адель не плохая и не хорошая. Она, ровно, как и все люди, способна на хорошее и плохое.

– Но почему ты именно сейчас мне это сказал? Она желает мне зла?

– Тей, как ты могла сделать такой вывод из моих слов? Это лишь было небольшим дополнением о безупречности человека. – Насим широко улыбнулся. Но что-то странное было в этой улыбке.

Тей молчала, пытливо разглядывая в тусклом освещении лицо Насима.

– Самая большая проблема человека – это нежелание изучать. Изучать человека, обстоятельство, предмет в общем. Человеку хочется упростить и подогнать под уже имеющийся вывод.

– Не понимаю. –качая медленно головой, ответила Тей. Почему то слова Насима об упрощении и ее нежелании, на его взгляд, изучать, Тей очень сильно задели.

– Просто не упрощай. – улыбнувшись сказал Насим с желанием уже прекратить это разговор. Он к нему потерял всякий интерес. Салат на столе из нута и краба его сейчас больше интересовал.

– Я не упрощаю, я делаю выводы. – не унималась Тей. Внутри ее все кипело. Она всего лишь выразила свое отношение к Адель и сформировавшееся мнение о ней, а Насим буквально назвал ее поверхностной. «С какой это кстати?!» бушевал ее внутренний голос и не давал ее спокойно закрыть этот разговор.

– Ну и замечательно. – проговорил жующий Насим, снова изучающий дали океана в темноте.

– Я не упрощаю. – обиженно проговорила Тей, так и не простив колкости от Насима. «Он меня считает наивной и глупой девочкой».

– С какой это кстати?! – прошипела злобно Тей. На нее накатила обида того вечера.

«Он надо мной потешался. Подружил меня с человеком, который мне являлся кровным врагом!» – Тей открыла глаза. «Он и сам убийца!».

Едва началось светать, Тей встала с кровати. Стены комнаты тревожно гудели. Впрочем, как всегда. Тей всегда казалось, что стены в этом доме живые. От них всегда исходил какой-то шум, то ли шепот. Все в той же белой блузке и яркой красной юбке, которые были изрядно помяты после ночного бдения она подошла к зеркалу и недовольно поморщилась. Она наспех начала поправлять волосы и разглаживать одежду руками. Но заметив бесполезность своих действий, она выругалась и направилась к выходу. Со стеклянным взглядом и с походкой охотящейся кошки, спустилась вниз, по роскошной винтовой мраморной лестницы. Бесшумно ступая, Тей подошла к высоким дубовым дверям. Распахнув их, она с минуты стояла, одолеваемая сомнениями и страхом. Но встряхнула головой, точно выбросила все это из головы и смело перешагнула порог. Она оставила все мучимые ее мысли за пределами порога этой комнаты.

Стены комнаты с пола до полка были обставлены книгами. Кожаные переплеты были педантично группированы по цвету, размеру и жанру. Тей не в столь далеком прошлом проводила немало времени в этой одновременно большой, просторной, но и душной комнате. Кроме книжных шкафов у окна располагался огромный дубовый письменный стол, нагроможденный папками и книгами. В углу, словно самостоятельный житель, важно устроилось огромное красное бархатное кресло с медвежьими лапами. А на спинке его красовалась огромная медвежья голова с разъярённо распахнутой пастью. Это кресло было единственным ярким пятном в этом кабинете, которое Тей считала вульгарным и устаревшим. Но тем не менее, оказываясь в библиотеке, она усаживалась именно в это кресло, потому что она было безумно удобным. «Главное, чтоб было удобно» саркастически подумала Тей о себе и своей привычке по жизни.

На углу стола стоял поднос с кофе и с фарфоровой сахарницей. Насим всегда просыпался рано и завтракал в кабинете, за просмотром документов. И весь завтрак его составлял кофе, да сахар. «Зачем ему приносят сахарницу, он никогда не пил сладкий кофе» задалась вопросом Тей впервые за пять лет. Но пожав плечами, Тей медленно подошла к столу, окинув растерянным взглядом все бумаги и уставившись на поднос. Тей любила кофе, который источал приятный бодрящий аромат. Особенно она любила пить кофе в компании Насима, хотя уже осознавала, что этот ритуал ей не представится больше возможности повторить. Она поднесла руку к чашке, но резко ее отдернула, при раздавшемся голосе за спиной.

– Не помешал? – прозвучал одновременно знакомый и до ужаса чужой голос с порога.

Тей вздрогнула. С минуты постояв, она медленно попятилась к противоположному углу от стола. Приветливо улыбнувшись Тей, Насим прошел к своему столу и сразу взялся за папку, которая лежала открытой. Пролистав до конца и кивнув сам себе в знак удовлетворенности, от захлопнул папку. Протянув руку к чашке, он направил свои черные бурлящие угольки на Тей.

– Яд сюда добавила? – спросил Насим с детским любопытством, отпивая глоточек кофе.

Дрожь пробежала по телу Тей.

– Ты тоже там был! Когда она… – Тей сглотнула и продолжила дрожащим и срывающимся голосом, едва сдерживая рыдание – Ты тоже причастен к гибели людей в Мингланде! – давясь комом в горле, выпалила Тей, содрогаясь от ужаса происходящего. Это прозвучало больше как защита и оправдание, чем обвинение. Тей пытаясь унять дрожь в теле, сжала ладони в кулаки. Но поняла, что кулаки также беспомощно трясутся и сейчас со стороны она выглядит очень жалко.

–Я там был. – спокойной вымолвил Насим. Отпил еще кофе, он взялся за следующую папку.

– Ты виноват в смерти моей мамы! – уже не сдерживая рыдания и глотая слезы, прошептала Тей. – Ты подписал нам приговор. Погубил Мингланд. – шепот ее становился все тише. Голос ослабевал. В глубине души она надеялась услышать, что он сейчас все будет отрицать. Чувства любви и страха вцепились в схватку в ней, которое разрывалось на части в эту секунду.

Он быстро поднял голову и уставился на нее сверлящим взглядом. Тем самым, как пять лет назад, когда он пришел к ней в кафе. Выражение лица начало меняться. На лице его появилась ухмылка: улыбка человека, который может убить человека, не говоря ни слова.

– КАК ТЫ СМЕЛ?! – выпалила злобно Тей.

– А яд ты в комоде для постельных блох припасла?

– Ты смеешь смеяться надо мной?! Ты…?! Как ты мог убивать людей?! – Тей застонала. Ее лихорадило, капли пота выпустили на лбу.

–Тебе ли не знать? – хладнокровно заключил Насим, не отнимая взгляда от нее. Но взгляд его начал меняться. Угольки гасли, теряли своей остроты, взгляд становился притупленным и несфокусированным – Тебе пора уходить. – сухо добавил Насим и только сейчас отвел взгляд, вновь переключившись на бумаги.