После полуночи правит чёрт

– Думаю, ему лучше спуститься.

– Позвольте, разве против меня возбуждено уголовное дело?

Егор настолько растерялся, что совершенно не соображал, что происходит. Словно во сне, тёплая Катькина ладонь легла на его плечо и мягко направила в сторону лестницы. Он не понял, как оказался за столом. Но, когда минут через пятнадцать, в руках одного из сотрудников он разглядел полиэтиленовый пакет с маленьким розовым ободком со смешной завитушкой у одного края, его юная душа не выдержала.

– Папа, не виноват! Не виноват! Он пхосто сказал той девочке, что у неё кхасивые глаза! – завопил он что было сил, картавя от волнения.

– Красивые… глаза? Хм. Запротоколируем. А когда он ей это сказал?

Полный укоризны взгляд бледного, как смерть, отца, когда на того надели наручники, обжёг маленькую Егоркину душу до самого позвоночника. Хотя есть ли у души позвонки? Вряд ли. Папа часто рассказывал мальчику про скелет человека, но про душу никогда не упоминал.

Кажется, глупый Егор опять всё испортил. Отца куда-то увезли.

– Да уж, – задумчиво резюмировала Катька, присаживаясь на краешек стула. Выглядела она нарочито бодро.

По телевизору пела дородная тётенька в синем платье. Она старательно выводила высокие ноты, отчего в ушах Егора что-то неприятно зачесалось. Остывшие блинчики, сиротливо лежащие на тарелке, уже стали засыхать. Воскресенье было безнадёжно испорчено.

– Откуда у папы вещь той девчонки? – спросил Егор, еле сдерживаясь, чтоб не разреветься. Он настолько расстроился, что готов был кинуться мачехе на шею, но та утешать маленького пасынка не спешила.

– Детский ободок нашли в нашем подвале, в инструментах Алексея. Кажется, твой отец – преступник. Впрочем, это и не удивительно при его неуравновешенном характере, – произнесла Катерина отрешённо, – Какой кошмар, – добавила она, всплеснув изящными руками, и пустила слезу для наглядности.

– М-мой папа хороший, – возразил Егор, заикаясь. Веки его больших, ставших изумрудными глаз, опасно покраснели, – Он никогда никого не обижал. Он хороший, – мальчик громко всхлипнул.

– Откуда ты знаешь, что хороший? Что ты о нём знаешь, Егор?! – кажется, у Катьки начиналась истерика, – Всякий раз, когда часы били двенадцать ночи, он превращался в сущего дьявола! Не разрешал мне разговаривать, хамил и угрожал.

– Значит, папа – чёрт? – от внезапной догадки Егору стало трудно дышать.

– Что? – Катька медленно подняла на говорившего ерунду мальчишку полные слёз глаза, – Егор? – вскрикнула она вдруг, захлёбываясь от восторга. Её возбуждённое состояние мигом передалось и пасынку.

– А? – вскочил он, словно ужаленный, и ловко отпрыгнул в сторону.

– Стой. Не бойся. Что у тебя с глазами? У тебя что-то с глазами, Егор. Подойди сюда. Боже мой, он всё-таки сделал это! Я столько времени сомневалась, Егор! Твой папа – гений. То есть преступник, конечно, но гений! О, Боже! Но как он это сделал? Это же… невозможно!

– Что? Что сделал? – Егор ничего не понимал. Катька достала из кармана халата маленькое зеркальце и торжественно вручила его мальчишке. Тот мельком взглянул на себя и завизжал от ужаса. Радужная оболочка глаза стала ярко зелёной, а зрачки… они приобрели какую-то совершенно невероятную щелевидную форму. Карманное зеркальце выпало из ослабевших рук Егора на пол.

– Егор, аккуратней, разобьёшь, – пожурила его мачеха, заботливо поднимая с пола упавшую вещицу.

– Что это? Почему? – мальчик принялся судорожно тереть глаза ладонями, задыхаясь от ужаса.

– Тихо-тихо, не переживай. Егор, слышишь? Так нельзя! У тебя сейчас астма от паники начнётся. Дыши нормально! Эй, – Катька с силой затрясла Егора за плечи, пытаясь привести в чувство, но мальчишка обмяк в её руках, теряя сознание, – Егор! Ты куда?! Нет, это уже никуда не годится. Эй!

Женщина подхватила потерявшего сознание ребёнка на руки, заботливо устроила того на диване, подкладывая под безвольно расслабленные коленки подушку, слегка похлопала ладошками по холодным щекам. Кровь приливала к побледневшему лицу слишком медленно. Нужно найти нашатырь. Но чуть позже. Желая похвастаться, Катерина набрала телефонный номер отца.

– Папа, завтра я приведу к тебе настоящего мальчика-кота, – произнесла она с гордостью и повернулась к Егору вполоборота. Пришедшие в своё обычное состояние глаза пасынка смотрели на неё внимательно и настороженно, – Папа, почему ты всегда меня ругаешь?! Папа! Хорошо, я приведу его сегодня вечером. Только нашатырь найду.

Из трубки на бедную Катерину лилась отвратительная, почти нецензурная ругань. Впрочем, как и всегда. Женщина отстранила от себя телефон и резко выдохнула. Всё-таки отец – сумасшедший. Добровольная изоляция превратила его в параноика.

Ощущение, что на неё смотрят, заставило Катерину повернуться. Внимательные, вполне человеческие зелёные глаза Егорки глядели на неё с изумлением.

– Мальчик-кот? – спросил он одними губами.

– О, Егор, ты уже пришёл в себя? Замечательно. Кажется, мне нужно с кем-то посоветоваться. Очень прошу тебя помочь. Расскажи обо всём, что знаешь… моей маме, – и Катька сложила ладони в молитвенном жесте.

Глава 9. Девять месяцев без сознания?

Мать целовала повзрослевшего и возмужавшего Витю солёными от слёз губами. В который раз она мусолила щёки сына, назойливо хватая того пальцами за уши. От женщины несло перегаром. Юноша попытался отстраниться.

– Мама, ты пьёшь? – он брезгливо поёжился.

– Почему пью? Не пью. Просто радость! Радость-то какая, Витенька, Настенька! – мать заботливо обняла белобрысую Настасью, которая отвечала на поцелуи заметно охотнее брата, – Вы снова дома. Нашлись! Я уж, было, думала…

За время их отсутствия уютный дом превратился в неопрятный сарай: кругом валялись картонные коробки и грязные тряпки, а мебели заметно поубавилось. Под столом стояла пустая бутылка. Вряд ли из-под лимонада.

– Ой, вы же голодные! – вплеснула руками мать, – Пойдёмте суп есть.

– Нас покормили, мам, – нахмурился Витя.

– А я буду, – заявила Настя.

– Да, Настенька, пойдём, моя хорошая, – обрадовалась женщина, суетливо разглаживая юбку.

– Я к себе пойду, – сообщил ей сын, стыдливо отворачиваясь. К счастью, мать не возразила.

Виктор молча прошёл к себе в комнату, ужасаясь тому, насколько всё стало ветхим и пыльным. Если мать пьёт, она вполне могла продать и часть его личных вещей. Только бы компьютер не трогала. Там же вся его жизнь. Один из школьных друзей Вити признался как-то, что отец-алкоголик отдал его крутые беспроводные наушники продавцу палёной водки только ради того, чтобы похмелиться. Неужели та же участь постигнет и Витю? Не хотелось думать о матери плохо.

Компьютер был на месте. Витя счастливо выдохнул. Оказалось, что с той минуты, когда он покинул отчий дом, всё осталось на своих местах. Мать ничего не трогала. Более того, она даже не прибиралась. Клубы серой пыли полетели по комнате, когда блудный хозяин бережно прикоснулся к старому и громоздкому системному блоку. В Витином носу нестерпимо засвербело. Юноша надрывно чихнул и увидел на подоконнике свой телефон.

Откуда?

Он точно помнил, что уходил на поиски Насти с телефоном! В лесу опасно без навигатора.

– Мам! – закричал Виктор, бросаясь к выходу, и увидел своё отражение в замызганном настенном зеркале, – Что за ерунда? – не то, чтобы он зацикливался на своей неброской внешности, но сомнений быть не могло: раньше его глаза были голубыми, а теперь стали бледно-зелёными, – Чертовщина!