Под луной Тихолесья

Отвисшая челюсть Исаака превратилась в улыбку, когда он радостно сел рядом со мной, протягивая мне руку.

– Ты помнишь меня? Я Исаак.

– Конечно, а я София, – улыбнулась я своему новому знакомому из «Черной лошади». – Можно просто Софи.

Макс сел рядом с моей мамой и послал убийственный взгляд в сторону Исаака, который сделал вид, что не обращает на это внимания.

– Я не знала, что ты присоединишься к нам, Исаак, дорогой, – сказала Евгения, одарив улыбающегося мужчину рядом со мной теплой материнской улыбкой.

– Я почувствовал запах вашей стряпни, – очаровательно улыбался Исаак. – Вы же знаете, я не могу перед ней устоять.

Евгения одарила его самой широкой улыбкой, как будто это он был ее сыном, а не второй мужчина, который, как я чувствовала, смотрел на меня не очень доброжелательно. Я решила не смотреть на него, на случай если он будет выглядеть так же, как в баре, и решила смотреть на вкусную еду на столе.

– Приятного аппетита! – объявила хозяйка дома, и я удивленно расширила глаза от скорости, с которой Исаак начал складывать еду на тарелку. Его руки хватали груды мяса, картофеля, овощей и даже булочек с рекордной скоростью. Почувствовав мой взгляд, Исаак задорно ухмыльнулся.

– Я знаю, у меня волчий аппетит, – засмеялся он.

Мне показалось, что я услышала рычание с другой стороны стола, но, глубоко вздохнув, я проигнорировала это, начав осторожно накладывать еду в свою тарелку.

Запеченная говядина, картофельное пюре, овощи на гриле – все это выглядело и пахло потрясающе. Положив на край тарелки теплую цельнозерновую булочку, я закрыла глаза от удовольствия. Евгения должна была стать шеф-поваром, а не продавцом антикварного магазина.

– Как вам удалось все это приготовить? – воскликнула моя мать, разрезая кусок говядины.

Евгения засмущалась, и ее щеки залились румянцем.

– Большую часть еды приготовил Андрей, пока я была в магазине, – сказала она. – Мне же оставалось только закончить.

Я была впечатлена. Дэн ни разу не готовил для нас за те десять лет, что мы прожили с ним. Думаю, он даже не умел обращаться с микроволновой печью, не говоря уже о духовке. Готовить всегда приходилось маме или мне, а если он хотел еду из кафе, то мы заказывали ее.

– Твои последние штрихи, дорогая, делают блюда потрясающими, – ответил Андрей, наклоняясь, чтобы поцеловать жену в щеку. Было легко заметить, насколько они любили друг друга. Таких влюбленных взглядов между супругами я никогда раньше не видела.

Я откусила кусок мяса и посмотрела на Эллу, которая положила на тарелку только немного овощей и крошечную порцию картофельного пюре. Она водила вилкой по тарелке и выглядела совершенно несчастной.

Евгения что-то прошептала себе под нос, и Элла подняла голову вверх, как будто мать только что вывела ее из транса.

– Да ладно, Элла, – сказал ее отец, – ты весь день не ела. Я думал, ты умрешь с голоду. Здесь же говядина – твое любимое блюдо!

– Больше не люблю, – пробормотала она. – Я придерживаюсь диеты, да и моя одноклассница говорит, что мясо вредно для здоровья. Так что я решила стать вегетарианкой, чтобы похудеть.

Мне было ее жаль, школьные годы могут быть тяжелыми, особенно в подростковом возрасте. Я помню, как будто вчера было, как я всегда стремилась к идеалу, но другие видели во мне неудачницу.

– Я помню, что чувствовала себя в старших классах так же, – сказала я. – Но у тебя прекрасная фигура, Элла, ты должна ею гордиться!

Элла улыбнулась в ответ, и я совершила ошибку, посмотрев на Макса, у которого было нечитаемое выражение лица. Он тут же отвел равнодушный взгляд, словно смотрел и не на меня вовсе, а на стену.

– Расскажите нам, – начал Андрей, положив вилку на край тарелки, – что привело вас в Тихолесье?

Ох. А вот и вопросы. Я посмотрела на свою мать, которую тоже поставил в тупик его вопрос, хотя было бы ложью сказать, что мы не ожидали этого.

– Мы здесь проездом, – коротко ответила она.

– Куда? – вдруг спросил Максимилиан, и я посмотрела на его улыбающееся лицо, в то время как его глаза были совершенно серьезны.

– Эм, – замялась мама, – возвращаемся в столицу, мы просто в небольшом путешествии. Я люблю маленькие города.

Откуда взялась эта ложь? Я поморщилась, когда поняла, что слова матери звучат неуверенно. Она осторожно пнула меня ногой под столом, прося подыграть.

К счастью, ложь мамы сработала, потому что Евгения тут же поддержала разговор:

– О да, Тихолесье просто прекрасен. Вам нравится здесь?

Мне пришлось с ней согласиться:

– Да, это потрясающее место. Сегодня утром я пошла прогуляться по лесу и не могла поверить, как он красив. Оказывается, ваш дом был совсем неподалеку.

Макс шумно положил вилку на тарелку:

– Ты ходила в лес одна? – спросил он, сжав руки в кулаки.

Я опешила от его резкой перемены в поведении.

– Да, извините, я не знала, что этого делать нельзя. Это частная территория?

Евгения похлопала меня по руке.

– Это не частная территория, – сказала она успокаивающе, взглянув на сына. – Он просто беспокоился о твоей безопасности.

– Извините, – сглотнула я. – Я больше туда не пойду.

Я внезапно почувствовала себя сытой и немного отодвинула тарелку, давая понять, что закончила ужинать. Ранее мирная атмосфера была нарушена вспышкой Макса, и теперь она казалась напряженной и неловкой. Я посмотрела на мать, которая натянуто улыбнулась мне в ответ.

Да уж, Макс отрицательно сыграл на моей попытке убедить маму остаться здесь. Мне казалось, что он своим поведением пытался избавиться от нас.

– Позвольте мне забрать тарелки, – сказала Евгения, снимая напряжение.

– Нет, – раздался низкий голос Макса. – Исаак, помоги мне, – практически зарычал он на своего друга.

Исаак быстро кивнул и вскочил, как будто Макс только что отдал ему приказ. Исаак забрал мою тарелку и тарелку Евгении, а Макс взял остальные. Я заметила суровый взгляд, которым наградил его отец, но Макс только упрямо посмотрел в ответ. Я вспомнила, что могло бы случиться, если бы я осмелилась так посмотреть на Дэна… он, вероятно, дал бы мне пощечину.

Мама положила руки на стол и встала:

– Думаю, нам пора возвращаться в отель, да, Софи?

Я кивнула, меня сильно напрягало поведение Макса. Я встала, заметив печальное выражение лица Евгении.

– Извините за поведение Максимилиана, – сказала она. – В данный момент у него много мыслей в голове, но это, конечно, не повод так вести себя перед вами. Подождите, пожалуйста, я провожу вас.

Мы попрощались с Андреем, который пожелал нам всего наилучшего и быстро пошел на кухню, несомненно, чтобы отругать своего сына. Я услышала его повышенный голос, когда мы шли по коридору.