Там, где нас не ждали

Иссиндия тоже вышла проводить меня. Мы крепко поцеловались на дорожку.

Лорит не вышла проводить мужа, чем очень его расстроила.

– Выходите на связь каждый час, – посоветовал Ченз.

– Разумеется, – грустно улыбнулся Зоран. – Счастливо оставаться!

Прежде чем свежий воздух ворвался сквозь щели открываемого люка, мы успели надеть шлемы. Оказавшись снаружи, отошли от корабля и посмотрели вверх на лица друзей, внимательно следивших за нами через иллюминаторы. Потом дождались, когда закроется шлюз, помахали им руками и отправились в путь.

Под ногами хрустел красный, похожий на миниатюрные кристаллики, песок. Этот хруст напоминал хруст снега, он был слышен даже сквозь шлемы.

– Как дела? – спросил я спутника.

– Отлично! – Зоран показал мне поднятый вверх большой палец левой руки, одетой в черную перчатку.

Вокруг долины, на которой приземлился наш корабль, стояли, словно грозные великаны остроконечные бурые скалы. Солнце скрывала сизая пелена: то ли такие здесь облака, то ли дым. Последнее предположение оказалось верным. Примерно через час пути мы увидели вдали дымящийся вулкан. Серьезной опасности он для нас и оставшихся в корабле членов команды не представлял.

– «Шелковый Путь», я «Странник», – произнес в рацию Зоран. – Как слышно? Прием…

Голос подал Ченз:

– «Шелковый Путь» вас слышит хорошо. Как дела?

– Жаль вездеход не взяли, а так все отлично.

– Не надо было топливо использовать на реактивы.

– Не напоминай, Ченз.

– Ладно, проехали. Прием окончен.

Пройдя несколько километров, мы действительно жалели, что вынуждены совершать путь пешком. А все из-за решения капитана Дорса использовать топливо не по назначению. Никто тогда с ним спорить не стал, а вот сейчас мы отдувались за его решение. Хотя без этого решения мы вряд ли бы дожили до этого дня. Кто же знал, что фильтры воздухоочистителей время от времени оказываются засорены тяжелыми фракциями, выделяемыми в процессе роста белковых плантаций. Выделения были незначительными, но они накапливались, образовывая очень устойчивые соединения, мешающие работе воздухообменных установок. Топливо как раз и сгодилось для производства реактивов, применяемых для очистки этих фильтров. И за годы использования его запасы значительно сократились.

– Ты знал, что у Мериэм была скрытая форма эпилепсии? – спросил я приятеля, когда меня утомило молчание.

– Нет, это правда? – Зоран замедлил темп ходьбы. Он все прочел по моему лицу. – Как ей удалось пройти медконтроль?

– Наверно, она очень постаралась.

– А ты как узнал?

– Решил как-то покопаться в ее лаборатории.

– Ну и…

– Все выяснил. Она разработала препарат для личного применения, который как-то влиял на сосуды головного мозга, не позволяя болезни прогрессировать. Но за последние месяцы полета запасы некоторых ингредиентов почти закончились. Она писала в одном из дневников, что покончит с собой, если почувствует себя обузой для команды.

– Она говорила, что всегда мечтала отправиться в космическое путешествие, – вспомнилось Зорану. – Но думаешь, внезапный приступ эпилепсии мог стать причиной ее смерти?

– Вполне вероятно. Только вот, что меня смущает: в ее записях особо отмечены результаты нескольких опытов, в которых были получены опасные для жизни вещества.

– Хочешь сказать, что она подумывала себя отравить?

– Кто знает, кто знает…

Установить истинную причину смерти было делом техники, но стоило ли начинать экспертизу? Не наведут ли мои действия на появление ростков недоверия друг к другу? У каждого из нас свои тайны, и ради светлой памяти биоинженера Мериэм Хорис, я решил оставить все свои сомнения при себе.

– Не стоит говорить об услышанном остальным.

– Заметано, шеф. Я – могила!

Данные приборов обнадеживали. Чтобы сэкономить в баллонах сжатый воздух, я решил снять шлем. Зоран с тревогой в глазах наблюдал за процессом.

– Ты серьезно рискуешь, Ален…

Я сделал первый глубокий вдох, и блаженно зажмурился, подставив лицо лучам белого солнца.

– Снимай шлем, Зоран. Этот воздух чище, чем на нашем корабле.

Парень без возражений избавился от шлема.

– На первый взгляд воздух идеален для дыхания, – после долгой паузы проговорил он.

– А мы удачно приземлились, – поднявшись на холм, заметил я.

«Шелковый Путь» находился в центре огромного по площади горного кольца, словно в жерле огромнейшего вулкана. Причем с корабля горы казались гораздо меньше, чем в действительности, причиной тому были сизые облака, скрывающие большую их часть.

– Из-за этих облаков мы могли врезаться в горы.

Угадал мою мысль, Зоран.

– Нам нужно узнать, что за ними и поискать, чем заполнить баки наших вездеходов. Надеюсь, мы не навечно здесь застряли.

До заката мы достигли подножия гор. Уставшие, измученные долгой дорогой, мы решили здесь заночевать. Нам нравилось думать, что костер, горевший из несгораемых пластин, работающих на обычных батареях, был первым костром, зажженным на этой планете человеком. Пусть он и не был настоящим костром, но все же это был первый след, который мы оставим после себя. Это будет как слова, вырезанные на дереве: «Здесь был…», служа пусть и недолго загадкой для местных исследователей.

После ужина Зоран лег спать, а я решил бодрствовать на всякий случай. Прослушиваясь к звенящей тишине ночи, меня наполняло такое тревожное чувство, будто я оказался с завязанными глазами посреди океана в самый штиль. Над головой светили звезды. Они были не такие как на Земле. И дело не в том, что незнакомые, а в местной атмосфере. Из-за нее они все казались розовыми.

Чтобы не задремать, я включил электронный блокнот и принялся записывать свои наблюдения и впечатления, произведенные этой планетой. А также вычислил период вращения ее вокруг своей оси. Сделав вывод, что сходство с Землей имеется и дежурить мне до середины ночи еще часа три.

В бинокль я пытался разглядеть хоть какие-то признаки местной фауны. О флоре я и не говорю – ни одной травинки, словно растений на планете нет вообще. Но ведь известно: первое впечатление обманчиво. Растения все же были, и это мы установили еще на корабле, прежде чем опуститься на планету.

А животных в поле зрения не было. Даже насекомых мы не встретили ни разу. Кругом тихо и только слышно дыхание Зорана, да скрип песка под нашими телами.

Далеко над горизонтом из-за горы, похожей на острошляпый гриб, медленно выплыла самая яркая звезда. Чем ближе она подплывала к нам, тем яснее становилось, что это не спутник, а отдельный космический объект из разряда планет. На его оранжево-зеленой шарообразной поверхности можно было различить черные пятна. Когда планета появилась над нашими головами, образуя на небе ореол из различных оттенков красного цвета, мое дежурство закончилось. Я разбудил Зорана, а сам быстро и крепко уснул.

Разбудило меня яркое белое солнце. Его жгучие лучи касаясь песка, заставляли его искриться и потрескивать, будто песчинки ломались на части.

Я резко вскочил и огляделся. На душе стало тревожно, когда я не увидел рядом Зорана. Первым делом я схватил передатчик и прокричал: