Эпоха Надежды

Мрамор

Стоя на складе трех батальонов цементных скульптур
пионеров с горном, трубящих в небо,
(Напротив – велосипедная мастерская, где велосипеды
подвешены вверх тормашками, рули набок), —

Я подумал о нежном греческом веке,
в котором афинский скульптор
Мог, как янтарь, заморозить мгновенье
С человеком внутри, навсегда озаренным страстью…

Угомонись, – сказал я себе, – не мечтай, не завидуй,
и на кой тебе мрамор?
Делай молча, без пафоса все, что сердцу душа диктует!
Слава Богу, ты все еще можешь позволить себе
Полбутылки вина, карандаш и бумагу,

Чтобы, укрывшись в ночи,
шелестящим немым заклинанием губ
Вызвать со складов амигдалы мозга,
с ее полок добра, красоты и блага
Слова, без звучанья которых
Не наполнить сосуд, куда вытекает время.

Весна 1974

Беглец

Разливаются реки,
Плещут флаги в советской толпе, —
Из варягов и греков
Все дороги ведут в КГБ.

Из обители скверны,
Где обидчиков речи скверны,
Уношу непомерный,
Невидимый камень вины, —

Оставляю в юдоли
Смех детей, – их невинны сердца, —
Стены отчего дома,
Слезы матери, стоны отца, —

В тальниках нехороших,
По ночам, от села до села,
Проползла  моя ноша,
Смерть ярилась, но не догнала, —

По степи заповедной,
Где аркан и стальная стрела,
Где с кургана заметно,
Как погони петляет метла, —

Поперек горизонта,
Вдоль серебряных северных рек, —
До Эвксинского Понта,
Где Италии брезжится брег, —

Но, победой побега,
Запаленно и гордо дыша,
На границе с разбега, —
Возрыдав, – оглянулась душа…

Там родная земля,
Облаков не стирая с лица,
Колоском ковыля
Заметала следы беглеца.

1978

Второе рождение

Вот камера, в чью медленную бездну
Пал мой отец, измученный болезнью.

Транзит его отчаянья и страха
В последнюю юдоль, где горсти праха
Стать глиной новой жизни суждено, —
Какой гончар нальет в нее вино?

Здесь будущее капает из крана.
Здесь – навсегда и присно – слишком рано
Итоги подводить поспешной тризной, —

Здесь склад небытия, и мой визит
Отменой постулатов дарвинизма,
Устами мертвых расколол гранит.

Реестр бессрочно сосланных, запас
Прожорливой осы, в миллиардах камер
Закрывшей на засов триллионы глаз:

Смерть – обморок свободы, умер – замер.

Восток алеет, иль щека?
Зовешь себя издалека.

То ветра гул, иль крови свист?