Сундук мертвеца

– Но чья это злая воля, пока никаких идей?

– У меня никаких, – признался Шурф. – Впрочем, совершенно не удивлюсь, если они уже есть у сэра Джуффина Халли и леди Сотофы Ханемер. Но оба почему-то не спешат делиться со мной соображениями. До сих пор обычно было иначе. Не ожидал, что мне когда-нибудь снова доведется почувствовать себя несмышленым мальчишкой рядом с занятыми важным делом взрослыми колдунами, которые на все рассеянно отвечают: «Пойди что-нибудь съешь». Хотел бы сейчас сказать, что мне нравится свежесть ощущений. Но, увы, нет.

– А некоторые, – заметил я, трагически заломив бровь, – вообще всегда рядом с вами так себя чувствуют. И ничего, как-то живут.

Сострадания я от него, конечно же, не дождался. Но хоть насмешил.

– Пойду сейчас в Дом у Моста, попробую поговорить с Джуффином, – решил я. – Может, что-нибудь путное из него выколочу после того, как он триста раз пошлет меня подальше. Я стойкий. В смысле настырный. И куда ни посылай, неизменно возвращаюсь.

– Я тоже на это надеюсь, – кивнул Шурф. – Если тебе понадобится помощь, можешь рассчитывать на меня. В кои-то веки у меня появилось свободное время, а все заранее составленные планы сейчас кажутся несколько несвоевременными. Давно у нас таких дел не творилось.

– Слушай, дела делами, но у меня тут еще и Базилио, – сказал я. – Осталась без любимой учительницы, задумалась, что бывает после смерти с людьми и, самое главное, с такими, как она. Не уверен, что у меня вчера получилось ее утешить, разве только отвлечь болтовней. А даже если получилось, вторая серия не помешает. И третья, и четвертая. Если до конца года приведем ребенка в порядок, будем удивительные молодцы.

– Мне кажется, ты сильно недооцениваешь твердость ее характера, – заметил мой друг. – Если хочешь, я с ней поговорю, но учти, в роли утешителя я обычно не слишком убедителен.

– Ни фига себе! – возмутился я. – Убедительней, чем ты, вообще не бывает.

– Разве только для тебя. Но ты, уж прости, человек не без некоторых странностей.

– А Базилио вообще чудовище, – напомнил я. – Чем тебе не «некоторая странность»?

* * *

Чувство такта меня когда-нибудь погубит. Был бы бесцеремонным человеком, шагнул бы Темным Путем прямо в кабинет Джуффина, нарушив все мыслимые правила хорошего тона разом и поставив шефа Тайного Сыска в крайне неловкое положение, зато не стоял бы сейчас на пороге Зала Общей Работы, слушая дружный хохот, раздающийся из-за плотно закрытой двери. И не умер бы молодым от любопытства, гадая: один весельчак, предположим, сам Джуффин. Но второй-то, второй? И что такое должно было случиться, чтобы так ржать?

Я, впрочем, и так не умер. Но спасло меня только чудо. Так уж мне повезло, что буквально пару минут спустя дверь кабинета открылась, и оттуда вышел загорелый тип с длинной зеленой косой в блестящем халате, похожем на банный, который, впрочем, совершенно не мешал ему сохранять царственную осанку. Зато выражение лица у него было совершенно не царственное; с другой стороны, почему бы царям иногда не корчить уморительные рожи и не подмигивать посторонним в моем лице.

Впрочем, царем этот человек совершенно точно не был. И в ближайшее время не планировал. Насколько мне известно, бывшего Великого Магистра Ордена Потаенной Травы Хонну никогда не интересовала светская власть. В отличие от власти над человеческими умами, которые он морочит в Нумбане примерно с середины зимы. Ну, то есть, наоборот, проясняет и ставит на место. Отличный из него получился ярмарочный пророк.

Но на то Хонна и Великий Магистр, хоть и бывший, чтобы издеваться над талантливой молодежью. Вот и сейчас талантливая молодежь в моем лице получила от него пару дюжин уморительных гримас, довольно остроумно пародирующих отразившиеся на моем лице чувства – изумление, любопытство, тревогу, надежду, смятение и все остальное, что людям бывалым кажется забавной чепухой. Потом Хонна полез за пазуху, извлек оттуда ужасающего вида здоровенный черный леденец в виде двухголового индюка; на Нумбанской ярмарке я поначалу от них натурально шарахался, потом более-менее привык, но в руки ни разу не взял. Вручил чудовище мне и исчез, не дожидаясь благодарности. В смысле моего возмущенного рева.

Хонна исчез, а я остался в зале Общей Работы наедине с кошмарным индюком. Ну, по крайней мере, теперь у меня точно был веский повод вломиться в кабинет Джуффина. Я и вломился, драматически размахивая черным леденцом. Сказал:

– На меня только что напал мятежный Магистр и всучил мне вот это смертельное заклятие на палочке. Опытные люди советуют в таких случаях обращаться в Тайный Сыск.

К моему удивлению, Джуффин некоторое время внимательно рассматривал индюка и только потом вынес вердикт:

– Никакое это не смертельное заклятие. Самый обычный леденец. А я-то уже обрадовался, что Хонна и правда сумел его материализовать…

– Что он сумел материализовать? – опешил я.

– Смертельное заклятие, – невозмутимо ответствовал Джуффин. – Вообще-то, как ты сам уже знаешь, они овеществляются только на Темной Стороне, но все-таки Хонна есть Хонна. От него чего угодно можно ждать.

– Его что, тоже?.. – я умолк, не в силах заставить себя озвучить столь абсурдное предположение.

– Осчастливили смертоносным проклятием? Представь себе. Хонне от такого неаккуратного обращения, хвала Магистрам, ни холодно, ни жарко. Но он очень удивился, это да. Говорит, уже и не припомнит, когда к нему в последний раз обращались с предложением срочно умереть. Все вокруг знали, что любое наложенное на Хонну заклятие неизбежно обратится против самого заклинателя. И вдруг такой сюрприз!

– Он что, поэтому приходил? Жаловаться в Тайный Сыск? На покушение?!

– Именно. Как примерный гражданин. Говорит, сперва посмеялся и забыл, но потом сообразил, что мне следует об этом знать. Потому что возможно другие люди нуждаются в защите. Он совершенно прав. От такого хорошего, крепкого проклятия Йарра далеко не каждый вот так запросто отмахнется.

– Так это все-таки оно? – подскочил я. – Не что-то похожее?

– У Хонны – да. По крайней мере, сам он совершенно уверен в своей способности их различать. У Шурфа, если он правильно описал с твоих слов нечто темное, отдаленно похожее на рыбу… – Джуффин адресовал мне вопросительный взгляд.

Я кивнул.

– Даже не то чтобы отдаленно. На рыбу и одновременно на жабу.

– Значит, скорее всего, тоже оно. Что случилось с остальными, мы по-прежнему точно не знаем. Но похоже, все это части одной большой истории.

– Какой-то нелепой безумной мести всем подряд, – подхватил я.

– Нелепой безумной мести, – задумчиво повторил Джуффин. – Да, можно сказать и так.

Куруш тем временем спланировал на ручку моего кресла и принялся изучать ужасающий леденец.

– Это для меня угощение? – наконец спросил буривух.

– Извини, – покаялся я. – Про угощение я сегодня забыл, но меня можно…

Слово «понять» и последующий пространный монолог, который должен был оправдать мою забывчивость, я произнести не успел. Куруш решительно клюнул леденец, одна из уродливых индюшачьих голов откололась и упала на пол. Буривух птица грозная, невзирая на высокий интеллект и пушистые перья. Не хотел бы я однажды чего-нибудь с ним не поделить.

– Положи это на стол, не видишь, мне неудобно клевать! – укоризненно сказал Куруш. – А с пола я есть не привык.

Я положил на письменный стол шефа черную леденцовую тушу, туда же отправилась подобранная с пола голова. Несколько минут мы с Джуффином зачарованно смотрели, как буривух расправляется с гостинцем магистра Хонны. Только щепки во все стороны летели. В смысле осколки леденца.

– Отличное угощение! – наконец одобрительно сказал Куруш. – Почему ты раньше никогда такое не покупал?

– Потому что в руки взять было страшно, – проворчал я. – К тому же он с Нумбанской ярмарки. В Ехо такое не продают.

– Ну так ты же теперь умеешь ходить Темным Путем, – дружным хором напомнили оба, Джуффин и буривух.

– Но если тебе действительно страшно брать это в руки, я, конечно, потерплю, – великодушно добавил Куруш. – Хотя решительно не понимаю, чего тут бояться. Леденец маленький. Ты большой.

– И правда, – согласился я. – Спасибо, что обратил мое внимание на разницу в размерах. В следующий раз мне будет гораздо легче подступиться к этому черному ужасу. А потом, глядишь, привыкну. Ну или тебе надоест.

Куруш отнесся к этому предположению скептически: нахохлился и взлетел обратно на шкаф. А Джуффин налил мне полную кружку камры, надо понимать, авансом за будущие подвиги.

– Ну хоть Хонна-то знает, кто автор? – спросил я его.

– Автор чего?

– Леденца, конечно… Тьфу ты, в смысле проклятия. Кто попытался его убить? Он же все-таки пророк, должен знать такие важные вещи.

– Кстати, ни один пророк знать о собственных делах совершенно не обязан. Более того, обычно и не знает, что совершенно не умаляет его профессиональных достоинств. Просто оно иначе работает. Пророчество занятие вдохновенное: увидел кого-то, и тебя осенило. А сам к себе в палатку случайно не зайдешь. Другое дело, чтобы выяснить, кто попытался тебя околдовать, пророком быть не надо, любой опытный маг это сходу определит. Но с проклятием Йарра такая беда: к тому времени, как спохватишься, ловить обычно уже некого. Подберешься к нему по невидимой нити, связывающей жертву и нападающего, а на том конце пустота. Виновник сам уже мертвец.

– Надо же! – удивился я. – Всегда думал, смерть разоблачению не помеха, а оно вон как. Так что, у нас по-прежнему ни одного подозреваемого? Вообще никаких идей? Ни у тебя, ни у Кофы? Не верю. Вы же всю эту публику знаете невесть сколько лет и прекрасно представляете, кто на что способен.