Гнезда Химер. Хроники Овётганны

Вся эта роскошь была одета в длинную зеленую рубаху, и я почти сразу углядел, что, кроме рубахи, на нем ничего не было. Огромные ступни коротеньких ножек каким-то чудом втиснулись в растоптанные кожаные туфли, которые вполне могли бы стать подходящей обувью для молодого слоненка. Его физиономия была столь же ужасна, как и прочие подробности, но на ней лежал отпечаток неописуемого дебильного добродушия и почти мистического спокойствия. Создавалось впечатление, что ужасающее существо пребывало в полной гармонии с окружающим миром.

– О, Маггот! – осклабился он. – Кудой пышло, Маггот? Пы-пы пышло? Пы-пы – тудом! – Он указал своей чудовищной ручищей в направлении высокой стены, окружающей двор.

Сначала я ничего не понял и просто наслаждался неземными звуками его мощного баса. Потом до меня дошло, что этот лепет – искаженная, но вполне поддающаяся дешифровке версия местного языка. Кажется, существо решило, что мне необходимо «пи?пи», и предусмотрительно указало мне место, где это следует делать.

– Спасибо, пока не требуется, – вежливо сказал я. – А кто ты?

– Я Тыбака, я здеся самый гламный, – охотно объяснило сие небесное создание.

– А Таонкрахт как же? – удивился я.

Скажу честно: в первое мгновение я ему почти поверил. Мало ли как у них тут все устроено. Вполне могло случиться, что пучеглазый чернокнижник Таонкрахт – всего лишь заместитель этого голозадого красавчика, который, в свою очередь, является главным местным святым или даже царем, которого избирают на год, чтобы потом торжественно принести в жертву каким-нибудь кровожадным покровителям урожая.

– Иде Таонкрахт? – переполошилось существо. – Кудом пышло? Меня здеся нету! – С этими словами оно поспешно засеменило своими коротенькими ножками и скрылось за тем же углом, откуда только что вынырнуло. Я озадаченно смотрел ему вслед.

– О, да ты решил прогуляться, – одобрительно сказал Таонкрахт из-за моей спины.

– Тут только что бегало такое чудное создание в зеленой рубахе на коротеньких ножках, – сообщил я. – Говорило, что оно «здеся» самое «гламное». Что это было?

– А, это Тыбака, мой скотник, – Таонкрахт расплылся в улыбке. – Самое глупое существо, которое когда-либо рождалось на этой земле, щедрой на дураков. Настолько глупое, что это меня забавляет, а не злит. И ты на него не гневайся. Он – ёлба[13 - Та часть населения Земли Нао, которая является людьми хурмангара, делится на так называемые «низшие касты»: Хигги – своеобразная элита, редкое исключение из правила, интеллектуальные хурмангара. Они являются свободными людьми, нанимаются на работу добровольно, куда сами пожелают, и получают высокую плату за свой труд. В касту Хигги попадают не только (и не столько) по рождению, а за «высокие интеллектуальные заслуги» – для того, чтобы стать Хигги, надо пройти своего рода «тест», собеседование со специалистами из касты Сох. Хигги обычно становятся начальниками всех прочих слуг в замках, ведут бухгалтерию и даже присматривают за своими безумными хозяевами, иногда пробуют себя в одной из «свободных профессий», а иногда предпочитают вести уединенную жизнь, и никто не может им в этом препятствовать.Мокко – эта каста делится на еще две: Ханара (надежные) и Лалаба (весельчаки). И Ханара, и Лалаба – не такие интеллектуалы, как Хигги, но тоже весьма разумные личности, обычно из них получаются самые доверенные слуги, а некоторые знатные господа даже делают Ханара своими личными оруженосцами, хотя официально считается, что это – привилегия «дворян» из касты Кранди. Мокко – относительно свободные люди и могут сами выбирать себе занятие по душе, но в отличие от Хигги не имеют права переходить на службу к другому хозяину.П’зо. Все мелкие низшие касты, которые входят в касту П’зо, находятся в непосредственной, можно сказать «крепостной» зависимости от своих хозяев. Каста П’зо делится на две категории: К’са и М’ба.В категорию К’са входят три касты: Хоты (солдаты, охраняющие замок своего господина), Жизгумы («хозяйственные люди», из которых обычно получаются неплохие повара, кладовщики и т. п., если они живут при замках, и сносные фермеры, если им выделяют участок земли) и Урэги («балбесы» – эти обычно пьют не меньше, чем их хозяева, но при этом вполне способны выполнять некоторые поручения). Члены всех вышеперечисленных каст обладают правом иметь собственный дом и хозяйство, но не могут уйти от своего господина на другое место жительства и обязаны явиться на службу в его замок, если он того пожелает.В категорию М’ба тоже входят три касты: Бу (тугодумы, которых с большим трудом удается обучить элементарным вещам), Ёлба (совершенно невменяемые существа, от которых нет никакой пользы в хозяйстве) и Кы (эти – самые настоящие рабы, взятые в плен на войне, пойманные в лесу дикие хурмангара, а также несчастные странники, попавшие в лапы торговцев живым товаром). Члены всех вышеперечисленных каст не обладают даже минимальной свободой: хозяева могут их покупать, продавать и вообще делать с ними все, что заблагорассудится.Напоследок приведу небольшой отрывок из труда анонимного автора из касты Аа, который попытался исследовать взаимоотношения между низшими кастами:«Кы завидуют Жизгумам, а им – никто не завидует.Ёлбы завидуют Урэгам, а им – никто, даже Кы. Ёлба часто боятся Ханар.Бу завидуют Лалабам, а им – никто.Урэги завидуют Ханарам, а им самим завидуют Ёлбы (и некоторые глупые Лалаба тоже завидуют Урэгам, но об это никто не догадывается).Жизгумы завидуют разве что только Бубэрам, а им самим завидуют Кы. Ханары Жизгумов не любят.Лалабы завидуют и Хигги, и Ханарам, и даже Урэгам. Бубэров они боятся.Все эти люди чтят Хигги.Ханары завидуют оруженосцам, телохранителям, женам и даже плащам своих хозяев, но никому об этом не говорят, а только щетинят бороды и выпирают животы. Они не боятся Бубэров и мало чтут «этих тощих Хигги».Хигги завидуют касте Сох, они не задерживают своего взора на Кы, не обижают Ёлба, не сторонятся Бу, Урэгов бьют, Жизгумов ругают, смеются и непристойно шутят над ними. Они любили бы Лалаба, если бы те не пытались стать Ханарами. Ханар же Хигги стараются не задевать. И еще Хигги очень уважают касту Аа».], да еще и муммайх[14 - Муммайх – глава касты. Муммайхи есть в любой касте, начиная с Руи и заканчивая самой презренной кастой рабов Кы. Власть Муммайха внутри касты очень велика, хотя мне так и не удалось уяснить, на кой черт он нужен.] всех ёлб Альгана. Думаю, этим все сказано!

«Да уж! – ядовито подумал я. – Воистину все сказано, сказанней не бывает».

Но расспрашивать Таонкрахта я не стал, поскольку понял, что на самом деле меня совершенно не интересуют ни ёлбы, ни муммайхи. Обладание такими сведениями вряд ли могло помочь мне вернуться домой, а прочие чудеса были мне сейчас без надобности.

– А ты уже излил свой гнев? – поинтересовался я. – Или у тебя обеденный перерыв?

– Да, с Сох я разобрался, – похвастал Таонкрахт. – Ко мне являлись сразу пятеро Зиг-зликов – веришь ли?! Ну да, ты же, наверное, не знаешь, что это у них не принято. Зиг-злики – очень большие люди в касте Сох, выше их только Кинхэшина, которые так долго крутились возле Ургов, что сами на людей не похожи… Чтобы подчеркнуть свое величие, Зиг-злики обычно повсюду ходят в одиночестве. А вот ко мне сегодня пришли сразу пятеро. Они сказали, что таким образом проявляют свое уважение, хотя я думаю, они просто испугались, что ты захочешь на них напасть. Поэтому и вели себя столь подобострастно. Они даже попросили прощения за то, что послали ко мне Габару. А ведь Сох имеют полное право посылать своих соглядатаев, куда сочтут нужным…

– А они попросили прощения за то, что по твоему дому шляются наемные убийцы?

– А как же! И при этом клянутся, что не посылали Хинфу в мой дом.

– Что, он сам пришел?

– Нет, не сам. Габара очень испугался.

– Кто испугался?

– Габара. Ну, невидимый соглядатай, которого ты вчера вывел на чистую воду. Это же невозможно! Вот он и испугался. И самовольно вызвал сюда Хинфу. На его месте я бы, пожалуй, и сам так сделал.

– И что ему за это будет? – полюбопытствовал я.

– Да ничего ему не будет. В цакку, по крайней мере, не посадят: у них это не принято… А зря! – неожиданно заржал Таонкрахт. – Пошли, выпьем, Маггот!

– Пошли, – согласился я. – Какое-никакое, а развлечение.

Если честно, я был настолько глуп, что в глубине души все еще надеялся убедить Таонкрахта отправить меня домой. «Главное, – думал я, – напоить его до нужной кондиции…»

Я так еще и не понял, с кем имею дело.

– Зиг-злики хотели на тебя посмотреть, – говорил Таонкрахт, пока мы брели в его гостиную. – Так просили! Они очень любопытны и живут ради того, чтобы созерцать всевозможные чудеса… Но я решил, что обойдутся. Надо было с самого начала вести себя подобающим образом, тогда я еще поглядел бы…

– Правильно, – одобрил я. – Нечего всяким проходимцам на меня смотреть, да еще и бесплатно.

– А сколько ты хочешь от них получить? – живо заинтересовался Таонкрахт. – Я могу устроить! Они на все пойдут, чтобы взглянуть на тебя.

– Я хочу получить все сокровища мира, никак не меньше, – усмехнулся я. – Что ж на пустяки размениваться!

– Сох очень могущественны, но они не владеют всеми сокровищами мира, – серьезно сказал Таонкрахт. – Даже все сокровища Альгана им не принадлежат. Думаю, у Сох вообще довольно мало сокровищ. Они больше любят знания и власть, чем вещи.

– Тогда представление отменяется, – заключил я.

Когда мы переступили порог гостиной, мне стало не до шуток. Меня ожидало новое испытание. Выдержать его оказалось куда труднее, чем смириться с троицей солнышек на здешнем небе. За накрытым столом восседал человек с двумя головами.

Дядя выглядел в точности как Джо-Джим из «Пасынков Вселенной» Хайнлайна. Одно плохо: он был не в книжке, а на самом деле. Судя по всему, это чудовище твердо намеревалось стать неотъемлемой частью моей единственной и неповторимой жизни, одним из моих воспоминаний и – я был в этом совершенно уверен – постоянным персонажем грядущих ночных кошмаров.

К моему величайшему изумлению Таонкрахт не стал принимать меры, чтобы избавиться от жуткого наваждения. Напротив, он чрезвычайно обрадовался этому чудищу.

– Гальт, Бэтэнбальд! – завопил он, потрясая руками над головой. – Йох! Унлах! Давно не виделись!

– Потому я и решил заехать, – кивнула одна из голов.

– Не так уж давно, – проворчала вторая. – Недели еще не прошло.

Слово «неделя» добило меня окончательно. С какой бы это стати двухголовому чудовищу измерять время милыми моему сердцу неделями?! Моя бедная голова наотрез отказалась обдумывать эту неразрешимую проблему и попыталась всучить мне пессимистическую, но спасительную гипотезу: «Все-таки у тебя галлюцинации, дорогуша!»

Надо отдать мне должное, кажется, я неплохо держался. Во всяком случае, не убежал, не заорал дурным голосом, не стал закатывать истерику. Просто стоял и не мигая смотрел на двухголового. Если честно, я терпеливо ждал, когда он исчезнет, как и положено всякому уважающему себя наваждению.

Но он никуда не исчез, к моему величайшему разочарованию. Вместо этого головы затеяли между собой спор. Одна утверждала, что они целую вечность не видели своего лучшего друга Конма Таонкрахта, другая долдонила, что сие радостное событие имело место в их жизни чуть ли не позавчера.

– Кто это? – наконец спросил я Таонкрахта, ткнув перстом в нашего дорогого гостя. Думаю, этот хамский жест как нельзя лучше согласовывался с моим демоническим имиджем.

– Это Гальт и Бэтэнбальд Ромрахты, наши соседи, владельцы замка Ромок и мои старинные друзья, – охотно объяснил он. – Не гневайся, что я не стал скрывать тебя от их глаз, Маггот! Эти ребята – проверенные люди. Мы прошли вместе через такое, что даже ты наверняка изумишься, если узнаешь нашу историю.

– Может быть, изумлюсь, – равнодушно согласился я. – Но почему они… он… почему эти братья так выглядят?

– Что ты имеешь в виду? – искренне удивился Таонкрахт. – Они одеты как подобает знатному альганцу.

– Возможно, они одеты самым наилучшим образом. Но насколько мне известно, у человека должна быть одна голова, – осторожно заметил я.

– Вовсе не обязательно, – пожал плечами Таонкрахт. – То есть в других Мирах так оно и есть, наверное, но у нас, в Альгане – кому как повезет. Гальт и Бэтэнбальд – не единственные. У них и дети двухголовые. Дочки, между прочим, красавицы… Две головы на одном теле – это еще что! Бывает и больше. Вот старший Эндонхэмт, к примеру, вообще трехголовый – и ничего. Живут, можно сказать, душа в душу.

– Душа, говоришь? – язвительно переспросил я. – Да еще и в душу? Забавно. А кстати, у Гальта и Бэтэнбальда одна душа на двоих или все-таки две?

Я старался взять деловой тон торговца недвижимостью, который имеет полное право узнать, сколько спален в доме, выставленном на продажу.

– Две, разумеется, – совершенно серьезно ответил Таонкрахт. – Они ведь не родились такими. Когда-то у каждого из них было собственное тело. Но ты не думай, что Гальт и Бэтэнбальд тоже собираются заключить с тобой сделку. Ты – мой, Маггот! Я тебя призвал, и никто больше не посмеет беспокоить тебя своими просьбами. Разве что, если сам пожелаешь, после того как покончишь с моим делом.