Вселенная Ехо. Том 2

– А я и говорю как есть, – вздохнул он. – Все наши утренние проблемы перестали быть актуальными, поскольку население Ехо весьма неадекватно отреагировало на душещипательные воспоминания Йонги. Или, наоборот, чересчур адекватно. Словом, наши славные граждане вдруг решили, что Тайный Сыск – не такая серьезная организация, как им всегда казалось – если уж увалень Йонги столько лет водил нас за нос. А если учесть, что я сам все эти годы состоял в каком-то подозрительном тайном обществе…

– И что с того? Мало ли что они там себе думают. Через дюжину дней бедняги на собственной шкуре убедятся в обратном, закинут мемуары сэра Йонги на чердаки, и…

– Все это верно, – перебил меня Джуффин. – Беда в том, что у нас нет этой дюжины дней. Наши вдохновенные горожане дружно принялись совершать воистину бессмертные подвиги. Оказывается, Кодекс Хрембера достал людей куда больше, чем я предполагал. И теперь, воодушевленные откровениями человека, умудрившегося не раз нарушить Кодекс и остаться безнаказанным, они решили рискнуть, тряхнуть стариной и хорошенько развлечься. Пока вы с леди Меламори наслаждались жизнью, мы с ребятами арестовали добрых три дюжины таких колдунов-любителей. И остановились не потому, что горожане угомонились, а только потому, что зверски устали.

– Надо было позвать нас на помощь, – смущенно сказал я.

– Да я не к тому, Макс, – вздохнул шеф. – Вы еще успеете набегаться, какая, к темным Магистрам, разница, когда начать? Дело даже не в том, чтобы арестовать всех этих бедняг. В сущности, они чудят не корысти ради, а в результате тяжелого опьянения воздухом свободы. Что они вытворяют, если бы ты знал! По сравнению с этим кошмаром подвиги детишек из Клуба Дубовых Листьев – вершина мудрости и расчетливой осторожности. По улицам ползают разноцветные драконы без крыльев, над Холоми видели гигантского голубя с лицом генерала Бубуты, воды Хурона меняют цвет каждые две минуты… Ты ничего не заметил, когда ехал в Дом у Моста?

Я смущенно помотал головой. Во-первых, я гнал как сумасшедший, во-вторых, рядом со мной сидела леди Меламори и я то и дело восхищенно косился на ее тонкий профиль, а в-третьих – стыдно признаться, но моя несчастная голова весь вечер усиленно пыталась переварить горячие новости о личной жизни Его Величества Гурига VIII. Думать о других вещах она решительно отказывалась.

– Ну да, – насмешливо кивнул Джуффин. – Ты живешь как во сне, и чем дальше – тем крепче засыпаешь. Думаю, даже если бы в Ехо ворвалась армия черноголовых чангайцев, ты бы спокойно явился на службу и, зевая, спросил бы, что у нас новенького и куда подевались вечерние газеты. Поэтому тебе придется поверить на слово: в городе творится невесть что. Люди истосковались по чудесам. Не настолько, чтобы положить жизнь на изучение Истинной магии, конечно. Люди от природы ленивы, сэр Макс, и это гораздо страшнее, чем кажется. Им хочется как проще, все прямо сейчас и желательно – задаром. А знаменитая Угуландская магия словно бы специально создана для мечтательных лентяев. Наши горожане все эти годы тосковали по старым добрым временам и по легким чудесам, за которые не наказывали чудаковатые злодеи из Тайного Сыска. Так что теперь они как с цепи сорвались. В те времена, когда магия не находилась под запретом, ничего подобного на улицах Ехо не творилось. Ну разве что если в городе появлялась подвыпившая компания новоиспеченных младших Магистров из провинциальной резиденции какого-нибудь грозного Ордена.

– Но, наверное, все не так уж страшно? – осторожно предположил я. – Нам, конечно, придется побегать. Но горожане быстро подсчитают, какое количество их соседей переехало в Холоми, убедятся, что Тайным Сыском по-прежнему можно пугать детей, и угомонятся. Разве я не прав?

– Ты прав, сэр Макс, – ухмыльнулся Джуффин. – Ставлю тебе «пятерку» с плюсом, можешь гордиться глубоким знанием человеческой психологии. Но проблема в том, что мы не можем позволить себе роскошь ждать, пока наши горожане угомонятся. У нас нет нескольких дней – вот в чем беда.

– Почему у нас нет нескольких дней? – Я с отвращением отметил, что в моем голосе появились пронзительные истерические нотки.

В глубине души я уже знал ответ, но не желал извлекать его на поверхность, поскольку он совершенно меня не устраивал.

– Ты ведь помнишь, я рассказывал тебе, почему понадобился Кодекс Хрембера? – мягко спросил шеф. – Если бы все дело было в амбициях Магистра Нуфлина, я бы не играл на его стороне, можешь мне поверить. И не дал бы приковать себя к креслу Почтеннейшего Начальника Тайного Сыска. Уверяю тебя, в этом прекрасном Мире можно найти великое множество куда более захватывающих приключений на свою задницу, чем надзор за порядком в столице Соединенного Королевства. Я уже не говорю о том, что во Вселенной имеется неприлично большое число иных Миров – на мой вкус, чрезвычайно привлекательных. Словом, я играю в эту игру лишь потому, что знаю, какова ставка. Кодекс Хрембера был принят вовремя. Ну, скажем так, почти вовремя. Немного позже, чем следовало. С тех пор все держится на волоске. Слишком много неразумных чудес творили буйноголовые колдуны в Сердце Мира на протяжении тысячелетий. Зря, конечно, Халла Махун Мохнатый основал здесь столицу! Впрочем, прошлое уж точно никто изменить не в силах. Я ведь говорил тебе, что от избытка чудес наш Мир может рухнуть? Говорил, и, надо полагать, не однажды. Ну так вот, этот исторический момент не за горами. Если мы не прекратим это безобразие в течение суток… Максимум у нас есть два дня – если очень повезет. Но никак не больше. Уже появились первые признаки конца. Дух Холоми проснулся, но он не хочет плясать, как обычно, а бесшумно бродит по пустым коридорам и пугает несчастных узников жалобными причитаниями. Так уже было однажды, за несколько часов до окончания Войны за Кодекс, но тогда мы управились вовремя. А полчаса назад Нуфлин прислал мне зов и сказал, что Камень Судьбы в самом глубоком подвале Иафаха покрылся липкой влагой, похожей на пот больного. Легенды гласят, что перед самым концом он начнет сочиться кровью. Наш посол в Куманском Халифате сообщил, что небо над Уандуком теряет обычный алый оттенок, а это дурной знак. Если так пойдет дальше, уже завтра исчезнут тени. Сначала – тени людей и животных, чуть позже – тени деревьев и камней, а потом – все остальные, и это будет означать, что исправить что-либо невозможно. А потом… Впрочем, никто не знает, что будет потом. Скорее всего, наш Мир исчезнет в одно мгновение. Или не исчезнет, а превратится в нечто совсем иное. На сей счет существует масса совершенно бесполезных теорий и всего один шанс узнать, как это бывает. Не удивительно, что Магистру Нуфлину больше нет никакого дела до наших с Его Величеством мелких интрижек. Он очень хочет с нами помириться – при условии, что на это еще будет время. Но с этим у нас плохо.

– Мир рухнет? – растерянно спросил я. Глупо улыбнулся и упрямо помотал головой: – Не верю!

– Самое страшное, что никто в это не верит, – жестко сказал Джуффин. – Есть несколько посвященных, которые ЗНАЮТ. И все. Именно поэтому совершенно бесполезно просить горожан немедленно прекратить колдовать. Они воспримут это как признак нашей слабости и разойдутся еще пуще.

– И что мы можем сделать в таком случае? – Собственный голос казался мне чужим и каким-то бесцветным, словно я говорил не то под водой, не то под наркозом.

– Самым разумным решением было бы открыть Дверь в Коридор между Мирами и уже оттуда полюбоваться финалом, – сухо сказал Джуффин. – Я могу это сделать, и ты тоже. И еще сэр Шурф. Пожалуй, нашего могущества хватит, чтобы прихватить с собой еще нескольких дорогих нам людей. Но мне это не нравится. Не было еще такого, чтобы я отсиживался в кустах, когда можно ввязаться в безнадежную драку.

– Мне это тоже не нравится, хотя в кустах я чувствую себя гораздо лучше, чем на ринге, – слабо улыбнулся я. – А это все, что мы можем сделать?

– Есть еще варианты, – мягко сказал он. – Например, немедленно ввести смертную казнь за любое нарушение Кодекса Хрембера – на какое-то время. После этого Мир, где мы живем, станет отвратительным местом. Зато он, вероятно, уцелеет, поскольку охотников рисковать жизнью куда меньше, чем горе-храбрецов, готовых в случае чего провести дюжину лет в Холоми и вернуться оттуда героями. А потом можно будет отменить строгие меры, отправить в отставку виновника, например, меня – это было бы самым щедрым подарком судьбы! – и подождать пару дюжин лет, пока все станет как прежде. Не так уж долго.

– Мне это тоже не нравится, – печально сказал я. – Здорово не нравится! Свинство какое-то получится, а не жизнь.

– Это правда, – спокойно согласился Джуффин. – Вопрос лишь в том, насколько мы хотим сохранить наш Мир. По-моему, в таком деле все средства хороши. К сожалению, Его Величество и Магистр Нуфлин категорически против смертной казни. Я дал им время подумать – до утра, но не верю, что они примут верное решение. Нуфлин боится. В подобных обстоятельствах на Орден Семилистника обрушится такая волна ненависти, что ему уже никогда не удастся восстановить свое былое могущество. А на таких условиях Нуфлин спасать Мир не готов. Ну а Гуригу просто жалко людей. К тому же он наивно надеется, что конец Мира может как-то отмениться. В самый последний момент произойдет некое сокрушительное чудо, появится Король Мёнин, или Ульвиар Безликий, или еще какой-нибудь оживший миф с волшебным мечом наперевес и всех спасет, как в старой доброй сказке. Все-таки он еще очень молодой, почти как ты! Ты ведь тоже до сих пор веришь в доброго дядю, признайся, Макс?

– Нет, – я печально помотал головой. – Уже, пожалуй, не верю. С тех пор как мне самому пару раз довелось побыть таким «добрым дядей», в которого все верят. Я знаю цену человеческой надежде, Джуффин. И я знаю, почему наш с вами приятель Махи все время твердил, что надежда – глупое чувство.

– Значит, ты мудрее, чем я думал, – усмехнулся Джуффин. – Что ж, хорошо. Тебе еще пригодится эта нехитрая мудрость. В этом Мире или в каком-то другом, но пригодится непременно.

– Слушайте, но если в Ехо все-таки появится Йонги? – спросил я. – Я имею в виду вот что: мы будем работать всю ночь, арестуем виноватых и вообще всех, кто под горячую руку подвернется, одним словом, в очередной раз докажем всем и каждому, что мы – очень страшные ребята… А утром на центральной площади появится мертвый Йонги и замогильным голосом покается перед согражданами: дескать, простите, что ввел вас в искушение. И еще попросит короля, Магистра Нуфлина и господина Багуду Малдахана не наказывать виновных, поскольку, дескать, виноват только он и его дурацкие выдумки.

– Ну, хорошо. И как же ты представляешь себе возвращение Йонги? – сурово спросил Джуффин. – Я знаю, что ты умеешь оживлять мертвецов, а потом они делают все, что ты им прикажешь. И не только я. Об этом, хвала Магистрам, давным-давно проинформировано все население Ехо. Думаешь, на фоне этого знания признания трупа Йонги прозвучат убедительно?

– Поэтому нам нужен не труп, а настоящий Йонги, – нетерпеливо сказал я. – Его душа, или как это называется… Одним словом, то, что от него осталось – если от человека действительно хоть что-то остается после смерти. Вы же сами сказали, что так иногда бывает. Думаете, я из любопытства вас сегодня днем расспрашивал?

– С тебя сталось бы. Да я уже понял, что не из любопытства, – вздохнул шеф. – А толку-то? Никто не знает, каким именно образом продолжают свое существование счастливчики, для которых смерть – не конец, а всего лишь новый поворот. У меня даже нет никаких гарантий, что Йонги – один из них, хотя в глубине души я почти уверен, что ему все-таки удалось выкрутиться. Он всегда умел устроиться, надо отдать ему должное! Но у меня есть плохая новость для тебя, сэр Макс: я сам никогда прежде не пробовал отправиться за Порог, чтобы привести оттуда тень мертвеца. И я не знаю никого, кому это удавалось. Правда, я, как ни странно, знаю, с какого конца браться за это дело. Хвала Магистрам, у меня был очень предусмотрительный наставник.

– Махи, да? – невольно улыбнулся я.

– Ну да, а кто еще стал бы на полном серьезе рассказывать несмышленому кеттарийскому пареньку, что страник, вознамерившийся переплести свой путь с тропами мертвых, не должен отправляться в Хумгат, оставаясь человеком.

– Как это? – спросил я. – А кем же в таком случае надо быть? Мертвецом? Я… Ох, даже не знаю, решусь ли!.. Знаете, я понемногу становлюсь сторонником введения смертной казни. Может быть, нам следует запереть Нуфлина с королем в каком-нибудь надежном погребе и решить сей неприятный вопрос без их участия?

– Не так все страшно, сэр трусишка, – усмехнулся Джуффин. – Никто не говорит, что тебе придется становиться покойником. А, кстати, почему ты сразу решил, что отправляться за Йонги придется именно тебе?

– Потому что я привык, что так всегда бывает, – мрачно признался я. – Я же у нас специализируюсь исключительно на невозможном. И потом, если уж эта дурацкая идея пришла именно в мою голову… За все надо платить.

– Ты не поверишь, мальчик, но я против, – неожиданно сказал шеф. – Вот уж не думал, что в один прекрасный день мне придется отговаривать тебя от похвального желания спасти этот смешной, но очаровательный кусочек Вселенной!

– Не надо меня отговаривать, это слишком просто сделать, – вздохнул я. – Успеется еще. Лучше просто расскажите, чему учил вас этот хитрец Махи. И еще признайтесь – неужели вы действительно ни разу не попробовали применить свои полезные знания на практике? Даже не верится.

– Тем не менее я еще никогда этого не делал. Видишь ли, до сих пор меня ни разу не припекло как следует. Признаюсь тебе, что мысль о подобном путешествии всегда внушала мне непреодолимое отвращение и даже страх, поэтому мне потребовались бы серьезные причины – вроде нынешней.

– Вы сказали – «непреодолимое отвращение»? Но почему именно отвращение? – с замирающим сердцем спросил я. – Страх – это как раз понятно.

– Видишь ли, когда Махи говорил мне, что в поисках путей мертвых не следует отправляться в Хумгат, оставаясь человеком, он имел в виду, что для этого путешествия нужно стать чудовищем.

– Ну, если верить сэру Мелифаро, я и есть самое настоящее чудовище, – оживился я.

– Не перебивай меня, ладно? – попросил Джуффин. – Все не так просто, Макс. Это не метафора. Нужно стать самым настоящим чудовищем, то есть подвергнуть свое тело некоторым радикальным изменениям. Махи говорил, что проще всего – слиться воедино с каким-нибудь животным. Но тут следует быть очень осторожным. Если перепуганный или рассерженный зверь воспротивится слиянию, оба погибнут прежде, чем совершится превращение. Поэтому в такую переделку можно пускаться только в компании преданного тебе существа. Мало у кого из людей есть настоящие друзья среди зверей. Мы – не слишком дружелюбные твари, и они это чувствуют. Мне, впрочем, повезло, у меня есть Хуф, которого я вполне могу считать своим добрым приятелем. Но Хуф – маленькая собачка. Думаю, существо, которое получится из нас двоих, будет довольно беспомощным.

– А у меня есть Друппи, – обрадовался я. – Он большой, сильный и умный. И любит меня, вы же знаете!

– Любит – слабо сказано, он тебя обожает, – согласился Джуффин. – Да, тут нам повезло… Подожди-ка, сэр Макс, ты что, действительно собираешься попробовать?

– Наверное, собираюсь, – растерянно кивнул я. – Никак не могу поверить, что все это происходит на самом деле, все время пытаюсь проснуться, но поскольку проснуться мне не удается… Ладно, расскажите, что должно делать это «чудовище» потом?

– Махи говорил, что потом все очень просто, – неохотно сказал шеф. – Если Хумгат согласится принять чудовище, значит, половина дела сделана. Достаточно будет громко заявить о том, кого из мертвых скитальцев ты хочешь обнаружить, и тебя тут же поместят перед нужной дверью.

– Как это – «громко заявить»? – изумился я. – В Коридоре между Мирами совершенно невозможно говорить, это проверенный факт.

– Проверенный кем? Тобой? – ехидно осведомился Джуффин. – Ну так вот, поверь мне на слово: ты – не самая последняя инстанция. Будет надо – заговоришь как миленький, где угодно, в том числе и в Хумгате. А дальше – по обстоятельствам: сграбастываешь свою жертву, возвращаешься домой – как после обычного путешествия между Мирами, все танцуют… Правда, тут существует еще одна проблема. Чудовище, которым ты станешь, совсем не обязательно будет таким же разумным существом, как ты сам. И нет никаких гарантий, что оно будет помнить о своей цели, а не отправится в бессмысленное, но увлекательное путешествие сквозь бесконечность. Тут вся хитрость в том, чтобы сохранить память о себе после того, как станешь чем-то совсем иным. Махи говорил мне, что потерять себя в этот момент – самое страшное, что может случиться с человеком.

– Действительно страшно, – тихо сказал я.

– Ну, тут я тебе как раз могу помочь, – неожиданно улыбнулся Джуффин. – Поскольку без моей помощи ты не сможешь превратиться даже в комнатную туфлю, я буду рядом, когда превращение совершится. И прежде чем отпускать тебя в Хумгат, проверю, соображаешь ли ты хоть что-то. Если нет – быстренько верну все на место и поеду к Гуригу хлопотать о введении смертной казни. В крайнем случае придется его заворожить. Не хотелось бы, но придется. – Тут он с сомнением посмотрел на меня и внезапно помотал головой: – Нет, сэр Макс, ерундой мы с тобой занимаемся! Лучше уж я сразу заворожу Гурига. Даже интересно, что из этого получится. Никуда я тебя не пущу. Обойдешься без бессмертных подвигов.

– Думаете, я хочу становиться чудовищем и бегать в таком виде по Коридору между Мирами, разыскивая какого-то мертвого придурка? – сердито спросил я. – Мне так страшно, как еще никогда не было. А все-таки что-то заставляет меня сделать это. Я не могу объяснить, что. Такое чувство, что меня заколдовали и я вынужден повиноваться чужим приказам, даже самым нелепым. Но это не чужие приказы, Джуффин. Это – приказы моего собственного сердца. Пришло время сказать спасибо – вам и этому прекрасному Миру, который приютил сумасшедшего мечтателя по имени Макс и дал этому никчемному существу шанс начать все сначала. Мне есть за что благодарить Мир. А для этого придется совершить поступок. Просто говорить «спасибо» ежедневно, вместо утренней зарядки, – чрезвычайно соблазнительно, но слишком фальшиво. Никуда не годится, к сожалению.

– Но зачем тебе вообще кого-то благодарить? – удивился Джуффин.

– Чтобы потом не пришлось кусать локти, – улыбнулся я. А потом честно признался: – Не знаю зачем. Просто мне кажется, что так надо. По крайней мере, придется попробовать.

– Ну все, гасите свет, сэр Макс нашел очередное приключение на свою горемычную задницу! Тебя все время тянет в самое пекло, как магнитом, – проворчал шеф.