Созвездие Кассиопея

Застегнувшись и проверив скафандр на герметичность, я медленно и неуклюже направился в сторону выхода в стыковочный отсек. И тут снова меня ждала неприятность. Металлическая дверь открылась без труда, но задвинуть обратно получилось не сразу. Несколько раз моя ладонь, облаченная в скафандр, проскальзывала мимо плоской ручки, а когда мне удалось изловчиться и уцепиться за нее, толстые пальцы просто соскочили, пришлось заново ее подцеплять. Когда дверь за мной наконец-то закрылась, температура воздуха в стыковочном отсеке и единственной жилой комнате корабля, если и различалась, то уже не на много. Сейчас, одетый в защитный скафандр, я этого не чувствовал, но не сомневался в том, что почувствую, когда вернусь.

Кое-как проковыляв по стыковочному модулю, я дошел до наружной шлюзовой двери. Стукнув кулаком по выпуклой кнопке, даже сквозь плотный материал я почувствовал, как воздух вокруг меня вспенился и забурлил. Знакомый звук успокоил нервы, я вошел внутрь и снова повернулся, чтобы нажать на кнопку закрывания двери, на этот раз уже изнутри стыковочного шлюза. И снова был неприятно удивлен.

Шлюзовой отсек огораживают два перекрытия – наружная и внутренняя шлюзовая дверь. Пока одна открыта, вторая не откроется, чтобы войти на корабль, или выйти в космос, нужно, чтобы была закрыта противоположная дверь. Это отсекает основной корпус космического аппарата от лишней траты воздуха и полезного тепла. И шлюз рассчитан на двух астронавтов, кажется я это уже упоминал. Но вот задача – астронавты должны стоять рядом друг с другом, так сказать – плечом к плечу, в моем же случае скафандр болтался сзади, тем самым препятствуя закрыванию двери.

Каким-то чудом, пританцовывая на месте, мне удалось в тесном пространстве развернуться под таким углом, чтобы внутренняя дверь шлюза наконец–то закрылась. Снова слышу шипение воздуха, чувствую, как сила гравитации отпускает, и мое тело тянет назад. Я не сопротивляюсь, делаю осторожный шаг в пустоту и медленно выплываю в открытый космос.

Часть 3. Открытый космос

В первые мгновенья я наслаждаюсь чувством свободы и невесомости, паря над черной пустотой. Луч нашлемного фонаря выхватывает из темноты обшивку корпуса, быстро нахожу перила лестницы и цепляюсь руками за них. Возле первой ступени, аккуратно сложенный в специальный ящик, находится внешний страховочный трос. Осторожно извлекаю его наружу, один конец пристегиваю к креплению, расположенному на выступе у внешней двери, второй карабин защелкиваю за пояс.

С силой отталкиваюсь ногами от лестницы и лечу вверх, перелетая сразу через три следующих ступени, пока снова не хватаюсь руками за четвертую ступень. Даже сейчас, находясь на грани выживания, я не жалею ни о чем. Именно в этот миг свободного полета тревоги и сомнения покидают мой измученный разум, ничего во вселенной больше не имеет значения. Есть только я и бескрайний космос!

Снова прыгаю через три ступени и чувствую не сильный, но болезненный удар в области шеи, чертыхаюсь вслух, забыв про второй скафандр, мертвым грузом висящий на спине. Дальше двигаюсь медленно и осторожно, пока не поднимаюсь на самый верх корпуса корабля.

Хорошее настроение тут же исчезает, в первый миг кажется, что гравитация снова давит на плечи. Но нет, это только иллюзия. А вот глаза мне не врут, внешняя обшивка корабля деформирована и повреждена и это, к сожалению, не оптический обман. Две параболические антенны вогнуты внутрь, а между ними застрял спасательный маячок. Продолговатая капсула, чуть меньше ведра, прочно вклинилась между наклонившимися дисками.

Присмотревшись внимательней, я не смог сдержать стон – проблесковый сигнал на маячке не мигает, значит он не активировался автоматически, как должно было случиться при переходе с основной системы питания на ограниченный функционал. Возможно спасательный корабль уже отправился на поиск, но где меня будут искать?

Кстати, о поисках. Стоя между двух поврежденных дисков, я осмотрелся по сторонам, пытаясь отыскать знакомые звезды. И ничего знакомого не увидел. Под моим кораблем раскинулась черная и бескрайняя бездна, ни малейшего проблеска света, ничего, кроме чернильной пустоты.

Уже в нескольких метрах впереди, где терялся луч прожектора, закрепленного на шлеме моего скафандра, чернота сгущалась на столько плотно, что казалось по ней можно ходить. Задрав голову вверх, я не увидел ничего, кроме такого же чернильного мрака, угрожающего опуститься и раздавить. Меня окружила бездонная пропасть мрака, зарождая клаустрофобию, пробуждая первобытный иррациональный страх.

Закрыв глаза и контролируя дыхание, я медленно досчитал до ста. Вокруг меня ничего не изменилось, но это ничего пугало уже не так сильно. Чувство страха отступило на задний план, в моем скафандре снова находился астронавт, готовый к действию. Обычный астронавт из проекта Заслон. Чувствуя под ногами твердую поверхность звездолета, я снова огляделся по сторонам. На этот раз, когда туман не застилал мое зрение, а рассудок не сковывал страх, я разглядел свет далекой звезды, сиявшей по левую руку от меня.

Спектр света, излучаемого звездой, исходил в непривычном для человеческого глаза диапазоне, очень напоминающем ультрафиолетовый цвет, вероятно по этой причине я не сразу заметил его. Увиденное одновременно дарило радость и тревогу, в первые несколько секунд я не мог понять, какое чувство зарождается в душе. С одной стороны, рядом со мной находилась далекая, но все-таки физическая материя, относительно которой я мог вычислить свои координаты и скорректировать дальнейший курс. Но с другой стороны, эту звезду я видел впервые, что совершенно точно означало лишь одно – я был далек от своей солнечной системы, в нашей галактике нет таких звезд.

Несколько минут я стоял на месте, не в силах сдвинуться с места, пока не осознал, что запас кислорода в моем скафандре тает с каждой минутой. Отложив ненужные мысли на потом, я молча и целеустремленно принялся за дело.

Толстые металлические диски спутниковых антенн отказывались выпускать свою добычу, а никакого приспособления я с собой не захватил. Мне понадобилось почти двадцать минут отведенного времени и не дюжая сноровка, чтобы выбить застрявший между ними аварийный маячок.

Отстранившись от корпуса, прибор аварийного оповещения начал медленно подниматься над космическим кораблем, увлекая за собой тонкий стальной тросик. Я успел засомневаться в исправности прибора, когда расстояние между нами увеличилось до пяти метров, но, когда моя рука потянулась к тросу, удерживающему аварийный сигнал, на конце цилиндрической капсулы зажегся и замигал ярко-красный свет, оповещающий о том, что космический аппарат под номером Марс-412 терпит бедствие.

Я провожал его взглядом, переполняемый сложными чувствами. Каждый астронавт знает устройство и назначение аварийного маяка, но как сказал Володя Ливанов, – если ты смотришь, как он отдаляется, значит сделал что-то не так. И смотря на мерцающий красный отблеск, я не мог отделаться от мысли, что случившееся не просто случайность, а в числе прочего, это еще и моя вина. Отбросив в сторону ненужные мысли, я снова посмотрел на мигающий маячок – ну что же, одну работу я уже выполнил, пора было приступать к другой.

На задней части обшивки корпуса я нашел две выдвижные панели, каждая из которых представляла собой множества одинаковых квадратов, покрытых толстым ударопрочным стеклом. Эта простая, но надежная конструкция предназначена для переработки солнечных лучей, превращая их в электрическую энергию для пополнения запаса аккумуляторных батарей. Абсолютно бесполезная вещь в моей ситуации, – с болью и горечью подумалось мне.

Рядом с верхней планкой обнаружились контактные клеммы, распределяющие имеющуюся энергию между основной и резервной системами корабля. Отыскав два провода резервной линии, помеченных красным цветом, я закрыл глаза, вспоминая просмотренные ранее чертежи.

Возможно виной стал пережитый стресс, или урезанный рацион питания, одно могу сказать с уверенностью – раньше со мной такого случиться не могло. Неуверенным движением я отсоединил два крайних провода основной линии, и прикрепил их к двум подключённым резервным проводам. Если моя память не подводила, а я искренне на это рассчитывал, система бортового компьютера брала питание именно с них.

Проверив, что все провода надежно закреплены, я снова обернулся на аварийный сигнал. Красный мигающий маечек извещал о том, что аварийная капсула только устанавливает мои координаты, в противном случае он бы перестал мигать и загорелся ярко-оранжевым цветом, передавая сигнал и мое местоположение на всех доступных диапазонах. Я с тоской смотрел на мигающий свет, размышляя о том, сколько времени понадобится высокоточному прибору, чтобы определить мои координаты, и, если это случится скоро, на что я надеялся всей душой, как долго времени понадобится спасателям, чтобы добраться с Земли куда-то сюда.

Тепло, образовавшееся в области поясницы, отвлекло меня от тревожных мыслей. Обернувшись, я увидел, бледно-синий свет, исходящий от далекой звезды, и снова замер, прислушиваясь к ощущениям. Через несколько минут неподвижного ожидания, стало ясно, что организм не соврал. Сквозь толстый слой защитного скафандра я чувствовал, как по плечам и груди разливается приятное, успокаивающее тепло. Не успел этот факт отложиться в голове, как мозг тут же начал энергично работать.

Тепло – это энергия, которая вполне могла послужить для зарядки моих истощенных аккумуляторных батарей. Проблема заключалась в том, что угол наклона между источником света и расположение линз-приемников был слишком острым, лучи проходили по касательной мимо линз, практически не задевая их. Взвесив все возможные за и против, я решил это изменить.

Не рискнув трогать все солнечные линзы, я открепил только десять из них, стараясь работать очень осторожно, чтобы не повредить тонкие проводки, тянущиеся от них к обшивке корабля. Эта работа представлялась нелегкой в виду того, что толстые перчатки защитного скафандра были явно спроектированы для других задач. И все же, потратив время, я с удовлетворением смотрел на полученный результат. Десять одинаковых стеклянных квадратов ярко поблескивали в неоновых лучах.

Решив, что на поверхности моя работа закончена, я ухватился за страховочный трос и перебирая руками, пополз назад, возвращаясь обратно к шлюзовому отсеку. В тот момент, когда я находился рядом со шлюзом, нащупывая кнопку открывания двери, надо мной пролетел инородный предмет, не сильно стукнув по шлему скафандра. Резко обернувшись на источник угрозы, я едва сумел подавить крик. Прямо на меня из черной бездны надвигался другой астронавт, одетый в такой же защитный скафандр.

Разглядев знакомый логотип с планетой Земля, радость и восторг захлестнули меня. На глаза навернулись непрошенные слезы, стоило только подумать о том, какими знаниями и умениями обладают наши инженеры из АО «Заслон», какой опыт и технологии у находятся у них в руках. Меня нашли, меня обнаружили, я больше не одинок!

Но постепенно радость сменилась удивлением, стоило лишь вспомнить о том, что я несколько минут назад включил и активировал спасательный маячок. Помощь не могла прийти так быстро, – в таком случае, откуда взялся второй астронавт? Оглядевшись по сторонам, я не заметил космического аппарата, на котором он мог сюда прилететь, и стал пристально всматриваться, пытаясь увидеть его лицо, сквозь затемненное забрало защитного шлема. Внутри скафандра находилась пустота, увидев которую, я не смог сдержать пронзительного крика.

Не соображая от страха, я с силой оттолкнулся от шлюзового отсека, отправив свое тело в свободный полет – подальше от корабля и пустого скафандра, который медленно и неумолимо последовал за мной. И только почувствовав натяжение страховочного троса, которым был пристегнут к своему кораблю, я вспомнил про существование второго скафандра. Видимо, в какой-то момент скотч не выдержал действия низких температур и теперь его обрывки болтались по сторонам, напоминая нити причудливой паутины. Хватаюсь руками за страховочный трос и возвращаюсь в отсек, радуясь, что комбинезон под скафандром остался сухим.

Когда шипение шлюзовой двери стихло, я не решился испытывать судьбу, а прямо в скафандре направился в отсек управления, не забыв захлопнуть за собой дверь. Сняв шлем, я с горечью убедился в собственной правоте – температура в главной комнате значительно снизилась, по сравнению с тем моментом, когда я ее покидал. Поборов соблазн остаться в скафандре, я принялся методично высвобождаться из него. Для осуществления моего плана нужны умелые руки, толстые перчатки для этого совершенно не подойдут.

Ежась от холода, я подошел к снятому фрагменту обшивки, нехотя лег на пол и протиснул свои плечи внутрь. Долго вглядываясь в цифры на миниатюрном дисплее, я не сразу поверил своим глазам. Дисплей показывал тридцать четыре процента, оставшегося от заряда аккумуляторных батарей. За время моего пребывания в открытом космосе, эта цифра повысилась на пять процентов.

Лежа на полу, я лихорадочно соображал, пытаясь высчитать время, проведенное вне корабля. Навряд ли моя экспедиция длилась дольше часа, но в таком случае, какую энергию несут лучи света с далекой звезды? Я повернул к ним всего десять зеркальных приемников, но даже этого хватило на то, чтобы повысить заряд аккумуляторных батарей.

Вне всяких сомнений, это была отличная новость и загадка, я решил отложить гипотезы на потом, сосредоточившись снова на чертежах и схемах. Переключив клеммы питания на внешней поверхности корпуса корабля, я тем самым перенаправил заряд имеющихся аккумуляторов, перераспределив всю энергию сразу на основную и резервную систему. Теперь оставалось включить все тумблеры, пробудив бортовой компьютер, а вместе с ним и остальные потребители энергии.

План был простым. При условии нормального функционирования бортового компьютера, искусственный интеллект должен сам отключить все лишнее, оставив только навигационное оборудование и систему жизнеобеспечения моего корабля, но это в том случае, если компьютер исправный. При ином раскладе, к которому я был морально готов, мне придется самому отключать все ненужное, при этом действуя быстро и работая наверняка. Пролистав несколько страниц в полетной инструкции, я быстро увидел нужный чертеж.

Стоя у панели с предохранителями, я заметил, что руки основательно дрожат. Причина крылась не в низкой температуре, увлеченный делом и подогреваемый адреналином, холода я почти не ощущал, но не мог избавиться о мысли – если система не запустится, это будет финальный конец. Космический корабль без бортовой электроники превращается в мертвый и бесполезный кусок металла, и тот, кто внутри, обречен на страшную и неминуемую смерть.

Несколько раз я поднимал и опускал побелевшие руки, не решаясь коснуться управляющих рычагов. Наконец, набравшись храбрости, я принялся поочередно включать предохранители, при этом стыдливо закрыв глаза.

Так, трясущийся с закрытыми глазам, Артем Сорокин встретил свою судьбу, а услышав в динамиках мелодичный голос, не смог сдержать радостных слез, – бортовая система полностью загружена, производится внутренняя диагностика модулей космического корабля.

– Сокет, ну здравствуй, Сокет! – смеясь сквозь слезы выдавил я.

Ответ последовал не сразу, причину длительной паузы я узнал через пару минут.

– Система видеонаблюдения не работает, – все также мелодично оповестили динамики, – Артем Александрович, я не могу провести диагностику вашего состояния по внешнему виду. Для точного измерения жизненных показателей, вам необходимо срочно лечь в анаболическую капсулу.

– Я в порядке, Сокет, за меня не переживай!

– Есть сомнения, у вас хриплый голос, ниже обычного на девять децибел.

– В полном, – ответил я, стараясь говорить своим обычным, будничным голосом.

– Хорошо, – ответил Сокет, – что случилось с камерами видеонаблюдения?

За долгие годы, проведенные на космическом корабле, я научился понимать искусственный разум. Ответ «хорошо» означал – «мы к этому вернемся позже», почувствовав в этом терпение и заботу, усталая улыбка появилась на моем лице. Через двадцать минут я уже лежал в анаболической капсуле, проваливаясь в глубокий, но здоровый сон.

Часть 4. Возвращение в новый мир

Мне снова приснился звук дождя, монотонно барабанящий по обшивке корпуса. Шум дождя принес воспоминания о моей далекой и прекрасной планете Земля. От этих воспоминаний сделалось так тепло и уютно, что я не сразу почувствовал, как нечто чужое и безликое снова осторожно касается моего разума. Но страха не было, отчего внезапно появилось предчувствие – ко мне подобрали нужный ключ. Лежа в полусне, я прислушивался к своим ощущениям.

– Знакомство! – это было не слово, не значение, кто-то умело собрал буквы, переставляя их внутри моей головы, а следом за буквами вынули образ, в котором я протягивал руку в черную, но манящую пустоту.

– Кто ты? – я попытался мысленно сформулировать вопрос в надежде на то, что мой собеседник, кем бы он ни был, услышит и правильно истолкует его.

– Нет смысла, – появились два слова. Я лежал, пытаясь обдумать и понять их значение, но на смену пришли другие слова, – сейчас я, ты будешь после. Разреши, если готов.