Не боги

– Васенька, вы можете попросить кого-нибудь из своих друзей на деньги Артема Григорьевича купить машину? Неброскую, старенькую, какие-нибудь «Жигули»?

Вадеев закрыл открытый до этого рот, сглотнул слюну.

– Конечно. А зачем, Лев Соломонович? – от удивления он стал необычайно вежлив.

– Об этом я скажу чуть позже. И еще, Василий – вы говорили, что у ваших друзей есть охранное предприятие? Как-то оно там называется, тяжелы для меня эти новые названия.

– Господи, да ЧОП же. В составе нашей ассоциации. Чего-то я не догоняю…

– А там есть люди, которые могут… м-м… последить за нужным нам лицом? Все будет оплачено, я ведь правильно говорю, Артем Григорьевич?

Артем покивал. Он тоже пока «не догонял», куда клонит Либерман.

– И самое главное, – пожевав губами, продолжил тот. – Нужно, чтобы они об этом никому не говорили, понимаете?

– О, за это, Соломоныч, можешь не беспокоиться. Есть нужные люди, и очень мне близкие, которые и поглядеть могут, и язык во рту держать. С этим проблем не будет.

– Тогда вот что я хочу предложить…

Когда он закончил, Вадеев пришел в полный восторг:

– Ну, ты, Соломоныч, башка! Все продумал. А по виду тихушник такой.

– Не кричите, Васенька. Прошу вас. Мне самому бы это никогда не придумать.

– В смысле?

– Мне кажется, я об этом когда-то читал. То есть – о чем-то подобном. В общем, не важно.

Артему все услышанное очень не понравилось.

– Вы понимаете, о чем идет речь? – тихо спросил он.

Вадеев повернулся к нему.

– Заднюю даешь, бизнесмен? Что, все эти слова, что тут говорил – так, воздух потрясти?

– Нет, Вася, нет. Но ведь это…

– Да, Артем Григорьевич, – Либерман снял очки и начал их протирать. – Но разве есть другой выход? Не у нас – мы можем забыть и уйти. У Сан Саныча – какой выход у него? Как вы думаете?

– Выход у него один – за жену отомстить. И любой из нас так бы поступил, – Василий почесал лысую голову. – Но Сан Саныч сам никогда этого не сделает. Не из-за того, что зассыт – он просто не сможет. А мы за него – сможем.

У Артема все это не укладывалось в голове.

– А кто поедет? Кто…

Лев Соломонович убрал очки в карман.

– Есть человек…

Глава 12

Когда во время ужина Либерман указал на маленького старичка, сидящего через два стола от них, даже Вадеев, знающий всех и вся в центре, его не признал.

– Что-то не помню такого. Он давно здесь?

– Васенька, отвернитесь, пожалуйста, – кашлянув, попросил Лев Соломонович. – Давайте поговорим в палате.

Когда они вернулись, Либерман сказал:

– Его фамилия Белкин. Здесь он уже четвертый раз – и, похоже, последний. Анализы показали… в общем, вы понимаете. Он сейчас снова на терапии, там еще колют дополнительные уколы – только все это уже бесполезно. К тому же лечение очень серьезно сказалось на сердце. Начмед все ему объяснил еще месяц назад.

Начмедом он называл Ялынского.

Все помолчали.

– Сколько ему? – поинтересовался Артем.

– Вы не поверите, – Либерман снял очки и протер слезящиеся глаза. – Сорок три.

– Сколько?? – в один голос воскликнули Горбунов и Вадеев.

– Да, вот такая судьба, – покачал головой Лев Соломонович. – Болезнь его иссушила, извела, и теперь он выглядит как старик. Вообще-то Боречка – родственник моей жены.

Он вытер платком глаза и продолжил:

– А вы думали, куда я каждый вечер на час ухожу перед ужином? Мы играем с ним в шахматы. У Боречки до сих пор светлый ум.

– Его же могли выписать умирать домой, – откашлявшись, спросил Василий, – как это уже бывало.

– Боречку не выпишут, – отмахнулся Либерман, – по этому поводу с начмедом был разговор. И потом – начмеду платят деньги за лечение, зачем ему их лишаться? Но давайте к делу.

Он снова надел очки и посмотрел на собеседников.

– Чтобы вас, мои молодые друзья, не терзали сомнения, я скажу вам сразу – мы с Боречкой все обсудили. Не так давно, но в любом случае это его решение, и он от него не отступится. Совесть его не беспокоит, и позже, когда придет черед, перед создателем он предстанет спокойным и не сомневающимся ни в одном своем поступке. Надеюсь, это будет не скоро… так вот. Он все сделает, и я в нем уверен. И никто, кроме меня… кроме нас, не узнает о том, что и как произошло.

– Я извиняюсь, Лев Соломонович, – Артему было неприятно это говорить, – но… вы не давили на Белкина?

– Нет, нет, – Либерман поднял обе руки вверх, – ни в коем случае. Но спасибо вам, Артем… можно, я буду называть вас просто Артем? – Горбунов кивнул, и старик продолжил: – Спасибо за ваш вопрос. Я должен был об этом сказать. Спрашивайте меня еще, если вас что-то смущает. У нас с вами не должно быть недомолвок.

– У него есть права? Он сможет договориться с Бойко и выйти в город? Одежда есть? И насколько он силен, в смысле – морально? – на одном дыхании выпалил Василий.

– Все есть, – кивнул Либерман. – Все сможет. Я за него ручаюсь.

Они говорили еще долго: сначала о предстоящих событиях, потом кто-то рассказывал о своей жизни, потом возвращались к прежней теме, и снова кто-нибудь вспоминал былое – и так до той поры, пока дежурный врач не постучал к ним в дверь.

– Вы что тут шумите? На весь этаж гул, все уже спят.