Жажда

29 июня 2024 г.

Из подвала я выскочил, словно ужаленный, и, не разбирая дороги, рванул в фойе, где, как оказалось, меня уже ждали. Не совсем меня, конечно, но глупо было думать, что получится выбраться вот так, запросто. Однако мозг отказывался подчиняться, сейчас моим телом владел страх. И первое, что я сделал, когда увидел двоих у входа, резко затормозил, отчего растянулся на полу, а затем быстро сорвался в противоположную сторону, вот только нормально подняться на ноги не удалось.

Представляю, как это выглядело со стороны, когда я «рвал когти» на четвереньках. Однако мне было совсем не до смеха, в отличие от караульных у двери. Те как раз взорвались громким гоготом, но и о своих обязанностях не забыли. Живот взорвался острой болью от пинка одного из ублюдков. На сём моё сопротивление было сломлено.

Это только в кино после такого удара герои подпрыгивают, как ни в чём не бывало, и продолжают схватку. На самом же деле я едва сдерживался, чтобы не опорожнить кишечник прямо в штаны. Такую боль превозмогать невозможно, кто бы что ни говорил.

Второй пинок в лицо я заработал, когда попытался подняться. Сознание это из меня не вышибло, а вот ориентация в пространстве исчезла, и я вновь свалился на грязный пол, ощущая привкус крови. Кажется, мне сломали нос.

– Что делать с этим мешком дерьма? – прозвучал голос одного из них.

– Давайте к остальным, раз он не хочет по-хорошему, – ответил Серёга. – Сука, чем это он меня так?

– Да на нём цепь серебряная, смотри, – ответил третий голос, после чего мне в живот прилетел ещё один болезненный пинок.

И на сей раз я не удержался, желудок вывернуло наизнанку. Хорошо, что в этот момент я лежал на боку, иначе попросту захлебнулся бы в собственной блевотине.

Кто-то потянул за цепочку, а вскоре я почувствовал щелчок, после которого натяжение ослабло. Скорее всего, её перекусили, потому как сделана она была на совесть, Лёха постарался.

Он давненько промышляет плетением, говорит: «Нервы успокаивает». Но главное не это. Цепь он подарил мне на день рождения, довольно увесистую, граммов под сто, пропаял каждое звено, и вышла она настолько уверенной, что я без проблем смог бы на ней повеситься. Потому и не было у этих уродов другого варианта, кроме как перекусить её.

И снова не о том думаю… Серебро, мать его, в сраку! Оно спасло мне жизнь, не позволило Серёге вцепиться в глотку, а это уже кое-что! Выходит, не такие уж они и бессмертные. Жаль, что информация попала ко мне слишком поздно…

А с другой стороны, что бы я сделал? Вот сейчас, при нынешней ситуации? Взялся бы отбиваться от уродов цепочкой? Ну, это как минимум смешно, да и вряд ли получится. Нет, может, пару раз взмахнуть мне и позволили бы, а дальше бы всё одно – огрёб.

– Попробуешь дёрнуться, и я тебе ноги сломаю, уяснил?! – один из двойки, что охраняли фойе вечерней школы, рывком поднял меня на ноги и прошипел эту фразу прямо в лицо, после чего швырнул вперёд, словно нашкодившего котёнка. – Пошёл…

Заработав обидного пинка под зад, я едва снова не полетел на пол. Позади раздались ехидные смешки и чтобы не выхватить повторно, я поспешил к двери.

Снаружи кипела работа, иначе это не назовёшь. Оказывается, не я единственный, кто смог спрятаться и выжить. Народу, кто умудрился избежать кровавого месива, хватало. Их сейчас выстраивали в одну колонну справа на площади. Туда же подогнали автобусы, в которые постепенно загоняли живых.

Возле мертвецов тоже кипела какая-то деятельность. Несколько человек, подгоняемых пинками и затрещинами, растягивали их из общей кучи и аккуратно складывали штабелями слева. Если судить навскидку, выжить удалось примерно половине, остальным не повезло, хотя последнее утверждение может быть спорным. Ни я, ни кто-либо другой понятия не имели, что вообще происходит, куда нас увезут и зачем.

Я внимательно всматривался в лица тех, кто оказался в стане живых, пока меня вели к одному из автобусов. Взгляд иногда цеплялся за знакомых, но ни Лёха, ни Настя так и не попались. Выжили они, удалось им сбежать, или уже находятся в одном из автобусов, а может быть, лежат сейчас там, среди стройных рядов покойников? Не понять, а на вопрос, скорее всего, ответят очередной затрещиной.

– Шевелитесь, полтора часа до рассвета, – одновременно шикнули рации на груди у конвоиров.

– Принял, – отозвался тот, что находился рядом со мной. – Чё уставился, лезь давай!

Сопровождаемый очередным подзатыльником, я молча подчинился и вошёл в автобус. Все сидячие места были уже заняты, но это мало кого заботило. Нас постепенно сбивали кучкой на задней площадке, и народ всё продолжал подниматься в салон. Внезапно со стороны улицы раздался какой-то шум, и люди быстро прилипли к окнам.

Кто-то попытался сбежать, но его поймали буквально через пару метров и теперь вовсю куражились, разбивая лицо в кровь ногами. Судя по всему, они намерены забить его насмерть, в назидание остальным, и это на сто процентов сработает. Даже находясь на отдалении, в салоне автобуса, зрелище вызывало страх.

– Это что же такое делается-то? – пробормотал мужик у задней двери.

– Пиздец нам, – буркнул в ответ тот, что стоял по соседству. – Меня лучший друг вырубил, мы с ним с колясок вместе, как братья, а он мне по башке…

– А у меня сноху сестра родная загрызла, – всхлипнула женщина на заднем сиденье. – Прям на глазах у сына. Ужас-то какой…

Женщина вновь разревелась. Никто не кинулся её успокаивать, мрачных лиц вокруг, как и трагедий, здесь хватало у каждого.

– Это, блядь, что за хуйня?! – прогремел голос с другой стороны автобуса, и все люди мгновенно переметнулись в левую часть салона.

А там и вправду творилось нечто невероятное. Такое попросту не укладывалось в голове, это было невозможно. Мертвецы, те, что лежали штабелями – они поднимались. Перепачканные в крови, в разорванной одежде… И это зрелище вызывало ещё больший ужас, чем избиение при попытке к бегству. Адреналин у некоторых зашкалил, и салон автобуса быстро заполнился запахом рвоты.

Какой-то пацан не выдержал, запаниковал и с воплем: «Выпустите меня», попытался выскочить наружу. Ему удалось сделать лишь пару шагов, а затем прозвучал выстрел. Мозги брызнули на лица в толпе у двери, по салону разлетелся вздох ужаса, люди подскочили с мест и устремились на заднюю площадку. Не обошлось и без очередных приступов рвоты.

В повседневной жизни мало кто сталкивается со смертью в реальности. Да, на экранах телевизоров и телефонов она мелькает часто, но то другое и от действительности отличается очень сильно. А уж как подобные образы влияют на психику, и говорить нечего.

В течение пары минут наш транспорт был полностью укомплектован. За руль уроды посадили одного из своих, а ещё один занял место в проходе, с АКСУ на груди. Рыкнул дизель, двери закрылись и вскоре колонна, состоящая из нескольких автобусов, потянулась на выезд с площади.

А я всё не мог отвести взор от оживающих мертвецов. Что-то резко изменилось в них, неуловимое, едва заметное глазу. С виду они оставались всё теми же людьми, но вот их взгляд, из него словно ушла жизнь, нечто такое, что делает человека тем, кто он есть.

Автобус вывернул на центральную улицу и направился на выезд из города. Вряд ли нас повезут куда-то далеко, это вполне логично, если брать за основу услышанное. Твари волновались, что скоро рассвет, а за рулём сидит один из них. Видимо, солнце ядовито для них так же, как и серебро, а это уже слабость. Мне бы хоть один шанс, и я обязательно этим воспользуюсь.

Мозг разрывало от вопросов. Начиная от: «Куда нас везут и почему мы до сих пор живы?», заканчивая: «Кто они, мать их, такие и с какого хера ожили трупы?» Естественно, ни на один из них ответов не поступало, вот только потоку сознания было плевать, и оно продолжало подкидывать новые. И самый основной: «Это дерьмо происходит только у нас или по всему миру?» От ответа на него очень многое зависело, если не всё.

Тем временем автобус покинул город, добрался до Подлипок и свернул вправо к деревне Торбаево, а я, кажется, начал догадываться, куда нас везут. Там расположился довольно мощный, в масштабах нашей области, колхоз. Всё правильно, зачем создавать что-то новое, когда есть уже готовое, довольно не плохо защищённое место.

Высокий забор, колючка по периметру, сторожка на въезде, а всё остальное под камерами видеонаблюдения. Да, эти ублюдки боятся солнечного света, но кто сказал, что они сейчас выгрузят нас и отправятся спать?

Транспорт замер, двери распахнулись и начался обратный процесс. Нас выстроили в одну колонну и гуськом, под крики, пинки и затрещины, сопроводили в один из ангаров. Загнали в дальнюю часть, после чего закрыли перегородку из рабицы. Была ли она здесь всегда, а может, её построили специально и относительно недавно – не понятно. Но в любом случае, они подготовились и сделали это очень хорошо.

С нами остались пятеро, все вооружены, но разномастно. Обрез, две охотничьи пятизарядки, пистолет ПМ, который забрали у полицейских, что дежурили на площади и АКСУ, скорее всего, из тех же запасов. Не вот какой арсенал, но чтобы сдержать безоружную, до смерти перепуганную толпу, более чем достаточно.

Пол ангара забетонирован – о подкопе можно забыть, стену незаметно тоже не вскроешь, ну а спереди поджидают пять вооружённых охранников. Об условиях содержания и разговаривать не стоит, даже соломы на подстилку выдать не соизволили. Да уж, положение так себе.

Я отошёл к дальнему концу помещения и уселся на пол, ко мне тут же подвалил мужик, который первым удивлялся происходящему в автобусе.

– Как звать? – спросил он и уселся рядом.

– Морзе, – почему-то вместо имени я назвал фамилию, она же, как кличка сопровождает меня всю жизнь.

– Ясно, меня Рустам, – он протянул руку для пожатия и я нехотя ответил.

Его компания сейчас казалась лишней, без него голова пухнет, однако нахер не пошлёшь, кто знает, сколько нам тут ещё сидеть и для каких целей. Может, его смотрящим ещё сделают – не стоит исключать, так что лучше не накалять и без того гнетущую атмосферу.

– Как думаешь, нас убьют? – как-то слишком просто, без сожаления, что ли, спросил Рустам.

– Без понятия, – честно ответил я.

– Дела-а-а, – вздохнул тот и замолчал.

Пауза затянулась. Было видно, что он хочет поговорить, но никак не может подобрать тему. А мне как раз напротив, трепать языком совершенно не хотелось.

– Интересно, кто они такие? – всё же продолжил тот.

– Ублюдки, – с ухмылкой ответил я.