«…Да в ней намек!». Фантастические истории, рассказанные в назидание

– Хорошо, сегодня поговорю, а сейчас, пока она не пришла, оставь меня, пожалуйста! Я должен подумать.

– Меня уже нет, – просияла Анна и убежала на кухню, оставив мужа в одиночестве.

Несколько часов спустя домой вернулась Юля и сразу же угодила в цепкие отцовские руки. Он появился в коридоре, как только услышал радостный оклик:

– Привет всем! Я вернулась!

– Хорошо, – откликнулся доктор.

– Мам, я в душ, – скорее выдохнула, чем сказала, девушка и юркнула в ванную комнату.

– Когда выйдешь, поговорим, – крикнул отец. – Я буду ждать у тебя.

Через некоторое время, завёрнутая в банное полотенце, Юля просочилась к себе в комнату.

– Привет, пап!

– Садись!

Девушка с недовольным видом плюхнулась в кресло.

– Я хочу с тобой поговорить.

– Если о том, в чём я хожу на улице, то я больше ничего не хочу слышать. Я уже говорила, что сейчас все так ходят.

– Об этом, но не только. Мама часто жалуется, что после душа ты ходишь… как бы это сказать…

– Это называется – голой, папа. В том, в чём она меня родила!

– Да! Я бы сказал обнажённой, но в целом суть ты отразила!

– Ты хоть раз это видел?

– Нет!

– Вот именно! Я делаю это только, когда в доме нет мужчин.

– Но зачем?

– Мне так нравится!

– Хорошо, ладно! Но ещё не могу не напомнить, что ты болеешь чаще, чем твои сверстники, из-за этой своей странной любви к дождю. Как только на улице льёт, ты выскакиваешь и мокнешь до нитки!

– И это мне тоже нравится!

Доктор вздохнул.

– Что? Ты не согласен? А, ну да, я забыла, что ты хотел сделать из меня «учёного». Так вот, что я тебе скажу: так же как ты не понимаешь моего поведения, я не понимаю, как можно целыми днями, порой даже сутками, сидеть над каким-либо новым изобретением и не замечать ничего вокруг. Посмотри в окно, папа, солнышко светит, трава зеленеет, жизнь прекрасна! Нет, тебя интересуют только твои фантастические гипотезы, исследования иных миров, космических далей, и это при том, что наша земная жизнь куда более загадочна и интересна.

– Что меня в тебе всегда поражало – так это то, как ты умеешь обратить любой неприятный для себя разговор в свою пользу, – вздохнул доктор и, поднявшись, вышел из комнаты дочери.

Дверь у Юли на защелку не запиралась, однако девушка давным-давно уже к этому приспособилась. Она прикручивала ручку к торчавшему из стены гвоздику тугой резинкой. После этой нехитрой процедуры, открыть её снаружи становилось практически невозможно, так что ничего уже не могло помешать хулиганке скинуть с себя полотенце и улечься на диване, заложив руки за голову. Данная поза возбуждала своим бесстыдством, но не волновала в виду её одиночества. Никто в целом мире сейчас её не видит, потому можно смело забивать на все приличия. А забивать на приличия Юля любила. В первую очередь из-за родителей – людей старых советских традиций. Отец, правда, периодически выказывал отчасти либеральное отношение, в то время как мать, по глубокому убеждению дочурки, жестила за обоих. Так что мысли о том, как бы её сейчас отодрали, если бы застукали, и волновали и одновременно приносили удовлетворение. Конечно, она не рассчитывала лежать долго, однако сон, как назло, уже затягивал Юлю в царствие Морфея. Сама она этого, конечно, не осознавала, пока не услышала телефонный звонок. С трудом и будто бы издалека. Осознав, наконец, окружающую действительность, она тут же вскочила и подняла трубку.

– Алло!

– Юля, – послышался взволнованный голос Лизы, – это я. Плохи дела, подруга.

– Слушай, какие дела? Ты о чём?

– Помнишь того типа – Александра?

– Какого Александра?

– Ну, Алекса, которого мы встретили днём!

– Ааа, это тот, что в розовых очках?

– Ну да! Он только что меня прижал…

– Прижал? – усмехнулась Юля. – В каком смысле «прижал»?

– Юля, он знает о тебе всё. Как тебя зовут, где ты живешь. Я сама ему всё рассказала, понимаешь?

– Хорошо, значит, я ему понравилась?!

– Послушай, он маньяк! Теперь тебе нужно быть осторожной – не выходить поздно из дома, всегда быть в компании друзей, избегать тёмных переулков, нелюдных улиц и так далее…

– Может, ты преувеличиваешь?

– Чёрт возьми, Юлька, он меня сейчас чуть не изнасиловал прямо у моего подъезда!

В трубке послышались всхлипы, и только услышав плач обычно сдержанной на эмоции подруги, девушка поверила в серьёзность положения.

– Хорошо, но ты там тоже будь осторожней. Он может догадаться, что это ты меня предупредила.

– Хорошо! Я кладу трубку. Пока.

– Пока, Лиз!

Юля тоже положила трубку и глубоко задумалась. А ведь у неё сейчас может появиться парень. Или скорее проблема, могущая легко осложнить беззаботную жизнь легкомысленного подростка. И всё же при мысли о парне её нынешняя, ничем не прикрытая, нагота отчего-то вдруг по-настоящему смутила девушку. Хлопнув себя по бокам, она вскочила с дивана и принялась спешно одеваться.

* * *

Меж тем Александр Терлеев, известный всем под прозвищем Алекс, собрал свою банду в старом недостроенном доме – месте их постоянной дислокации. Все, кто по недомыслию считали, что играют в жизни этого парня значимую роль, знали о выпавшем на его долю странном детстве. Отцу он был фактически не нужен, это становилось очевидно любому стороннему наблюдателю, а матери мальчик не знал – её не стало, когда он ещё не осознал себя как личность. Когда так происходит, дети часто ищут себе дом вне дома. И он, в отличие от многих попавших в схожее положение бедолаг, его нашёл. Старый советский долгострой оказался как нельзя кстати. Со временем обстановка в нём стала приобретать очертания настоящей квартиры, хотя и не стала домашней в полном смысле слова. Тем вечером молодой человек пришёл в развалины не первым. Оба его секьюрити уже были на месте.