Человек из Прибойа. Книга 1

– Духи предков, – говорил я вслух, сев у костра и подкладывая хворост, – я не потревожу ваш покой. Я на вашем острове по велению вождя и утром уйду. Я проведу ночь у огня и не побеспокою вас.

Туман вокруг стоял густой. Стон старых деревьев, раскачиваемых ветром, казался мне стоном мёртвых. В шелесте воды мне слышались чьи-то шаги.

Казалось, что прошло много времени до того, как туман рассеялся, но когда он исчез, по взошедшему месяцу я понял – времени прошло немного. Старый месяц, бывший недавно полной луной, поднялся над горой, покрыв море и землю тонким холодным светом.

Мой костёр бодро горел, дарил тепло и свет, а я взамен кормил его хворостом. Тепло от огня и тихая ночь дали мне покой, я не чувствовал страх. Зелёному свечению над останками, что напугало меня, я уже нашёл объяснение: трухлявые гнилые пни тоже иногда светятся по ночам зелёным светом, наверное, гниющая плоть, как и гниющее дерево, даёт такой свет.

Расстелил циновку на песке, я удобно сел, принялся за еду, принесённую отцом. Это были жареная рыба и свежие овощи. Я ел и смотрел на противоположный берег, на мерцающий, будто звезда, огонёк.

«Там решается моя судьба. Что я стану делать, если вождь не отпустит? Дед уйдёт без меня, я его, наверное, больше не увижу. С самого детства я хотел отправиться с ним в путь. Но если вождь не пустит? Сбегу? Что скажет отец? Сбегу и вернуться не смогу, стану изгоем. Если сбегу, но путешествия не выйдет, нужно будет вернуться, но нельзя». Я уже не помню, как именно размышлял тогда, только в общих чертах, но думал я долго, даже огонёк на противоположном берегу погас.

Спать в ту ночь я не решался, хоть я и был спокоен, и мертвецы не плясали вокруг, ничего необычного не творилось, всё же я предпочёл держать глаза открытыми. Это позже я стал относиться к мертвецам безо всякого страха и без колебаний мог лечь спать прямо на поле боя, конечно, после самого боя и если в том была необходимость. В ту ночь я отдался мыслям, разговорам с собой, да иногда оглядывался. Ночь казалась длинной, много тем я затронул в голове: думал о богах, могу ли я сбежать из деревни, что будет в новых землях. Думал я и об Эйа, думал взять её своей женщиной, если останусь. В тех краях и при той жизни мои помыслы не были поспешны. По обычаям моих родных земель, мужчина должен взять себе женщину не позже года после дня его испытания. Если этого не произойдёт, ему найдут женщину, обычно это некрасивые, которых никто не взял в жёны, или старые вдовы.

Утром, когда солнце только поднималось над горизонтом, я стоял по пояс в прохладной воде, сонными глазами смотря на приближающуюся морра. «Вороны» гребли неспеша. Я уже принял решение и держал его в голове: не отпустят – я сам уйду, как Тио, это есть моя судьба.

За спиной моей дымились угли, все собранные ветки я сжёг. Объедки я забрал с собой. Забравшись в лодку, я спросил: «Что решил вождь?»

– Вождь принял решение и не изменит его, – было отвечено мне.

«Ясно, как это утро, значит, уйду сам со следующим рассветом», – подумал я и выбросил объедки в море.

Морра задела песчаное дно, мы сошли в воду. Я помог вытянуть лодку на берег и направился прочь, но «вороны» окликнули меня и жестом приказали идти с ними. Я занервничал – вождь решил меня посадить в яму, чтобы наказать? За что?!

С этими тревожными мыслями я пошёл следом. В деревне меня ждал отец.

– Не оставайтесь долго здесь, вождь и старейшины не хотят ждать, – сказав это, вороны покинули пустое поселение.

– Мы вас догоним, – сказал отец.

У его ног лежали вещи для походов и мой топор. В деревне не было никого, только мы. Мысли толкались в моей голове, пытались перекричать друг друга.

– Где все?

– Вождь дал вам дорогу, вы уходите сейчас.

– Так быстро?

– Да. Все ждут у указателя. Собирайся, – лицо отца было смиренным, как и всегда. Читалась тоска по ещё не ушедшему мне. Наверное, не так он представлял дальнейшую мою жизнь, думал, я, как и остальные воины, буду ходить от деревни к деревне, пить и веселиться, время от времени убивать Чаек да расплодившихся хищников. Но зла, обиды и разочарования в его лице не было, ведь я иду с одним из самых опытным путешественником наших земель и с двумя настоящими воинами, что не боятся биться, но и не ищут драки. В конце концов, как верил мой отец, что бы не происходило – на всё воля божья. Так что даже если я стану бандитом и меня за то казнят – так решили боги, Гор не виноват сам по себе, судьба.

Я собрался быстро. Большой меховой рюкзак был полон, в нём были: сушёные мясо и фрукты; обувь для хождения по острым скалам; обмотка на стопы для долгого пути; лёгкий спальный мешок из плотной ткани; лоскуты ткани, немного нитей и некоторые инструменты для починки одежды; сосуд с жиром для факела. Снаружи к рюкзаку крепилась сумка с целебными кореньями, измельчёнными травами и грибами, жгутом; крепился большой бурдюк с водой; большой кожаный плащ, из которого можно было строить палатку на одного; один готовый факел; моток кожаного шнура и моток конопляной верёвки. К ремню на поясе крепились боевой топор, маленький бурдюк, каменный нож для заготовки кольев, мешочек с каменными наконечниками для стрел.

Мы с отцом поспешили к указателю. Всё моё снаряжение оказалось тяжёлым, и я начал беспокоится о внезапном нападении в пути, с таким грузом я не смогу отбиться.

– Если боги того пожелали, я не могу тебя отговаривать, – говорил отец, – на всё воля богов. Хорошо, что ты идёшь с воинами, вместе вы сможете выжить.

– С нами ещё дед, он всю жизнь путешествует.

– Да-да, дед… я верю, что вы вернётесь со славой, буду просить богов помогать тебе в пути. Чуть не забыл.

Он дал мне оберег из волчьих клыков. Я надел его на шею.

– Он поможет тебе, если останешься один. Надеюсь, твой брат не станет воином.

– Почему?

– Ты не нашёл женщину и уходишь в опасный путь, род может прекратиться, понимаешь?

– Судьба не сделает Рота воином, сжалится.

– Не говори так о брате, он не толстый, а крепкий. Вон Ратибор, и ничего, воин же.

– Я не о том. Он мирный очень, всё время где-то прячется, почти не говорит.

– Значит охотник.

Мы пришли к указателю. Тут собралась вся деревня и некоторые люди из других поселений, что есть во владении Прибойа. Люди толпились на земле, дети сидели на деревьях.

– Гор, ты долго, – строго произнёс вождь.

Я, Ратибор и Урумар стояли вместе, слушали речь вождя. Рюкзаки у моих товарищей были, как и у меня, но броня другая. Это и бронёй назвать нельзя – что-то вроде юбки из шкур до колен, да перекрестье из двух ремней на груди, у Когтя ещё наплечники из одного слоя толстой кожи, вот и вся защита. В таком облачении воин хоть и не был защищён, но он мог свободно двигаться, а это тоже очень важно.

Когда вождь закончил речь, мы стали прощаться. Это был просто лёгкий хлопок по плечу, у нас не принято было показывать чувства и эмоции при всех, поэтому прощание проходило скупо. Ратибор и Урумар попрощались с жёнами и детьми, сказав по нескольку слов, у них была почти вся ночь, чтобы попрощаться.

Я крепко хлопнул отца по плечу, он в ответ лишь добавил: «Кулак с тобой, сын».

Я подошёл к младшему брату, Роту, тогда ему было тринадцать – крупный смуглый мальчишка с каменным лицом, никогда не знал, что у него на уме. Он всегда без лени выполнял любые поручения отца, но почти не говорил; несмотря на своё большое тело, всегда подходил незаметно. Мы с ним мало общались. Он ни с кем не общался, в свободное время где-то пропадал, занимался своими странными делами, вроде непонятных рисунков на песке или поиска муравейников чтобы разрушить их.

– Пусть тебя не коснутся болезни и голод, – произнёс он. Я хотел поблагодарить за слова, но он продолжил: «Умри в бою, Кулак примет твой дух».

Он с силой хлопнул меня по плечу и быстро скрылся в толпе.

– На этом хватит, – раздался голос вождя. – Теперь идите. Уже середина лета, каждый день дорог.

Мы втроём под свист и одобрительный гомон переступили невидимую черту. Я ещё какое-то время шёл оглядываясь, махал провожавшим соплеменникам, а товарищи шли гордо, не оборачиваясь. Наконец гомон стих, толпа провожающих исчезла в листве.

Я достал из кармана амулет, дарованный мне идолом на Светлом холме, надел его. Вот и начался мой великий поход…

ГЛАВА 4

Рассвет над тёмными землями

Мы шли в Холмовье, чтобы там встретиться с дедом и продолжить путь вместе. Старая кляча, с которой мы пришли в Прибойа, оставалась в загоне, на ней должны были вести шерсть после того как подстригут овец, так что рюкзаки пришлось нести на себе. Ночь на острове я не спал, путь начался сразу, идти было тяжело. Я переживал только об одном – нападении Чаек, но этого не произошло. Тело одного из них так и лежало с объеденными кистями и щеками на дороге.

Ратибор рассказывал, как прошёл совет. Сначала вождь выслушал мнения людей в деревне, многие боялись, что с уходом трёх воинов, Чайки станут совершать набеги. Часть людей всё же голосовала за нас, люди хотели новых историй и хотели узнать о тёмных землях. Выслушав людей, вождь собрал старейшин, воинов и шамана на совет. Ратибору и Урумару пришлось много говорить, чтобы вождь дал добро. Наконец было сказано – войны нет, устоялись мир и торговля между племенами, не нужно столько воинов, по обычаям, они не могут ничего делать, только воевать, но сейчас нет войны. Если собрать воинов с трёх деревень, с Чайками можно разобраться.