Человек из Прибойа. Книга 2

– По одному!

– Ты же сказал «вы».

– Ну! Так, ты встань тут и смотри сюда.

Я смотрел в стеклянный глаз машины, который вдруг засиял белым светом.

– Безликий гражданин. Паспорт не обнаружен, – женский голос раздался неожиданно, немало напугав нас. – Возможная причастность к преступлениям, не выявлено.

– Напечатай и выдай временный паспорт, – потребовал солдат у машины, хотя я подумал, что это он мне.

Изо рта машины выползла раскрытая книжонка из бумаги. На её странице были цифры вперемешку с буквами, полосы и рисунок моего лица (чёрно-белая фотография)!

– Гражданин занесён в базу данных. Срок действия паспорта три месяца.

– Потом поменяешь на постоянный. Следующий.

Остальные по одному подходили, свет озарял их лица, и машина говорила одно и то же. Подошла очередь Рота…

– Сними маску, – попросили его. К тому времени вокруг нас стояли пятеро бойцов.

Ничего, тишина, только Рот пытается прожечь попросившего взглядом. Неожиданно солдат с испугом и злостью ударил Рота в грудь. Мы выхватили оружие, но солдаты отбежали в стороны. К ним на помощь прибежали ещё с десяток бойцов.

Я был готов биться, но чувство тревоги пронзило меня. Какой-то едва слышимый гул завис в ушах. Нечто окутывало меня, похоже, не только меня. Тревога, а затем и непреодолимая паника овладели отрядом. Ком тошноты подкатил к горлу, голова будто собиралась лопнуть, и, кажется, уже начала – полоска крови вышла из правого уха Юри, она упала на колени, закрыла уши. Хуже всего было Роту, тот катался по земле, словно укусившая сама себя змея.

– Снимай маску, сдохнешь сейчас! – Требовали солдаты.

Дед велел Роту снять проклятую маску. Скорее, не по приказу деда, а по своему решению, Рот сбросил маску, и гул сразу стих. Лицо Рота было красным и мокрым, кровь текла из ушей. Его вырвало. Всех нас охватила неудержимая дрожь, хоть страх и паника уходили.

– Ты, с этой маской дикарей пугать будешь, тут это не прокатит. Свой шёпот, вопли, весь этот телекинез оставь за мостом. Вон бочка, умойся и бегом фотографироваться, красную пометку в паспорте ты уже заслужил.

Мы, как перепуганные щенки, стояли в стороне, пока Рот получал бумагу. Все мы ещё чувствовали дрожь, да и съеденное утром едва держали в теле, оно желало уйти обратно. Теперь ясно, почему у этих воинов нет брони. Я пригляделся и заметил: они выглядят бодро и здорово, на ушах нет крови, они ничего не слышали, и вот почему – в их уши вставлено нечто чёрное и маленькое, наверное, оно их и спасло.

Рот вернулся в сопровождении одного из солдат.

– Могучий воин, скажи нам, где можно переночевать, деревня, может, – слова деда смутили молодого воина, он даже покраснел.

– По дороге пару километров пройдёте, – он указал вдоль ровной каменной (асфальтированной) дороги, – справа будет колея уходить в лес, идите по ней. Она приведёт в Еличи, брошенная деревенька. Переночевать в ней можно, но лучше не задерживайтесь. Ночью обязательно караульного выставляйте, стены у деревни нет, а ночи в местных лесах – время опасное, даже мы посрать на ведро в бараке ходим. Караулим через окна. Ещё, из колодца в той деревне не пейте, вообще не подходите к нему. Так, и ещё, за своим любителем масок приглядывайте, какой-то он у вас не такой, принесёт вам проблем. Сами ведите себя цивилизованнее, это вам не Омэй-Гат, не крепость и не… откуда там вас принесло. Налево и направо людей не убивать, драк не затевать, баб силой не брать. Я предупредил. Можете идти. Да и ещё, через мост ваш отряд может ходить в любое время, но только вы, никого больше мы не пропустим. Вроде всё сказал. Удачного путешествия.

Он ушёл. Мы тоже побрели по непривычно ровной и гладкой дороге, какую видели только внутри крепости, переваривали всё, что нам было сказано. Остались только вопросы: что в колодце, и сколько это – пара километров?..

– Эти полосы на пути, наверное, должны указать нам длину пути до поворота, но я никак не могу понять, сколько нужно отсчитать? – Свобода по привычке в размышлении чесал подбородок, там, где раньше была борода.

Мы шли не быстро, даже медленнее обычного, хотя по этой гладкой и лёгкой дороге хотелось бежать, так свободно было ногам – не обо что споткнуться. По обе стороны поднимался лес, он был разный, в основном деревья с белыми стволами – берёзы. Листья жёлтые, да и трава того же цвета, всё это делало серый день светлее.

Снова это чувство: новая земля, по слухам опасная и таинственная, но ничего не происходит – ветер в кронах шумит, да птицы щебечут, покой. Это чувство начинает приедаться, хоть и держит в напряжённом ожидании громкого гудка или вражеского воина. На новой земле любой воин – вражеский.

– Эти полосы не укажут расстояние, – слова Юри были уверенными. Лошадь, цокающая копытами за ней, фыркнула, будто согласилась. – Вон, они слились в одну полосу.

Дорога плавно заворачивала влево, и полоски по её центру слились в одну не разорванную полосу.

– А вот и колея. Тоже мне, учёная! Баба ты, и всё!

За эти слова Тсяпа получил гибкой хворостины, которой Юри обычно подгоняла лошадь, когда та останавливалась на пути, чтобы перехватить травы. Глубоко в душе я понимал гнев Юри и Арьи, был согласен с ними, но вставать на их сторону было рано, как я думал. А Тсяпа – хитрый пёс: хоть обидел Юри и Арью, зато угодил этими словами нам. Сегодня он не будет висеть на ветке для нашей забавы, наверное.

Колея была старой, местами упавшие листья совсем скрывали её от глаз. Тут не ходили большие машины, только телеги. Мы шли дольше, чем по гладкой дороге. Солнце выглянуло из-за туч. Вечерело. По пути мы собрали мелкий хворост и несколько крупных веток для костра.

Вот она – деревня Еличи. Маленькое брошенное поселение, окружённое пихтами, соснами и елями. Всего четыре избы из почерневших от времени брёвен да постройки и загоны для скота. Мастерская с горном, верстаком и наковальней, но инструментов и материалов в ней нет. Арья, Юри и Тсяпа занялись разведением костра, ведь солнце уже село. Мы же осматривали дома и постройки. Ничего. Всё, что мы нашли, – это сломанная лопата и пара книг, испорченных сыростью, в костёр их.

– Люди ушли отсюда не в страхе, – рассуждал дед. – Они не бежали, собрали вещи и уехали.

Тишина вокруг ждала, пока его мысль развернётся подобно свитку.

– Не разграблено… не набег… кто их прогнал?

– Или что их прогнало, – Юри подошла к нам, но глаза её были обращены к колодцу в центре поселения, к которому мы не подходили. – Солдаты говорили о колодце, думаю, беда в нём.

Высокий каменный колодец был накрыт треугольной черепичной крышей с деревянной дверцей. Он молчаливо стоял, ждал.

– Тсяпа, иди и посмотри, – велел я.

– Э… не, вдруг там дьявол, и он меня утащит, – Тсяпа посмеялся, он не думал всерьёз, что там дьявол.

– На кой хрен ты ему? Чертей в аду хватает, – Тио подтолкнул уродца веслом.

– Вы, черномазые варвары, интересно, вот и вперёд, – за смуглый цвет кожи нас с Тио Тсяпа звал черномазыми, ему это прощалось, но назови меня так Ратибор, и без драки не обошлось бы.

– Тсяпа, твой час пришёл, – Арья обвязала уродца верёвкой. – Докажи, что ты мужик.

Тсяпа молча смотрел на хозяйку, но в молчании его было столько ругани, что, кажется, он сам боялся произнести, чтобы уши не сгорели. Казалось бы, сказано не ходить и не трогать колодец, так и не нужно! Переночевали бы и ушли, но было интересно, к тому же Тсяпу было не жалко скормить дьяволу.

– Хорошо. Я зарезервирую тебе место в аду, – Иногда мы не понимали его речь.

Тсяпа пошёл к колодцу без видимого страха. Свобода и Боромир взяли дверцу колодца в прицел арбалетов. Юри тоже прицелилась своим странным оружием. В тишине хорошо было слышно, как скрипнули старые петли. Мы замерли, казалось чёрное нутро колодца окутает уродца и утащит.

Тсяпа приподнялся, пытаясь заглянуть вниз, но колодец был высоковат для него.

– Не вижу. На дне что-то шипит или вода струится из родника. Не пойму. Нужно подсветить огнём, но я не дотянусь посмотреть, – Тсяпа отвязал от себя верёвку и пошёл обратно.

– Ты не отвязывай, – остановил дед. – Может, спустим его на верёвке вниз, пусть смотрит. Он самый лёгкий.

– Может, туда вообще не лезть, солдаты же предупредили.

– Там просто нет воды, похоже, это родник там звук даёт, но вода высыхает и не успевает накопиться. Или просто илом забился, – слова Тсяпы звучали умно. – Тио, ты длинный, брось туда горящую палку и убедись, что колодец пуст. Потому люди и ушли, что воды нет. Кстати, кто до реки пойдёт?

– Ладно, посмотрю, – Тио согласился заглянуть.

Он взял из костра жарко горящую головню. Уродец отошёл за угол избы, якобы отлить. Тио храбро шагал к распахнутой дверце колодца. Подошёл. Я глянул в сторону Тсяпы, тот с любопытством выглядывал из-за угла. Странно, он никогда не отходил и в этом деле никого не стеснялся, наоборот, всех смущал, чего в этот раз он отошёл?..