Чудаки

Мастаков(серьёзно). Я – верю! Я верю тебе всегда… Понимаю, что сделал тебе больно, но… это вышло нечаянно – иногда очень трудно понять, где кончается человек и начата женщина!.. Елена – это случилось, и бесполезно об этом говорить – словами не излечишь боль в сердце… я знаю!

Елена(тревожно, горячо). Пойми – я боюсь… я – боюсь, когда к тебе подходит, тебя касается будничное и пошлое…

Мастаков(смеясь, тихонько целует её руки). О, не бойся, я хитрый! Очень трудно жить не притворяясь… Часто я играю роль блаженного и дурачка, который не понимает своих поступков, – это очень помогает мне отталкивать от себя разные пошлости и мелочи… Иногда я бываю смешон… помимо моей воли – я знаю это! Знаю… И когда замечаю, что смешон, то пользуюсь этим тоже в целях защиты… да, это нехорошо? Может быть… может быть… но – это охраняет от пустяков… (Задумался на секунду.) Жизнь интереснее, честнее людей… Удивительно прекрасна эта наша человеческая жизнь, и – хорошо быть каплей росы, в которой на рассвете отражён луч солнца! Мне кажется, Лена, друг мой, хороший мой друг, что все люди, все, вокруг нас с тобой, – живут вторые, третьи жизни, они родятся стариками, и жить им – лень! Стариками они родятся, а я – родился впервые, ребёнком, я счастлив тем, что молод… и – безгранично люблю всё это… всё живое! (Медведева с аптечной склянкой в руке вышла на крыльцо, посмотрела на них и, улыбнувшись, бесшумно ушла.) Я рад, что живу, пьян от радости жить, и мне хочется рассказывать всем, впервые рождённым, о счастье моём… ты понимаешь меня, Лена?

Елена. Да.

Мастаков. Не прощай мне, но – забудь… хорошо?

Елена. Да!

Занавес

    1910 г.