Сомов и другие

Сомов. Ты становишься истеричкой – вот что! Это – потому, что у тебя нет детей.

Лидия. Детей не хочешь ты…

Сомов. И потому, что ты уже не любишь меня… я – знаю!

Лидия. Ничего не знаешь! Ни-че-го! Всегда бывает так: когда я говорю с тобой как с человеком – ты ведёшь меня в спальню.

Сомов. Неправда!

Лидия. И во всех романах – так: она заговорила с ним как с другом, а он сказал: раздевайся!..

Сомов. Стой, Лидия! Довольно! Слушай и – пойми. Ты… не глупа, ты должна понять. Молчи!.. Я двоедушен? Да! Иначе – нельзя! Невозможно жить иначе, преследуя ту великую цель, которую я поставил пред собой. Я – это я! Я – человек, уверенный в своей силе, в своём назначении. Я – из племени победителей…

Лидия. Крупный зверь?

Сомов. Роль побеждённого, роль пленника – не моя роль! Богомолов – старый идиот…

Лидия. Ты хочешь быть вождём, Наполеоном? Очень крупным?

Сомов. К чёрту…

Лидия. Не кричи…

Сомов. Лидия! То, что ты сказала, имеет для меня… огромное значение… Тебе надули в уши… Тебя хотят сделать врагом твоего мужа…

Лидия. Нет, Николай, ты – не крупный…

Сомов. Не смей шутить!

Лидия. Да – не кричи же!

Сомов. Ты должна подумать… Может быть, эта Арсеньева…

Лидия. Тише! Кто-то идёт…

(Пение за сценой. Оба слушают. Сомов закуривает папиросу, дрожат руки. Он отходит от жены, глядя на неё изумлённо и тревожно.)

Сомов. Как могло случиться, Лидия, что ты, вдруг…

(Слышно, что поют двое, Яропегов и Троеруков, на голос «Интернационала».)

Любовь считал он чистым вздором,
Тра-та-та-та! Тра-та-та-та-а!
Вдруг пред его учёным взором
Она предстала как мечта.

Сомов. Вот – слышишь? Вот – Виктор…

(Яропегов, Троеруков, за ними – Лисогонов, все трое сильно выпивши.)

Яропегов. Чета супругов при луне… Учитель – катай!

Троеруков. О, как завидно это мне!

(Лисогонов, пытаясь подняться, сел на лестнице.)

Яропегов. Браво, каналья! Лидочка – извини! Благодаря бога мы – выпили! Мы так весело выпили, что… вообще… выпили! Учитель истории… композитор – пой! На третий глас! Никола, слушай! Учитель – раз-два!

Троеруков.

Отречёмся от старого мира,
Отряхнём его прах с наших ног.

Сомов. Прошу прекратить!.. Виктор – ты понимаешь…

Яропегов. Ни черта не понимаю! Страшно рад! Не хочу понимать!

Лидия (смеясь). Виктор! Вы с ума сошли!

Яропегов. Вот именно! Страшно рад. И почему нельзя петь? Разве кто-нибудь дрыхнет?

Сомов. Я прошу тебя…

Троеруков. Простите… Позвольте мне объяснить, я – учитель пения, пре-пода-ватель! Я говорю молодёжи: слова – чепуха! Смысл всегда в мелодии, в основной музыке души, в милой старинной музыке… бессмертной…

Яропегов (Сомовым). Это он – ловко! Это – не без ума! Это, брат, такая ракалья…

Троеруков. Хорошо, говорю я, церковь мы ликвидируем, но идея церковности, соборности, стадности… она – жива! (Смеётся.) Жива! Я учу владеть голосами… го-ло-совать. Голое – совать, совать голое слово! Я учу молодёжь.

Сомов. Послушайте! Довольно!

Яропегов. Нет, он – хитрая бестия! Ты – пойми: совать в жизнь пустое, голое слово, а? Замечательно придумал, негодяй! Учитель! Ты – негодяй?

Троеруков. Да!

Яропегов. Видишь – сам понимает! Самосознание, брат… Чёрт знает, как интересно! Лида – интересно?

Лидия. Страшно интересно!

Троеруков. Я – негодяй, да! Я не гожусь в рабы д-дикарей…

(Лидия хохочет.)

Сомов (Троерукову). Вон отсюда! Пьяный дурак!

(Анна идёт.)

Троеруков. Н-нет, не дурак! И – меня нельзя оскорбить…