Минус два *1. Роман

Минус два *1. Роман
Максим Коляскин

Нередко судьба испытывает человека на прочность, закручивая его в узел проблем и обстоятельств, забрасывая в чужие и чуждые ему места. Один сдаётся на милость сильных мира и плывёт по течению времени. Другой и в самом тёмном мире остаётся человеком благодаря свету в душе, крепкой дружбе и нежной любви к близким и родным людям, живым и вечно живым.

Минус два *1

Роман

Максим Коляскин

«Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят»

Анри Волохонский

«К высотам светлых истин

Во мрачной бездне ключ»

М. К.

© Максим Коляскин, 2016

© Владимир Голосов, иллюстрации, 2016

ISBN 978-5-4483-5099-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая. Испытание

Глава 1. Старец

«Боже, зачем я проснулся?!» – подумал Андрей, силясь приподнять отёкшие веки. Утро? День? Точно – не вечер. Июньское солнце ярко освещало комнату, искрясь, блестя и отсвечивая на стёклах, посуде, полировке мебели. Это было нестерпимо, и Андрей спешно прикрыл глаза. Тупая боль ржавым гвоздём блуждала где-то в недрах черепной коробки… Понятно, что уснуть уже не удастся, но снова открывать глаза, а уж тем более подниматься, вставать… О, это решительно невозможно! И тут же, совершенно некстати, резко пересохло во рту. Жажда накинулась на него высохшей промасленной тряпкой. Пить! Но вставать?! Немилосердно костеря всех виноделов «от Адама до сегодняшнего срама»*, припомнив и старика Менделеева, Андрей с нечеловеческим стоном приподнялся и опустил ноги на пол. Только после этого он заставил себя снова приоткрыть глаза, да и то лишь настолько, чтобы хоть как-то ориентироваться в пространстве. Однако даже столь невеликое маневрирование собственным телом не прошло даром. Комната покачнулась и стала заваливаться на бок, в глазах потемнело, к горлу стало подкатывать… «Совсем худо», – подумал Андрей и, от напряжённой работы мысли ржавый гвоздь, поселившийся в его голове, впился в правый висок. Дабы безвременно не покинуть список живых, явно следовало более не думать и глаз не открывать. Кое-как встав на ноги, маленькими неверными шажками он донёс своё непослушное тело до ванной комнаты. На ощупь включил холодную воду на полную громкость и присосался к крану, больно ударившись зубами о металл… О, блаженство тепловатой, хлорированной водопроводной воды! Почти утолив нестерпимую жажду, Андрей с удивлением отметил, что источник не иссяк и сунул голову под струю. Колени его томно подогнулись, а глаза приоткрылись. В ванной было чудесно: темно и прохладно. Решение остаться здесь навсегда, в крайнем случае до заката солнца, пришло естественно и неоспоримо. Как вдруг со стороны кухни раздались звуки человеческой деятельности, перекрывшие мерный плеск воды и вялое течение мыслей.

«Галлюцинация!» – решил Андрей, но всё-таки приподнялся с такого сладостно прохладного и трепетно родного кафеля, шумно вздохнул и принялся себя ощупывать. На мокром от капающей с волос воды теле он нашёл главное. Главными были трусы. «Та-ак!» – заранее кривясь перед очередным укусом головной боли, сопровождавшим любую мало-мальски выдающуюся мысль, подумал он: «Кто же там засел, ей Богу?!» Что двигало мужчиной в этот момент – неведомо. Первые ростки любопытства, возрождавшиеся в слабом ещё теле и заново формирующемся мозге? А может, запрограммированный от рождения страх перед снующими тут и там матёрыми натовскими шпионами? Бог весть! Однако, приоткрыв дверь ванной комнаты настолько, чтобы просунуть красный и слезящийся от непосильной работы глаз, Андрей, с упрямством, достойным лучшего применения, принялся фокусировать взгляд на кухонном столе. Спустя некоторый, никем, к сожалению, не отмеренный исторический промежуток времени, цель была достигнута, но без особого результата. То есть, стол Андрей видел ясно, но на столе, за столом, под столом никого не наблюдалось. Зато с самим столом произошла необъяснимая метаморфоза. Даже по самым скромным расчётам, он обещал быть заваленным тарелками с остатками вчерашней закуски, опустевшими немытыми рюмками, объедками, окурками и прочими продуктами бурной человеческой жизнедеятельности. Однако же, сегодняшний стол сиял нездешней чистотой, посреди него возвышалась большая миска с невероятно овощным салатом, а рядом, на подставке, отдувалась явно только что снятая с огня и накрытая крышкой сковорода. Распространяющийся со скоростью запаха аромат заставил улыбнуться даже измождённый пищеварительный тракт трагически ослабленного тела. «Неужели я умудрился познакомиться с престарелой студенткой кулинарного техникума?!» – с детской непосредственностью прикинул Андрей. Он ещё раз тщательно себя ощупал и, решив, что думать всё равно больно и неэффективно, решительно выдвинул ногу за дверь.

На кухне, прислонившись плечом к холодильнику, стоял и с интересом посматривал на Андрея мужчина, возраст которого не поддавался определению: русые волосы с сильной проседью; совсем уж седые, но весьма благообразные усы и борода; чёрные с блеском улыбающиеся глаза, окружённые множеством мелких лукавых морщинок. 50? 60? А может все 70 лет? Андрей от неожиданности рухнул на табуретку подле стола.

– Э-э-э… – хрипло протянул он, с трудом узнавая собственный голос: – Здравствуйте!

– Здравствуйте, молодой человек! – приятным, неожиданно свежим тенором откликнулся незнакомец, улыбаясь и продолжая вытирать вымытую до блеска рюмку невесть откуда взявшимся чистейшим полотенцем. Голосовые связки Андрея совсем уже собрались восстановить временно утраченную работоспособность, но мозговых импульсов не поступало. Совсем не поступало! Пауза затягивалась. К счастью, на помощь пришёл гость: – Я тут похозяйничал немного. Подумал, что Вам утром, ну собственно, уже днём… будет трудновато. Да и организм потребует оперативного вмешательства.

Незнакомец поставил перед Андреем рюмку, достал из недр холодильника запотевшую бутылку «Столичной», быстрыми и точными движениями нарезал несколько ломтей мягчайшего, даже на вид, чёрного хлеба. А в довершении действа, снял крышку со сковороды. Оттуда выглянула румяная картошечка с золотистым лучком и грибочками. Рюмка была налита, Андрей только мотал в недоумении головой, и вдоль, и поперёк, и по кругу…

– А Вы? – прохрипел он.

– С удовольствием! – вторая рюмка появилась и наполнилась в мановение ока. У ещё пять минут назад полуживого Андрея слюнки были готовы потечь изо рта.

Ах! Содержимое рюмки упало внутрь содрогающегося чрева. Но горячая картошечка, грибочки, сочный салатик сделали процесс мягким и чрезвычайно приятным. Вторая доза легла уже на специально подготовленное место…

– Спасибо! Это просто замечательно. Но, извините… – заговорил Андрей окрепшим голосом.

– М-да, я так и предполагал… – продолжил незнакомец. – Однако, выпиваете, молодой человек!.. Меня вчера пригласил Станислав.

– Стас?

– Именно. Вас зовут Андреем, а меня…

– Воланд?! – выпалил Андрей и поперхнулся самым маленьким грибком.

– Эка Вы задвинули, ей Богу! Начитаетесь книжек, и мерещится всякое. Зовите меня просто Вадим Аронович.

– Угу, – произнёс Андрей, прокашливаясь, – и…

– Боже милосердный, да Вы совсем ничего не помните?! Я снял у Вас комнату на полгода. Вон там, на полке лежит задаток.

– Комнату… На полгода? Класс! – пробормотал хозяин квартиры и посмотрел на полку, где и в правду виднелись краешки купюр. Как мало человеку надо, чтобы почувствовать, что жизнь налаживается!

За последний год в жизни Андрея произошло несколько событий, изменивших её до неузнаваемости, причём не в лучшую сторону. Сначала жена уехала жить к своей маме. Не то, чтобы семейные отношения полностью зашли в тупик, но стали обременительными для всех. И сил, желания, любви для того, чтобы осмыслить, сделать выводы, смазать и заново запустить тонкий механизм взаимоотношений близких вроде бы людей, не хватило ни у него, ни у неё. Андрей приезжал в гости к тёще, жене и десятилетней дочери один-два раза в месяц. Разговаривали, смеялись, обсуждали новости… А вечером Андрей уезжал домой, без тоски и сожаления. Одиночества он не испытывал. Когда неподъёмными булыжниками наваливались воспоминания, обязательно приходил кто-нибудь из друзей со своими новостями, проблемами, эмоциями, бутылками… Выпить Андрей любил, но не часто, с хорошими людьми и под хорошую закуску. К сожалению, общение с друзьями редко позволяет решить проблемы, а после бурного, пусть и радостного, веселья непременно наступает похмелье…

С появлением в его квартире Старца, как он сразу обозначил квартиранта, жизнь Андрея снова сделала крутой вираж в неведомую сторону. Лишь единожды ещё собралась у него привычная весёлая компания, в которой Вадим Аронович вовсе не выглядел лишним, но… Впоследствии друзья уклончиво поясняли, что им неудобно беспокоить такого серьёзного и немолодого мужчину своими загулами. Андрея стали чаще приглашать в гости, забывая «деда», а сам Андрей постепенно привык изредка зазывать друзей в небольшие ресторанчики или кафе на необязательные праздники, дружеские вечеринки и т. п. Благо, материальное положение ощутимо улучшилось. Помимо щедрой оплаты за проживание, Старец предложил Андрею работу. Сначала его предложение было встречено со скепсисом. Андрей привык к своему НИИ, где занимался уже никому не нужной в этой стране разработкой радиоэлектроники и получал за это мизерную зарплату. Вадим Аронович, напротив, щедро платил за несложные, в основном курьерские услуги, и Андрей сначала пытался совмещать их выполнение с основной работой, затем взял в НИИ отпуск за свой счёт, а позднее и вовсе уволился…

Дед производил впечатление человека основательного, аккуратного в быту, суждениях и поступках, надёжно стоящего на своих немолодых ногах, но при этом не занудливого. Собеседником Аронович оказался замечательным. Вдвоём они частенько засиживались под рюмку хорошего коньяка до поздней ночи… В жизни Андрея появилась неторопливая размеренность, естественная для сорокалетнего мужчины, годы безумных шалостей и экспериментов которого уже позади. У близких Андрея, напротив, начали происходить бурные жизненные коллизии. Его младший брат Стас разошёлся с очень подходившей ему, казалось, женой, встретил новую, весьма напоминавшую прежнюю, молодую женщину. Он сменил работу и окунулся в нескончаемую череду пьянок и сомнительных авантюр. Виделись они редко… Жена Андрея неожиданно завела себе другого мужчину, потребовала официального развода, который и получила. Посиделки у тёщи стали редкими и натужными. Даже дочь, всегда приветливая с отцом и открытая до непосредственности, некстати вступила в бесшабашный подростковый период, интересы в котором не пересекаются с желаниями и мнением родителей… Андрей расстраивался по поводу близких, но Старец не давал ему горевать. Вадим Аронович любил повторять, что многое в жизни предопределено у каждого человека, что до глупости случайные события как правило происходят закономерно, но самые важные, ключевые решения принимает или не принимает сам человек, а дальше… Дальше жизнь покажет.

Сильно поднявшийся уровень благосостояния позволил Андрею приобрести старенький, но бодрый «Volkswagen», весьма облегчивший его новую работу, и современный компьютер, позволявший выполнять поручения Старца по сбору, сортировке и хранению разнообразной информации. Не вдаваясь сначала в суть деятельности деда, со временем Андрей пришёл к выводу, что Вадим Аронович занимается какими-то специальными вопросами социологии и психологии, причём вхож в самые высокие круги, и с мнением Старца считаются весьма солидные мужи. Уточнять у Ароновича, кем тот является по положению и званию, Андрею было неудобно. «Минимум профессор, а то и академик, консультирующий за хорошие деньги богатых, но сирых, – рассуждал он. – Не моего ума это дело…» Новейший персональный компьютер предоставил Андрею и другие возможности. В свободное от работы время он увлёкся плодящимися с кроличьей неутомимостью компьютерными играми, в том числе и с эротическим уклоном. Вадим Аронович новое увлечение своего помощника и квартиродателя не одобрил, утверждая, что Андрею следует искать удовольствия и удовлетворение в реальном мире и, в особенности, не уклоняться от женского общества. Тот отнёсся к этой мысли скептически, если не сказать наплевательски… Однажды неугомонный Старец даже пригласил к ним в гости весьма миловидную особу лет тридцати пяти, представив её, как дочку приятеля. Недурная собой барышня оказалась ещё и умненькой, и они втроём провели прекрасный вечер с домашним ужином и литературно-философской беседой. Однако гостья не пробудила в Андрее эротических фантазий, он проводил её до дома на такси и только. Через неделю женщина сама, как видно по наущению деда, позвонила Андрею и пригласила выпить где-нибудь по чашечке кофе. Он не захотел огорчать ни барышню, ни Старца, и встреча состоялась… Как ему показалась, женщина ждала от Андрея решительных действий, мужских, пусть и не вполне пристойных, предложений, но так и не дождалась. Сердцу не прикажешь, а мужчине, не имеющему желания, тем более…

– У нас сегодня званый обед? Запахи слышны от лифта! – Андрей разувался в прихожей и через открытую дверь в комнату с удовольствием рассматривал как-то особенно вкусно, даже утончённо накрытый стол. Так умел только Аронович, которого хозяин квартиры уже давно незаметно даже для себя переименовал в Хароныча. Однако в глаза он не обращался к деду таким образом, дабы не обидеть.

– И как запахи? – хитро улыбнуться тот.

– Изумительные! Возбуждающие аппетит и фантазию, а также внушающие жизненный оптимизм… Кто у нас сегодня будет?

– Эко тебя проняло. Мой руки не торопясь, мне нужны ещё десять минут и… Будем вкушать! И никакой не званый обед, и никого мы не ждём. У нас сегодня праздник, который касается только тебя и меня…

– Праздник? – Андрей просунул голову на кухню и с удивлением взглянул на Старца.

– Ты же не старый ещё, а память… Сегодня полгода, как я у тебя живу! – Хароныч окатил Андрея весёлыми искрами своих удивительно молодых глаз.

– Да-а?.. И правда! Полугодовщина! Ух, отметим! – отправляясь мыть руки, Андрей ещё раз глянул на стол, накрытый в комнате жильца, и снова удивился. Стол был сервирован на двоих, что вполне совпадало со словами деда, но… Хароныч всегда ставил лишний комплект приборов «для дорогого хужетатарина», а нынче… Сегодня застолье обещало быть особенным, камерным, исключительным…

Пиршество удалось на славу. За первой плавно последовала вторая бутылка водки, но под дивную и обильную закуску опьянение почти не чувствовалось. Зато разговор шёл открытый и душевный. За шутками, прибаутками и обсуждением свежих новостей и милых старостей время летело незаметно. Андрей чувствовал, что самое интересное Хароныч оставил на десерт. Предчувствие его не обмануло… Восхитительно ароматный кофе пили в комнате у Андрея. По случаю праздника тот открыл припрятанную бутылочку «Courvoisier», который они с наслаждением потягивали, расположившись в креслах по сторонам от журнального столика.

– Ты ничего не надумал относительно моей просьбы? – словно мимоходом спросил Хароныч.

– Ну-у… Думал я на эту тему, но…

– Что же, ни одного достойного кандидата для познавательного, хотя и ответственного путешествия?

– Да у меня и друзей-то настоящих трое-четверо, Вы сами знаете… А у них семьи, дети, работа… А Ваш знакомый? Такой задумчивый… Ростислав?