Обитель снов

– Я думаю, где-то неподалёку высоковольтная линия или подстанция… – предположил Жека, но в его голосе не было уверенности.

– Высоковольтные подстанции так на электронику не влияют. Помехи для связи – это да. Но чтобы время сбилось, и дисплей замигал – это вряд ли! – заметил Глеб. – Чертовщина здесь какая-то творится!

– Какая чертовщина, что ты несёшь! – вступил в разговор Серёга. – Обычные радиопомехи, таких мест по городу много. Либо вышка связи неподалеку, либо линия высоковольтная, как уже сказал Жека.

– Давайте уже дело до конца доведём, а потом трепаться будем, – Саня взял мешок для мусора, открыл его и встал в ожидании остальных.

Жека выхватил у Серёги метлу и лопату, затем принялся аккуратно собирать мусор. Вскоре все три кучи были растолканы в мусорные мешки и вынесены на улицу, подальше от дома.

– Эх, сейчас бы перекусить чего-нибудь! Я ведь так и не позавтракал сегодня, – тоскливо проговорил Глеб.

– Я бы тоже от каких-нибудь пирожков не отказался! – оживился Серёга.

– Я предлагаю отметить сегодняшний день, посидим, как положено, заночуем здесь, заодно и обсудим дальнейшие действия. Как вы на это смотрите? – Саня серьёзно посмотрел на окружающих его товарищей. – Естественно, банкет за мой счёт. Нужно только дров где-то найти, чтобы камин растопить и свечи поискать.

– А мы сейчас с Глебом скатаемся в город и закупимся всем необходимым, – Серёга посмотрел на Глеба, ища поддержки.

– Я не против отметить, но здесь… Поехали в кафе, а когда сюда свет проведём – можно будет тут и на ночь оставаться. Кстати, все знают, что неподалёку кладбище находится? – Глеб использовал свой последний довод – ему очень не хотелось оставаться в этом мрачном здании на ночь.

– Да, Жека говорил, что есть кладбище, но оно давно заброшено, к тому же находится на приличном расстоянии отсюда, – невозмутимо ответил Саня.

– Я бы не сказал, что на приличном, скорее оно неприлично близко к нам! – Глеб упирался изо всех сил.

– Да что с тобой, в самом деле? Не хочешь – не оставайся с нами, только помоги банкет организовать, в магазин съездить нужно, а потом можешь домой ехать, жаль, конечно, но насильно здесь тебя держать никто не собирается. Если хочешь – езжай домой, а мы повеселимся на славу! – Раздражался Серёга. – Жека, а ты почему молчишь?! Скажи ему, может, он хоть тебя послушает.

– А что я ему скажу? Если хочет – пусть едет домой, мы же не можем его верёвкой к стулу привязать, хотя…

– Да пошли вы все! Делайте, что хотите! А я здесь не останусь! – перешёл на крик Глеб, он сильно нервничал, испытывая давление окружающих.

– Ладно, не злись, Глеб. Если не хочешь – никто тебя не держит, без обид. Только сгоняй с кем-нибудь в магазин, а потом езжай по своим делам. Спасибо за помощь, а на парней не обижайся. Ну, а если заберёшь нас отсюда завтра – то мы тебе все благодарны будем. А то без транспорта отсюда проблематично будет выбраться. – Саня вовремя остановил нарастающий спор.

– Я с ним съезжу, – вызвался Серёга.

– Да без проблем: надо – так надо, – Глеб понемногу начал успокаиваться.

– Ну, вот и отлично! – Саня хлопнул по плечу друга, – давайте список составим, того что нам нужно, и отправляйтесь, а то что-то есть уже сильно хочется, у меня скоро желудок сам себя переваривать начнёт.

Словно в подтверждение сказанного, у Серёги в животе заурчало так, словно он живьём проглотил собаку, и теперь она злобно рычала, выказывая своё недовольство.

– Смотри, Бубен, как бы тебя Струна по дороге не сожрал! – пошутил Жека, и все одновременно прыснули от хохота. Смеялся даже сам Бубен, забыв о том, что только что оказывал упорное сопротивление своим настырным товарищам.

Составив список необходимого, Глеб и Серёга залезли в машину и уехали в город, остальные остались в доме, организовывая место для будущего банкета. Диван и письменный стол были придвинуты к камину, получилось неплохое, удобное место, способное с комфортом разместить четверых человек, с учётом того, что Глеб всё-таки решит остаться с компанией. Затем Саня и Жека прошлись по периметру и насобирали дров для камина. Найти сухие ветки было несложно – целое сухое дерево стояло неподалёку, только и ждавшее своего часа, когда его пустят на дрова. К тому же повсюду валялись сломанные ветки – последствия сильных ветров, усердно облизывающих возвышенность, на которой располагался дом. Развести огонь в камине оказалось задачей не из лёгких, потому что хворост, который принесли Саня и Жека, хоть и был сухим, но никак не хотел разгораться. Сначала парни решили, что труба камина забита и нет необходимой тяги, но поднеся горящий лист бумаги, свёрнутый в трубочку, к дымоходу – появилось сильное колебание пламени, копоть горелой бумаги тут же уносилась вверх, и дым исчезал в трубе. Затем были принесены старые пожелтевшие журналы, найденные ранее на книжном стеллаже. В этих журналах не было ничего ценного, кроме самой бумаги, пригодной для растопки. Журналы были исписаны от корки до корки какими-то цифрами, в них велись какие-то математические расчёты, перечни предметов и материалов абсолютно непонятных и не вызывающих никакого интереса. Возможно, это были строительные сметы, либо старая бухгалтерия, но поскольку ни то ни другое не заслуживало внимания, то вся найденная макулатура отправилась на растопку. Бумага вспыхнула, и пламя быстро перебросилось на дрова, облизывая поленья со всех сторон, словно ленивый кот, приводящий в порядок свою шерсть. Из очага потянуло приятным жаром и запахом костра, что придало немного домашнего уюта. Только сейчас парни заметили внутри камина небольшие крючки, они располагались по обе стороны, вероятно, что когда-то на них вешалась металлическая перекладина, перекинутая над огнём, на которую в свою очередь можно было подвесить чайник или котелок для приготовления пищи. Перекладину нашли между шкафом, слева, и камином, но вот котелка нигде не было. Саня вспомнил, что когда они с Серёгой наводили порядок в доме, то нашли какую-то закопчённую кастрюльку, которая, конечно же, сразу отправилась в мусор. Но никто не расстроился из-за выброшенного котелка, да и вообще сами поиски перекладины и кастрюльки были организованы ради спортивного интереса, в подтверждение своей теории, а так же чтобы скоротать время в ожидании Серёги и Глеба. По ощущениям, время давно перевалило за полдень, можно было даже с уверенностью утверждать, что близится вечер. На улице заметно похолодало, но в доме было тепло, оно расползлось от пылающего очага по всем уголкам старого помещения. Было трудно представить, когда последний раз в этой заброшенной обители разводили огонь в камине, сколько лет назад слышались звуки шагов, как давно разносился под сводами потолка человеческий голос. Дом долгие годы спал мёртвым, забытым сном, ожидая человека. Ведь он был построен человеком для каких-то ныне неведомых, непостижимых целей, и только человек мог вернуть ему жизнь, конечно, не такую, как прежде, но, тем не менее, вывести здание из долгого забвения. Жека и Саня сидели на старом диване, молча наблюдая за беспокойным пламенем в очаге, жадно пожирающим сухие поленья. Они были в своих мыслях и совсем потеряли ход времени, когда на улице послышался шум приближающейся машины. Жека первым очнулся от раздумий и, поднявшись с дивана, направился к выходу – встречать вернувшихся товарищей. Через минуту его примеру последовал и Саня.

4. Банкет

Вечерние сумерки опустились на мрачные переулки гаражного комплекса, не оставляя никаких шансов одиноким фонарям, сиротливо разбросанным по ещё обитаемым улицам и из последних сил пытающимся разогнать сгущающуюся темноту, но роняя лишь небольшое жёлтое пятно света перед собой. На окраину гаражей, где расположился пустырь, свет уже не попадал – эта часть комплекса была полностью заброшена. Под беспокойными ветвями деревьев, периодически раскачивающимися под порывами ветра, дремал серебристый «Ларгус». На приборной панели, со стороны водителя, медленно, с ровными интервалами времени, мигал синий светодиод, предупреждающий постороннего наблюдателя о том, что машина поставлена на охрану сигнализации. Среди зарослей клёна проглядывал высокий корпус старого здания, в окнах горел тусклый свет, а внутри слышались приглушённые голоса людей. Порыв ветра пронёсся по заросшей тропинке между деревьями, разгоняя в разные стороны опавшие сухие листья; поднялся вверх, облизывая стену дома; качнул круглую дверку маленького смотрового окна на чердаке, заставив её скрипнуть от неожиданности, затем, стремительно набирая скорость, понёсся вниз, в сторону оврага, за которым находилось кладбище. А потом вновь всё стихло в ожидании следующего порыва ветра. Впервые за много лет в доме кипела жизнь и веселье. В камине пылали раскалённые угли, над ними была закреплена решётка-барбекю с очередной порцией сосисок-купат. На угли то и дело капал жир, и те в свою очередь недовольно шипели, одновременно выпуская пар вместе с ароматом жареного мяса. На столе, придвинутом к очагу, громоздилась одноразовая посуда, по большей части уже грязная, вымазанная жиром от приготовленных сосисок. В нескольких тарелках был нарезан салат из огурцов и помидоров, ещё несколько были заняты бутербродами со шпротами, только что начатая, но уже не первая, бутылка с коньяком была окружена белыми одноразовыми стаканчиками.

– Жека, ты там что? Уснул? – Серёга, только что успокоившийся от смеха после рассказанного Саней анекдота, обратился к Жеке, сидящему в кресле, у камина, и время от времени переворачивающего решётку с купатами. – Подтягивайся к столу и разливай! Раз уж банковать взялся!

Жека не спеша перевернул решётку и только после этого отреагировал на призыв Серёги:

– Куда торопишься, Струна? Впереди ещё вся ночь, успеем наклюкаться, – взяв в руки бутылку, Жека аккуратно разлил коньяк, всем кроме Глеба, тот пил пиво, так как утром нужно было садиться за руль.

Серёга потянулся к столу и взял свой стаканчик.

– Саня, ты-то там чего залип?

Саня стоял у камина и что-то сосредоточенно разглядывал на кирпичной кладке. После оклика Струны, он обернулся:

– Здесь такие же надписи, как и на входной арке, – немного замявшись, Саня подошёл к столу и взял свою порцию коньяка, затем все стукнули стаканчики и выпили содержимое. Глеб поднял свою бутылку с пивом, в знак солидарности с друзьями, но сам не поднялся с дивана.

– Я искал в интернете значение символов, хотел определить, на каком языке сделаны надписи, – сказал Жека после небольшой паузы, и на какое-то время замолчал, запивая коньяк соком.

– Ну, и что в итоге? Что накопал? – не выдержал паузы Глеб.

– Я не нашёл ни одного похожего языка. Я загрузил снимок в компьютер, через специальную программу поиска по изображению, но ничего, даже отдалённо напоминающего эти каракули, не нашлось, ни среди современных языков мира, ни среди мёртвых – забытых.

– Я же говорил, что это всего-навсего узор, похожий на письменность, – вмешался в разговор Саня, – просто чья-то фантазия разыгралась, вот и решил свои художества на память оставить.

– А что за надписи? Почему я не в курсе? – удивился Серёга.

– Потому что ты никогда голову не поднимаешь, чтобы вверх посмотреть, – подколол товарища Глеб, – даже я заметил, когда дверь вскрывал.

– Все такие глазастые, только один я растяпа. – Серёга криво улыбнулся. – А кто тогда полицию первым заметил?! Когда мы на крыше той высотки отдыхали? Хорошо, что из всего инструмента с собой только гитары были – вовремя уйти успели.

– Это когда Бубен на мёртвого голубя наступил и на лестнице растянулся? – вспомнил Жека. – Зацепился за провод, порвал штаны, а потом в этих рваных штанах ещё неделю ходил!

– Да тогда только слепой бы полицию с такой высоты не разглядел! – возмущался Глеб. – К тому же вверх не нужно было смотреть, и так всё как на ладони!

Саню начало трясти от смеха, он вспомнил то происшествие на крыше, когда они в спешке спускались с чердака одной из высоток, о которой сейчас шла речь:

– Да, я тогда гитару свою сломал, на этой самой лестнице. Спускаюсь вниз, по ступеням, темно ничего толком не видно, только и думаю, как бы гитару обо что-нибудь не стукнуть и наступаю на голову этому дикарю, который уже развалился на ступенях, словно кот после валерьянки. Тут Бубен начинает орать и скатываться вниз по лестнице, цепляется штанами за какой-то крючок, оставляет кусок штанины на нём и останавливается. Не знаю даже, от чего я гитару из рук выронил: то ли равновесие потерял, то ли его крика напугался! Скорее второе!

Вновь разразился громкий, продолжительный смех. Смеялись все, даже сам Глеб, который сначала держался, криво улыбаясь, но вскоре не выдержал и смеялся уже наравне со всеми.

– Да весело тогда было! – заметил Жека, разливая очередную порцию коньяка. – Но нужно отдать должное Глебу, если бы не его работа, мы бы никогда не попали на крышу этой высотки, впрочем, как и на другие крыши, где нам удалось побывать.

– Ну да, приходится по крышам лазить, антенны ремонтировать, спутниковые тарелки ставить, поэтому и ключи таскаю – по работе положено, – согласился Глеб. – Один раз взял в управляющей компании, благо корочки радиомеханика имеются, и сделал дубликат, чтобы потом не бегать, в журналах не расписываться, тем более в выходные дни туда не попадёшь, так и накопилась связка от всех нужных домов. А где места интересные попадаются, с видами на город, я вам показываю.

На стол в очередной раз вернулись пустые одноразовые стаканчики, уровень спиртного в бутылке уменьшался на глазах.

– Саня, сыграй нашу новую песню «Пропасть», а я как раз купаты достану, они уже пережарились, пока мы тут в воспоминания ударяемся – ностальгируем. – Жека посмотрел на Саню и потянулся за шипящими купатами, которые томились над углями.

– А всё-таки Бубен здорово придумал: уголь для шашлыков в камин насыпать, чтобы сосиски жарить! – заметил Саня, наблюдая, как Жека достаёт из камина решётку и раскладывает сосиски по тарелкам.

– Да, у этого негодяя в машине есть всё! Он даже сам не знает всего того, что там валяется! – продолжил Серёга. – Не удивлюсь, если у него там старая прошлогодняя подружка завалялась! Среди барахла!

– Какая подружка? Кто на него посмотрит? Спроси у него, когда он последний раз голову мыл? – подхватил Жека, убирая пустую решётку в сторону.