Смертельный лабиринт

– Еще не успел, – признался Сергей. – Мы встречались два дня назад. Меня вывел на него Саныч, сказал, что можно верить.

Роман понимающе кивнул. Олег Александрович Степанов раньше тоже работал в милиции. И занимал ту же должность, которую после него занял полковник милиции Валерий Павлович Пятлин. Сергей был уверен, что Саныча, как называли бывшего начкрима ГУВД коллеги, уволили не без деятельного и «заботливого» участия Гриши Якоря, расчищавшего место для Пятака. Саныч в ментовской среде был человеком уважаемым, да к тому же еще и заслуженным. А потому относительно независимым. Во всяком случае, к пожеланиям Гриши Якоря по поводу того, как именно следует работать (кого сажать, кого миловать и какие дела следует расследовать, а какие наоборот), практически не прислушивался. В отличие от Пятлина, который чихнуть без позволения Гриши боялся.

– Устов сказал, что у него имеется документированная информация о том, что Коптинский рынок отошел к Грише Якорю при прямом и абсолютно незаконном содействии УБЭПа и лично Пятака, – продолжил Сергей. – Информация интересная, но документы он пока не показал. Да даже если и даст, как обещал, доказуху, для убойного материала этого мало.

– А тебе хочется именно убойного?

– Мне хочется, чтобы после выхода статьи у Гриши и Пятака возникли серьезные проблемы и им было бы не до ее автора, – отрезал Сергей. – А если это будет маленький укольчик, они меня с дерьмом сожрут.

– А не боишься, что если у пацанов действительно возникнут серьезные проблемы, то они захотят просто отомстить? Гриша Якорь парень злопамятный.

– Убирать журналиста имеет смысл ДО выхода статьи, а не после, – пожал плечами Сергей. – А вообще волков бояться – в лес не ходить.

– А зачем ты вообще решил за эту тему взяться? Мне действительно интересно, зачем ты сам себе этот геморрой на голову вешаешь?

– Вообще-то геморрой появляется в другом месте, – рассмеялся Сергей, а потом посерьезнел, выдержал паузу, наполнив ее большим глотком пива, и признался: – Методы Пятака и Гриши Якоря очень напоминают действия Вахи Асхоева.

Роман понимающе кивнул. Эту историю он знал прекрасно. Причем услышал он о ней не от Сергея, а от своего сослуживца. Тот лично журналиста не знал, но одно время работал в Мурманском управлении ФСБ. А в последний год работы Сергея на Севере успешным журналистом заинтересовались. Прямых выходов на него не предпринимали, но досье собрали. Ну а позже, когда Роман и Сергей стали частенько встречаться не просто по работе, а по зову души, журналист и сам рассказал, почему ушел из МВД. Его рассказ ненамного отличался от того, что было в досье.

– Так какая информация тебе нужна? – спросил Роман.

– Оперативка. То, что можно покрутить, дополнить, найти свидетельства, – пояснил Сергей. – Нужны обиженные Пятаком люди. Те, кто не побоится о нем рассказать. Само собой, я гарантирую полную конфиденциальность.

– Хорошо, – кивнул Роман. – Ничего не обещаю, но поспрашиваю у ребят. Ты же знаешь, что ментами другая служба занимается.

Сергей тоже кивнул – он знал. Роман служил в Службе по борьбе с терроризмом и защите конституционного строя. ЗаКоСиБТ. (Несмотря на явно игривое название, это было вполне официальное сокращение. Как в свое время подразделение по борьбе с оргпреступностью обозвали РУБОПиК. И вместо несколько грозного и твердого УБОП получилось нечто ласковое и несерьезное.) А за милиционерами приглядывали ребята из Службы экономической безопасности, СЭБ.

– Ну а теперь ты колись, что там по поводу Устова и почему Пятак ему родной?

– Странно, что ты не слышал, – пожал плечами Роман. – История была довольно громкая. Хотя тебя же тогда в городе не было.

– Да не тяни, рассказывай.

– Ты про Сашу Бивня слышал?

– Конечно, слышал! – фыркнул Сергей. – Я когда в Питер приехал, как раз суд над его бандой заканчивался. Я еще по приговору отписывался. Ему двенадцать лет дали.

– Да неважно, сколько ему дали, – махнул рукой Роман. – А вот то, что это было одно из немногих дел, где 209-я статья (бандитизм, если ты подзабыл) устоялась, дорогого стоит. Раскрутил Бивня именно Устов и возглавляемый им отдел. Он за это дело даже орден Почета получил. А кроме этого, еще Костю Казанца и Игоря Большого на нары определил. Ну и еще парочку десятков личностей рангом помельче.

– Ничего себе, – удивился Сергей. – А почему я про него ничего не слышал?

– Потому что все это было еще до тебя, – пояснил Роман. – А когда ты в Питер приехал, Устов уже умудрился сильно поругаться с Гришей Якорем. А Гриша, как ты знаешь, активно дружит с Сергеем Михайловым.

Сергей Михайлов был главным редактором «Ведомостей Петербурга» и председателем питерского Союза журналистов. Его влияния вполне хватало, чтобы об опальном менте в городских СМИ практически не упоминали. Сергей об этой дружбе был наслышан.

– Устов после Бивня решил, что ему все позволено, – продолжил Роман, – и взял в разработку Гришу Якоря. Пока в ГУВД расчухались и попытались поставить Устова на место, он успел навесить на Гришу и его окружение прослушку и слежку. Я так полагаю, узнал массу интересного и очень для некоторых людей опасного. Во всяком случае, чтобы замять это дело, понадобилось пригнать из Москвы проверку, во время которой особо интересные материалы из дела исчезли. Устов попытался возмутиться. Саныч его поддержал. Ну а в результате один сейчас на пенсии, а второй – судится с ГУВД.

– Устаревшая информация, – усмехнулся Сергей. – Сегодня было официально объявлено, что Саныч назначен федеральным инспектором полпредства президента по Петербургу.

– Оп-па! – попытался удивиться Роман.

– Только не надо делать вид, что ничего об этом не знаешь, – Сергей сгреб с тарелки пригоршню орешков и отпил пивка. – Кто мне еще месяц назад намекал, что Саныч пенсионером долго не пробудет?

– Неужели я?

– Нет, папа римский! Кончай прикалываться, рассказывай дальше.

– Так а рассказывать-то особо нечего, – пожал плечами Роман. – Отдел Устова расформировали. Официальная версия – реорганизация структур УУР. Сотрудников отдела вывели за штат. Больше года они были не пойми что. Вроде как и менты, а без работы и должности. Вот ребята и разбежались кто на гражданку, кто в наркомдурь, кто еще куда. А Устова в конце концов уволили по выслуге лет. Если бы начкримом оставался Саныч, то Устова вряд ли смогли бы так просто уволить. Но Степанова «ушли» еще раньше, а Пятак, став начкримом, в первую очередь взялся именно за Устова. Тот с увольнением не согласился и пытается судиться, хотя, скорее всего, и сам понимает, что, пока Гриша Якорь в силе, ловить нечего. Так что и к Грише, и к Пятаку у Устова счетец имеется.

– Понятненько, – задумчиво протянул Сергей. – Странно, что Саныч мне раньше ничего про это дело не рассказывал. Расформирование самого успешного отдела в ГУВД – довольно горячая тема.

– А ему зачем? – удивился Роман. – Ты бы начал копать, потом опубликовал где-нибудь. И как бы это все повернулось, еще не известно. А сейчас он инспектор. Да и на тебя вышел не он, а Устов. Кстати, я уверен, что Саныч и Устова придерживал, чтоб тот не сильно привлекал к этому делу СМИ, пока окончательно не прояснится с нынешней его должностью.

– А теперь писать об отделе поздновато, – вздохнул Сергей. – Информповод увял.

– Если Устов захочет, информповодов у тебя будет выше крыши, – усмехнулся Роман. – Да и наша контора вряд ли в стороне останется. Ты только смотри, сам поосторожней.

– Не пугай, пуганый, – махнул рукой Сергей.

– Я тебя не пугаю, – покачал головой Роман. – Валить тебя вряд ли будут, а вот попытаться на нары подсадить вполне могут.

– Бог не выдаст, свинья не съест. Прорвемся. Ну что, – явно повеселев, спросил Сергей, – еще по пиву или чего покрепче?

– Можно и покрепче. Кстати, мне Света сказала, что сегодня им мясо свежее из совхоза привезли. И если мы хорошо попросим, то повар постарается его не сильно испортить.

Сергей рассмеялся. Об особых отношениях между директором кафе Светланой и Романом он догадывался. Хоть свечку и не держал, но в их любовной связи был уверен. Впрочем, Роман не слишком-то и скрывал.

* * *

– Занятно, очень занятно, – задумчиво произнес полковник Шевригин, выслушав доклад Романа о вчерашнем разговоре с журналистом. – Думаю, может нарисоваться неплохая комбинация. Климу явно понравится.

Роман понимающе кивнул. О разговоре с Якушевым он доложил своему непосредственному шефу, начальнику ЗаКоСиБТ. Ну а полковник Игорь Климович (в простонародье, естественно, Клим) был недавно назначен начальником СЭБ. Если Клим увидит в данной ситуации серьезную перспективу, то Сергей может не переживать – информация у него будет первостатейная. В конце концов ФСБ не первый раз достигает своих целей через средства массовой информации. Но дело обернулось немного иначе.

На следующий день Романа вызвали к Шевригину. Идя к начальству, майор не сомневался, что разговор пойдет о его вчерашнем докладе. Но увиденное в кабинете заставило Романа мысленно напрячься.

Кроме хозяина в кабинете присутствовал Климович, его заместитель и сам начальник управления, Борис Михайлович Печегин. Или просто БМП. «Черт, – подумал Роман, – похоже, дело заворачивается серьезное. Как бы Серегу в результате крайним потерпевшим не сделали».

– Значит, так, майор, – сразу приступил к инструктажу Шевригин. – На некоторое время ты командируешься в СЭБ. Замыкаться будешь на Льва Кириллыча, – кивнул шеф на заместителя Климовича.

– Есть! – вскочил Роман.

– Да сиди ты, – поморщился Шевригин. – Как ты понимаешь, решено помочь твоему журналисту в его праведном желании изобличить оборотня в погонах. – При этих словах присутствовавшие в кабинете заулыбались. – Но пускать это дело на самотек нельзя, так что ты должен приклеиться к Якушеву и контролировать все его действия. Без согласования с полковником Климовичем в газетах не должно появиться ни одного слова.

– Хочу напомнить, что Якушев не является ни сотрудником ФСБ, ни штатным агентом, – вставил Роман. – Вряд ли он проявит сильное желание выполнять наши приказы.

– А вот это уже твоя недоработка, майор, что Якушев до сих пор не завербован, – проворчал Климович.

– Данный вопрос обсуждался, – вступился за подчиненного Шевригин, – и было принято решение не нажимать на журналиста. Была высокая вероятность того, что Якушев не поддастся и прекратит контакты с конторой. Нынче на дворе не семидесятые, старые методы частенько не срабатывают.